Михай и холодильник

Михай был мастер на все руки. Он мог не глядя починить холодильник, пылесос и пепельницу. Мясорубку, кондиционер, микроволновку и электронную мышеловку, если бы такая существовала. Газонокосилка для него была просто детская игра, так же, как любой зависший гаджет. Бюджет тоже был не проблема, так как брал он недорого.

Короче, это была находка, а не мастер.

Он приезжал в любую погоду, работал сверхурочно и был нарасхват.

Было только одно но.

Он не любил евреев.

Да, вот так, числилось за ним такое дело, но не может же человек, любой человек, быть совершенством. Вот такие дела.

Обычно, если у нас что-то ломалось, муж дергал там-тут для очистки совести, проверял на всякий случай: может, прибор не в сети? Такое тоже бывает не раз, вы включаете чайник там или соковыжималку. Она молчит, вы стучите по ней, сначала легонько, потом с всё нарастающей амплитудой, да и реакция ваша близка к закипанию, а прибор молчит как партизан.

А что выясняется, к стыду? Что забыли включить в розетку — и все дела. Так и у нас. Мы, муж и я, немного пытались как-то потрясти, подуть, постучать (это у нас называется «старались починить»), потом муж привычно вздыхал и, всё еще вздыхая, искал номер Михая, звонил, договаривался, а я укрывалась в спальне, потому что выдерживать присутствие мастера на все руки больше двух минут было невозможно.

Он знал все старые анекдоты про евреев.

И был в курсе новых и новейших.

Все шуточки — смешные, циничные, грязные, дурацкие, идиотские, нелепые и топорные.

Немецкие приколы про евреев, итальянские, американские, восточноевропейские и китайские.

Китайские анекдоты про евреев — такие вообще есть или это шутка?

Как мой муж это выдерживал и выдерживает, не знаю. Но когда у нас что-то ломалось, мне хотелось плакать. И не столько оттого, что теперь придется обходиться без газонокосилки (давай купим новую, а?), сколько оттого, что он опять придет — в своем неизменном синем комбинезоне, с грязной тряпкой, торчащей из кармана, с контейнером с инструментами и еще более объемным контейнером, помещавшемся на его языке.

Поэтому, когда потек холодильник, мне захотелось притвориться мышью и тихонько где-то сдохнуть.

— Ты не можешь сейчас уехать, — умоляла я мужа. — Я этого не выдержу.

— Но я уже уехал.

— Тогда приезжай!

— Меня не выпустят.

Если бы муж не лежал в больнице после удаления аппендицита, я бы вытащила его из больницы, придала ему вертикальное положение, одела на уши наушники и поставила бы как железный занавес между собой и мастером на все руки.

Но муж не мог прийти.

Его не выпускали.

Однако он сам позвонил Михаю (хоть на этом спасибо), перезвонил мне и сообщил, что мастера надо ждать между двумя и тремя часами дня.

Я отпросилась с работы и отправилась домой.

Мне уже заранее было дурно.

Мне было так плохо, что не описать.

И тут я вспомнила, что можно сделать. Он против евреев? Так будем защищаться еврейским оружием!

Я подняла глаза к небу и сказала:

— Б-же, Ты же знаешь, как я его боюсь. И не только боюсь, он мне неприятен, я не хочу, не желаю всё это выслушивать. У меня потом неделю занимает освободить голову от всего, что он несет. С другой стороны — холодильник, он течет. Б-же, мне страшно! Давай сделаем так: мастер придет, но Ты будешь с ним, не я. Я так — в сторонке постою, для компании. Но в основном, Ты там будь, потому что Ты можешь его выдержать, я не знаю, как Ты это делаешь все его пятьдесят с лишним лет, но у Тебя получается!

Вот так я сказала, и на душе у меня полегчало.

И Михай пришел.

Но я была в квартире не одна.

Михай что-то там бурчал, напевал, насвистывал и прищелкивал языком. Комментировал наш холодильник, его хозяев, их привычки и привычки наших сородичей и соплеменников.

Я наблюдала со стороны. Я была там так, для компании. Мне было фиолетово, что он несет.

Он мне даже стал любопытен как человеческий экземпляр, как такая особь, которая приходит к евреям (большая часть его клиентуры была евреи) и поливает их, не моргнув глазом. Однако ни разу не попытался причинить какой-либо вред. Ведь интересно же!

И, прислушиваясь к его базару в роли постороннего наблюдателя, я пришла к парадоксальному выводу: Михай, оказывается, очень одинок.

Очень нуждается в обществе, в общении, но общаться не умеет. И чем больше он фонтанирует, тем от него больше отдаляются. Тогда он старается еще больше, но всё не в том направлении, бедолага.

Позвонил муж из больницы, переживает.

— Ну, как было?

— Как было? Легко!

— Ты меня разыгрываешь? Он точно приходил, ты точно там была?

— В том-то и дело. С ним был Б-г, Он его выдерживал, а я была там так… для компании…

со слов N.

Теги: История из жизни, История тшувы