Без страха, но с упреком

Есть такое выражение: le chevalier sans peur et sans reproche. Все догадываются, почему без страха, но мало кто понимает, почему без упрека.

Так вот, у нас несколько иначе. Понятно, почему без упрека: потому что Тора очень не советует упрекать, поучать, наставлять других евреев. А только по крайней необходимости.

Но не совсем ясно, почему без страха. Ведь именно в страхе вся наша сила: "Всевышнего бойся, Его заповеди соблюдай, ибо в этом – весь человек".

Короче, сегодня тема – упрекать и еще раз бесстрашно упрекать!

(Вывешиваю вдогонку прошедшему недельному разделу. Отмазка: срочно уезжал в другую страну; как всегда, мало что успел, а тема важная, поэтому восполняю.)

** **

Рав Арье Лейб Равиц рассказывал. Однажды ему довелось быть в Тель-Авиве (а произошло это в те времена, когда Тель-Авив и Бней-Брак еще не разъехались окончательно), где он навестил раввина квартала, который поныне называется Монтифьери. Там остался на минху. И вот, во время повторения молитвы – как заметил рав Равиц – некоторые люди в зале позволили себе разговаривать. Ужас!

Местный раввин увидел в глазах рава Равица удивление, вздохнул и после молитвы поднялся, чтобы дать общий урок на тему запрета разговаривать во время молитвы и чтения Торы.

Среди прочего упомянул эпизод про Хафец-Хаима. О том, как однажды мудрец посетил один город в Лите, где его, тогда еще молодого, не знали в лицо. Т.е. его книги уже читали, авторитет он приобрел, – но мало кто знал его лично за пределами Радина. Пожалуй, одни талмудисты, которые встречали его на раввинских собраниях или приезжали к нему на консультацию.

Пошел Хафец-Хаим молиться в местную синагогу. И там увидел людей, которые позволили себе разговаривать во время молитвы. Раввин был знаком с Хафец-Хаим и попросили его после молитвы дать драшу.

Раввин общины, которую посетил рав Равиц, продолжил свой рассказ:

Итак, Хафец-Хаим поднялся и сказал:

Когда я предстану перед Высшим судом, меня спросят, почему я, увидев, как люди разговаривают во время молитвы, не сделал им замечания. Ответить мне будет нечего. Поэтому я понесу наказание за свое прегрешение. А раз так, то, извините, я вынужден сказать вам, что вот, прямо сейчас я делаю вам замечание. Но не для того, чтобы вас научить, одернуть или наставить – а чтобы меня не наказали на Суде.

** **

Т.е., не ожидай Хафец-Хаим над собой Суда, он бы, скорее всего, никому замечания не сделал.

Что и требовалось рассказать.

** **

В "Ялкут Мэам Лоэз" (на Шестую главу трактата Авот) написано: четыре условия требуются выполнить тому, кто упрекает общину.

1) Человек должен быть авторитетным, деятельным и сильным. Тогда его послушают.

(Вывод: если не послушают – нельзя обвинять людей.)

2) Должен уметь поучать других людей. Это искусство! Например, обязан делать упрек всей общине спокойным голосом, не крича и не обижая людей.

Один из приемов этого искусства: если видит, что люди совершили целый букет грехов – говорит только об одном, а не обо всех сразу; после исправления – о втором и т.д.

Так поступил Илель Азакен: к нему пришел нееврей, который хотел перейти в еврейство. Илель рассказал ему только об одной заповеди, самой важной. "Не делай другому… и т.д. Иди и учись". Сначала он сказал об учебе, которая равносильна всем остальным заповедям Торы. И только потом, во время учебы, стал его учить другим заповедям.

3) Тот, кто упрекает всех, должен досконально знать законы Торы. А именно – точно указать, какой грех они совершили и как его исправить. Ибо он своего рода лекарь, который должен знать лекарства – какое от какой болезни.

4) Должен быть праведником. По крайней мере, чтобы ему не сказали: сначала исправься сам – а потом лезь к нам со своими замечаниями.

Так написано в Эйха (3:40): "Изучим свои поступки, исследуем их – и вернемся в Всевышнему". Это означаем: прежде чем учить других, пойдем, проверим свое поведение и исправимся. Только тогда у нас появится право учить других.

** **

Раби Яаков Каменецкий говорил: каждого ребенка надо воспитывать так, будто в будущем он станет пророком уровня Моше, нашего учителя. Почему? Потому что написал Рамо на Шульхан-Арух: запрещено отдавать еврейского ребенка нееврейской кормилице, если есть еврейская кормилица.

Гаон из Вильны подкрепил это мнение тем, что приведено в мидраше, который спрашивает: почему маленький Моше отказался принять молоко нееврейской кормилицы? Оказывается, он знал, что этим ртом ему придется говорить со Шхиной.

И здесь возникает трудность. Моше про себя знал, что будет говорить со Шхиной. Но ведь обычного ребенка это не ждет! А раз так, то нечего опасаться, если он будет пить молоко нееврейской кормилицы. Тогда почему Рамо запрещает?

Оказывается, детей надо воспитывайте так, будто в будущем они достигнут уровня Моше. Это и есть вывод раби Яакова Каменецкого.

Его не раз спрашивали: если так, то даже маленький удар запрещено давать ребенку, – тогда как его воспитывать?

На это раби Каменецкий рассказывал про раби Баруха Бера Лейбовица. Тот однажды увидел, как его внук зажег на исходе субботы свет, прежде чем произнес "Амавдиль". После авдалы сказал внуку: ты мой любимый, замечательный, нехмад, маток и т.д. Но, увы, ты нарушил запрет мудрецов. Поэтому тебе положен один удар (стира). И дал ему – еле-еле – удар по щеке. Тот даже не заплакал. Но сразу понял свою ошибку.

Раби Яаков так заканчивал свой рассказ: "Если ты способен ударить ребенка, безмерно его любя в этот момент, как это сделал раби Барух Бер, – то можно".

** **

Отрывки из стародавнего видео-урока "Не одним упреком жив человек". Урок был записан не то два, не то двадцать два года назад. Впрочем, кто старое помянет – тому мать учения, верно?))

Теги: Видео-урок, Недельный раздел