Залог

– Газеты, свежие газеты! – надрывался мальчишка-газетчик. – Запись выступления  президента Рузвельта! Союз атлетов-любителей проголосовал за участие в Олимпийских Играх в Берлине! – едва перевёл дыхание и продолжил на прежней ноте, –  Попытка бойкота Олимпиады потерпела неудачу!

Жизнь города кипела, позвякивая крышкой, шляпы приподнимались при встрече знакомых. Ни одна из проплывающих над головами шляп не была приподнята в честь Дитриха; ему – недавнему иммигранту – не было послано  ни одно из приветствий. Шагая взад и вперёд по тротуару и обдумывая свою проблему,  Дитрих решился обратиться к семье своего приятеля по работе, и не найдя повод для визита, собрался действовать без повода.

Не позволяя себе передумать, он взлетел на первый этаж, быстрым движением пригладил воротник, глубоко вздохнул и постучал в дверь.

–Yes? – раздалось из глубины квартиры, – Это ты Дэйвид? Почему так рано? – после этого голос как будто удалился, потом послышались шаги рядом с дверью, и вот она уже распахнута, и г-жа Фрумкин с любопытством оглядывает Дитриха, из-за её плеча виднеется довольная физиономия младшего сына.

– Здравствуйте, Дитрих! Давно что-то Вы у нас не появлялись!

– Здравствуйте, и для меня, поверьте, всегда большое удовольствие бывать в вашем доме… и сейчас я... простите, могу переговорить несколько минут с мистером Фрумкиным?

– Он должен прийти с минуты на минуту… да Вы заходите, не стойте в дверях… и Джонни будет с кем играть… Эти их новые игры – не для моих мозгов… заходите, не стесняйтесь!

   Дитрих попал в облако ванили и корицы. Квартира семейства Фрумкин мало чем напоминала квартиры семей их круга в Берлине, но этот тягучий, как патока, запах и комфорт устоявшегося быта остро напоминал дом, оставшегося разве что на карточках, детства.

 – А что матушка ваша обычно стряпает? – продолжала хозяйка,– Да, угощайтесь,  я Вам какао пока налью.

Вот он и повод, так послушно   – пританцовывая, идет ему в руки! И уверившись в удачу разговора, Дитрих так воспрянул духом, что, резко опустив чашку, расплескал какао:

– Мама… она обычно Венский торт на субботу пе… – он поперхнулся, закашлялся. –  У нас обычно стряпала Эльза, кухарка, - продолжил он на вдохе, - но Эльза уволилась… ей нельзя… у евреев работать…(Миссис Фани с трудом удержалась не похлопать его по спине, как похлопала бы сына.)

– Да-а, новости там не очень. Эта сумасшедшая Европа: всё время там какие-то волнения, – вздохнула миссис Фрумкин, – хотела я прогноз погоды узнать и включила радио, а потом думаю: давно не пекла… ничего вышло, а?

– Невероятно вкусно! – спохватился Дитрих. – Поверьте, фрау Фрумкин! – добавил, нервничая, что он ни как не может начать говорить о деле, ради которого пришёл.

– Как Вы сказали? «Фрау Фрумкин» … – она, смеясь, села на стул, – честное слово... Вот рассмешили!.. Все меня зовут просто «миссис Фани», запомните!

- И все слова Вы так странно говорите... - удивился Джонни.

- Это называется акцент, - пояснила миссис Фани, - пора бы тебе привыкнуть, в Америку много разных акцентов приехало.

– И что, Вашу маму – что так и зовут все  – «Фрау»? – поинтересовался Джонни.

– Да, – ответил Дитрих.

Наблюдая, как  мерно капают с ложки темные капли, Дитрих легко звякнул о край  чашки, …дома мама обязательно бы спросила: «Дитрих, милый, какой это тон?».  …Миндальный запах её Венского торта с абрикосовым джемом… мамины руки  над чёрно-белым морем клавиш… Солнечный свет просачивается сквозь зелёные портьеры, смягчает строгие линии и преломляется в многомерном пространстве затухающей светотени мелодии, живописи и стихов…     

   – Фра…, прошу прощения, э… миссис Фани… не знаете ли Вы кого-то, кто ищет учителя музыки для своих детей? Мне немедленно нужно найти что-нибудь, я смогу преподавать после работы в магазине. Дело в том, что мне катастрофически  нужна большая сумма, и я даже не знаю, у кого её одолжить, вряд ли банк даст мне такой кредит, кто я, очередной иммигрант... – Дитрих нервно постукивал ложкой о край чашки, словно пытался выбить из неё ответ, и это треньканье так раздражало миссис Фани, что она с трудом сдержалась не забрать у него пустую чашку, –  а моя зарплата, –  продолжал Дитрих, –   посыльного в магазине…,   –  снова треньканье, –  а родители пока там...

 –  А ведь сгорят! – миссис Фани заполошно вскочила, схватила полотенце, открыла дверцу духовки, и сразу резко запахло подгоревшим тестом, –  горят, горят, –  чуть не плача приговаривала хозяйка, –  Джонни, давай сюда быстрее еще одно полотенце, противень-то как застрял, я и не вытащу…

– ….я оформил бумаги и…

– Америка – очень хорошая страна, – перебила его миссис Фани, доставая противень.

