Крым: шпионы в облаках

В великомогучем существует два названия для обозначения рыцарей плаща и кинжала: «разведчик» и «шпион». Один — наш, другой — не наш, и, соответственно, один — хороший, другой — плохой. Необъективность данных терминов в доказательствах не нуждается, а потому осмеивается даже самими языконосителями.

В отличие от языка однойшестой, в языке Торы разделение происходит в зависимости от целей плащеносца и кинжаловладельца. Мальбим (Брш,42 и Бмд,13) объясняет разницу между «לתור»(латур) и «לרגל»(лерагель): первый — это тот, который послан разведать достоинства объекта (для последующего овладения этими достоинствами), он называется «таяр»(от «латур»). Второй же имеет задачу высмотреть слабые стороны и недостатки (чтобы знать, куда бить), он называется «мерагель»(от «лерагель»).

Разведчики, посланные Моше, вышли в качестве «таярим» (см.Бмд,13.2), а вернулись, как «мераглим» (см.Брш,42.9). И в этом была их ошибка.

Вот вам для закрепления материала майсе о том, как легко спутать «шпиёна» с «турыстом»:

У студентов-художников, как и у нормальных людей, бывает хобби. Со мной учились прожженные нумизматы, убежденные альпинисты, талантливые музыканты и коллекционеры холодного оружия. Что не мешало им заниматься живописью, графикой и скульптурой. Один из моих соучеников, назовем его Миша, баловался пейзажной фотографией. Причем, баловался очень серьезно, на профессиональном уровне. Дружили мы с ним плодотворно: его еврейские родители не могли спокойно смотреть на «исхудавшего ингале» (то есть, меня), и потому при любом удобном случае пытались меня откормить, приглашая к себе в гости или передавая мне через Мишу всякие радости домашнего приготовления. Я, как любой иногородний обитатель студенческой общаги, очень ценил такую заботу, и поэтому однажды решил отблагодарить товарища ответным приглашением.

Мои родители тогда жили на противоположном — восточном — побережье Черного моря, и каждые каникулы я отправлялся домой, чтобы увидеться с ними, а заодно отоспаться, поджариться на солнце и подобрать упавший вес. В тот раз я предложил Мише составить мне компанию, и он с радостью принял предложение…

Мы встретились в аэропорту за два часа до вылета, причем, провожать Мишу пришли не только папа с мамой, но и сестра с мужем и детьми и старенькая бабушка Роза, в обычные дни тихо спавшая за занавеской. Провожающие тащили бесчисленные сумки с провизией, пляжным снаряжением и теплыми вещами (на всякий случай), оставив Мише нести только его навороченный фотоаппарат. Все присутствующие, как могли, боролись с нахлынувшими чувствами: мишины родители героически подавляли в себе волнение («ой-как-мальчик-будет-сам-без-мамы?»), бабушка ежесекундно лезла целовать Мишу в лоб, дети сестры еле сдерживали восторг от посещения аэропорта, а Миша смущался от повышенного внимания окружающих и обилия скоростных инструкций со всех сторон.

Когда мы сдавали багаж, я посоветовал Мише засунуть фотоаппарат в чемодан, кивнув в сторону плаката, на котором был изображен суровый милиционер, держащий список вещей, запрещенных к провозу в ручной клади. Но Миша пришел в ужас от этой мысли:

— Та ты что! Они же бросают чемоданы, как попало! Знаешь, сколько стоит эта камера?

Я пожал плечами и высказал предположение, что в том случае, если эту «знаешь-сколько-стоит» найдут — ее просто отберут навсегда.

— Я ее спрячу далеко в рюкзак — и не буду вынимать, пока не прилетим, — сказал Миша, и на этом мы успокоились.

Лайнер вырулил на взлет, здание аэропорта с мишиными родителями, вжавшимися в стекло, активно машущими племянниками и сестрой, оттягивающей бабушку, порывающуюся перелезть через ограждение, осталось сзади — и наши каникулы начались…

Мы летели над морем, солнце клонилось к закату, и облака под нами начали окрашиваться в невероятные цвета. Миша какое-то время сдерживался, наблюдая эту картину, но когда лучи заходящего светила пронзили сетку облаков снизу — он не вытерпел и полез в сумку.

-"Тебя посодют» — процитировал я ему голосом Папанова.

— Я только пару снимков, нельзя упускать такую красоту, — ответил Миша, погружая глаз в видоискатель.

В этот момент в салоне появилась стюардесса с приклеенной улыбкой и подносом минералки. Я пнул Мишу локтем:

— Тревога.

Миша щелкал затвором и не реагировал. Улыбка с минералкой неотвратимо приближались к нашему ряду.

— Миша, шухер, — настаивал я, но Миша утонул в видоискателе.

Я попытался потянуть его за кепку, но она осталась у меня в руке. Миши в ней не было. Он был в облаках.

Стюардесса поравнялась с нами и пропела свое «попить не жела…»

И тут она осознала, что в ее жизни наступило То Самое Мгновенье, которого «порой полжизни ждешь». Улыбка отклеилась, поднос с минералкой рухнул ко мне на колени, лицо приняло выражение родины-матери с известного плаката — и сотрудница воздушных сообщений с решительностью гаишника, ловкостью спецназовца и быстротой карманника выхватила у Миши его дорогую игрушку. Я еще тупо смотрел на расплескавшийся лимонад, Миша еще держал руки в позиции «снимаю», а бдительная сотрудница уже скрылась за дверью кабины пилотов…

Когда самолет сел, динамики хрюкнули и объявили:

— Уважаемые пассажиры, наш самолет совершил посадку в аэропорту города Анапы. Московское время двадцать один час пятнадцать минут, температура воздуха двадцать шесть градусов, просьба не покидать свои места до полной остановки двигателей, ребята с мест 11А и 11Б, вас ожидают сотрудники правоохранительных органов.

В этот момент, еще до полной остановки двигателей, дверь открылась и в салоне появились четыре бугая в гражданском. Двое из них остались у выхода, а двое других направились к нам. У меня ослабли колени, Миша был близок к обмороку.

— Пошли? — спросил один из бугаев.

Мы поднялись и последовали за ним.

Пассажиры с опаской и интересом смотрели на этот остросюжетный детектив.

— Бабушка, а почему этих дядей уводят? — пискнула какая-то девочка.

— Потому что они — шпионы, — бабушкины глаза работали в режиме видеозаписи, стараясь сохранить это событие для потомков.

Возле трапа нас ждали две черные волги и еще двое в гражданском. Один из них протянул Мише его камеру и приказал:

— Вытаскивай пленку. Но если засветишь — у тебя будут такие проблемы, которых у тебя в жизни еще не было.

Миша дрожащими руками начал перематывать пленку. Когда он ее вытащил, камера выпала из его рук и грохнулась на асфальт. Пока он собирал разлетевшиеся линзы, к нам поднесли наш багаж.

В машины нас сажали по отдельности, на задние сиденья, с бугаями по бокам — все, как положено…

Какой-то закуток в углу зала ожидания, дверь без таблички. Нас оставили в предбаннике под присмотром одного из сотрудников. Мужик попался разговорчивый:

— Ну что, соколики, прокололись? Сейчас посмотрим, кто к нам тут пожаловал, — он развернул наши паспорта — Ага, Шнайдер и Поллак. Замечательно. Как в учебниках. Ну, и на кого работали? Израиль, Америка?

Я решил поддержать разговор:

— А что мы такого сделали, не подскажете?

— Да ничего особенного. Вы вели аэрофотосъемку над Севастополем. Закрытый военно-морской порт, между прочим.

— Товарищ начальник, если бы мы хотели сделать что-то незаконное — мы бы воспользовались микрокамерой в пуговице или в часах…

Но мой довод не произвел на него никакого впечатления:

— Да, мы такие рассуждения уже слышали. В кино.

— Ну хорошо, если мы решили сфотографировать секретный объект — почему мы сделали это на глазах у стюардессы?

— Это мы тоже выясним, — он был непробиваем.

Из внутреннего кабинета вышел старший (судя по тому, как сразу заткнулся и вытянулся наш собеседник):

— Мы получили все ваши данные: биографии, место учебы и даже сведения об успеваемости. Если будете сотрудничать — закончим быстро. Если нет, то это займет пару лет, — он прикололся от собственной шутки и продолжил — Сейчас закончат проявлять вашу пленку. От результатов будет зависеть ваша дальнейшая биография…

Когда через десять минут он снова появился — он был похож на проигравшего игрока «Поля чудес». Волосы взъерошенные, глаза круглые, движения хаотичные:

— Глубина резкости — нулевая, все размыто, фокус на облаках… Ты что фотографировал, фотограф?

Миша не понял вопрос и ответил, как само собой разумеющееся:

— Как что? Облака…

— ОБЛАКА?!?! Ты вообще здоров? Ты летишь над Севастополем и фотографируешь ОБЛАКА?? Для чего?

— Ну… это красиво…

— Красиво? Севастопольская бухта с подводными лодками и эсминцами на рейде — вот это красиво! Вот ваши паспорта — и чтоб я вас больше не видел, придурки!

Он так и не понял, зачем шпиону облака. В школе КГБ этому не учили.

Теги: Майсес