– О, да-а! Она предоставляет беженцам – благородную, незаменимую, и л-лицемерную –  помощь.

– Ну уж! – неодобрительный возглас миссис Фани.

– Поверьте, я знаю, о чём говорю:  Америка требует внести залог за иммиграцию моих родителей из Германии.  Вы слышите? – он поднял взгляд на миссис Фани, –  Гарантия, что они  не станут обузой для общества.

– Да, обуза, обуза… – вздохнула миссис Фани, – ох, как это непросто… надо смолоду думать…вот я и Дэйвиду говорю: женись,  мне уж внуков понянчить охота…

Миссис Фани подула на обожженные пальцы и добавила тихо и многозначительно:

– Вам уж тоже жениться пора … – забрала чашки со стола и сложила их в раковину.

– …а всё почему? – миссис Фани намылила чашку. – Ветер у вас у всех в голове, не думаете о будущем… А знаете, – она обернулась, – есть тут семья…

– Им нужен учитель музыки для детей?

– Да нет, на что им учитель…  и у них дочка – такая милая девушка, но Вы пока  - тсс - ничего не говорите…

Дитрих поднялся:

– Я буду вам весьма признателен…

– …может, и дочки-то у них нет никакой… А Вы заходите к нам еще, жаль только, что вы Дэйвида и мужа не дождались…

   Дитрих подошёл к вешалке, и его пальто, как будто дожидаясь этого момента, покорно скользнув по спинам более удачливых своих соседей, упало к ногам владельца.

– А, ну, петельку пришить, – сказала миссис Фани, –  это минутное дело… иголку мне… – и скрылась в одной из комнат.

Дитрих смотрел вниз:

– Это дурной знак… – подумал он, – ни разу ничего не рвалось…, ни разу… ни разу.

    Открылась входная дверь и в квартиру, разгорячённый после быстрой ходьбы, зашёл мистер Фрумкин.

– А, Дитрих!

– Мистер Фрумкин, я хотел бы  с Вами… несколько минут Вашего времени…

– Дитрих приходил играть со мной! – встрял Джонни.

– А я, уж извините, просто зверски устал, – он похлопал Дитриха по плечу и добавил, проходя в комнату, – Вы приходите как-нибудь, посидим…

– Приходите послезавтра в девять, – вцепился в Дитриха Джонни, – будет Дэйвид, я, вы и мой приятель. Вчетвером играть куда лучше!

      Дитрих шагал к себе, хотя можно лишь условно назвать снимаемую им дешевую угловую меблированную комнату «к себе».

       Ветер подхватил его, набился в попутчики…

Ветру, как известно, не требуется ни виза, ни гринкарт, он не обязан вносить залог, гарантирующий обществу, что он не будет ему обузой… И поскольку, ветер не был скован ни иммигрантским залогом, ни хорошим воспитанием, то вел себя вызывающе: хватал американцев за лацканы пиджаков и хорошенько встряхивал, а когда те, возмущенные его манерами, плотнее запахивались и сильнее нахлобучивали шляпы на головы, всем видом показывая, что не собираются иметь с ним ничего общего, тогда он, как капризное дитя, валился на землю и начинал крутить окурки и прочую мусорную чепуху…

     Перешагивая через брошенные в коридоре велосипеды и старые чемоданы, Дитрих пробрался в свою комнату и рухнул на кровать, и постепенно, постепенно у него начал созревать план…

 Главное, что? Не попасться на глаза иммиграционным службам… да нет же, идиотская затея… а подкупить … шторм… перехватить их, уйти… высадиться… он знает одно место…

…Отец успел спуститься до того, как подгоняемая волной лодка была отброшена от корабля:

– …мама не может!.. Дитрих! Быстрее!

– Мы обязаны! – кричал Дитрих, – Слышишь? Отойти от лайнера! Сейчас нас перевернет! Мы теряем равнове…

 Отец отшвырнул его и попытался грести к лайнеру. Ему удалось приблизиться и ухватиться за канат, на котором, коченея на холодном ветру, из последних сил держалась жена:

– Прыгай, Ребекка! – он протягивал к ней руки. – Прыгай! Мы поймаем тебя!..

– Мы перевернемся!.. Нет!..

Это были их последние секунды перед тем, как лодка перевернулась… он попытался ухватиться за борта и …

…Кровать швыряло из стороны в сторону, Дитрих провёл ладонью по лицу, приподнялся…

Где спички… во внутреннем… он вздрогнул, кровь застучала у него в висках…, раздался звук разрываемой ткани, и он, как слепой, шарил по кровати, находя банкноты, что высыпались из разорванного кармана пальто… Так это миссис Фани вложила... и отголосок маминого голоса  -  Дитрих, милый, какой это тон...

…Скрипя и повизгивая, неслись в чёрное небо звуки огромного города – наяривание трубы негритянского аркестрика, смех и рыдания, звон монет о прилавок, хрип и проклятия подворотен, и, –   перехватывая их на самой верхней ноте, из угловой меблированной комнаты – отзвук легчайшего хрустального звона...

Теги: Цдака, Женщина, Дом, Щедрость, Катастрофа, Ситуация