Раби А.Миллер "Распад над бездной" (17)

Продолжение. Предыдущие части смотри под тегом "Холокост".

ЗЛОДЕЙСТВО НЕ ВЕЧНО

Страны северной Африки во времена РиФа[1] считались важным духовным центром. С течением временем, связь  тамошних евреев с Торой ослабла. Но, при общем снижении уровня, эти общины заметно «отставали» от европейских «достижений» - у движения «просвещения» не было в этих странах сколько нибудь заметного влияния. Сомнительная литература и «жёлтая» пресса ещё не проникли в эти «непрогрессивные» места. Ураган Второй мировой войны только коснулся этих общин, не разрушил всё до основания.

Впрочем, была тут своя напасть – движение «Альянс», внедрявшее французкий язык и политические нечистоты в душу еврейской молодёжи. Это движение нанесло немалый урон, но влияние его не было всеобъемлющим.

В Европе же картина была страшней. Катастрофа стёрла напрочь память о еврейском существовании. Чтобы понять масштабы разрушения, стоит немного вернуться к корням явления.

Проявления «новейшего» антисемитизма наблюдались в Европе ещё задолго до Первой мировой войны. В 1850 году в немецком Рейхстаге уже слышались призывы к убийству евреев. Тогда эти призывы не имели ближайших последствий. В еврейской среде эти лозунги воспринимались, как лишённые всяческого практического смысла.

Катастрофа похожа на хирургическую операцию. Операцию назначают только, если  другого выхода нет. Только если нет альтернативы отсечению одного из органов, чтобы спасти всё остальное - только тогда применяют это крайнее средство.

Болезнь так укоренилась, что потребовалось хирургическое вмешательство. Предупреждения не были истолкованы верно, поскольку сама Вера в Провидение ослабла.

Не оставалось выбора, кроме как экстренные меры спасения, спасения душ живущих ныне, и спасения поколений, идущих следом. Ненависть разгоралась убийственным пламенем.

Вначале складывалось впечатление, что антисемитизм звереет в Восточной европе, тогда как в Западной ассимиляция достигла своей цели. Но то был мираж. В тот час, когда излилась чаша германской ненависти, стало ясно, что это взрыв того, что изначально лежало под спудом. Так и Польша, лишь отведав независимости, немедленно превратилась в яркий костёр пылающего антисемитизма. Очаги огня сливались в пожарища, и в чёрном обугленном гнезде рождалась идея тотального уничтожения.

Катастрофа, со всеми её ужасами, показала, что есть Суд и есть Судья. Она была назначена Небесами, чтобы дать прозрение ослепшим глазам, доказать грознейшим из доказательств, внедряющемся в самый нижний из пределов человеческой души, что ничто не способно поддерживать существование еврейского народа. Ничто, кроме Торы.

И ещё, со всей очевидностью проявился тот факт, что еврейство не смывается ни переменой образа жизни, ни идеологической прививкой. Принадлежность к еврейству – не вопрос религии, но вопрос крови. Правнуки еврейской бабушки, слыхом не слышавшие о своих еврейских корнях, ставились в один ряд с евреями, сохранившими свою идентификацию, на пороге смерти. Для них точно так же не существовало способа избежать своего еврейского жребия. При всех различиях, их связывало родство крови.

Пусть из источника нечистоты, но немцы чётко сознавали, что евреи и иудаизм, суть понятия неразделимые. Искусственное деление на «маскилим», «ассимиляторов» и «галутных» евреев не имело никакого значения в глазах нацистов. Их ненависть черпалась из «чистой» науки и была строго «биологической».

Ненависть без труда сумела различить даже тех, кто разорвал последнюю ниточку, связывающую с еврейством. Тех, кто в глазах Б-га оставался евреем. Тех, о ком заботился Всевышний, посылая страдания, подобно тому, как человек наставляет нерадивых сыновей. Даже эти евреи, казалось бы навсегда вырвавшиеся из-под опёки, не в силах избежать наказания Творца.

Это они, пытавшиеся отрицать своё еврейство, привели беду на весь народ, включая благочестивых и честных. «Куда убегу от Лица Твоего?!»[2]- это вопрос, призывающий к раскаянию.

РАЗОЧАРОВАНИЕ «МИЛОСТЬЮ НАРОДОВ»

В отличие от неразрывной связи между евреем и его народом, вера в «просвещённые» нации получила ни чем не восполнимый урон. Поначалу евреи были полны уверенности, что их страдания вызовут волну возмущения по всему миру.

Вот перечень иллюзий:

"Передовые страны все, как одна, мобилизуют всю мощь своего влияния, чтобы остановить резню. Поднимется общественный шум такого накала, какого не знала мировая история".

 "В течение короткого времени все страны свободного мира ринутся спасать евреев от руки губителей".

 "Будут задействованы все юридические средства, нейтральные страны откроют ворота, чтобы принять тысячи беженцев, обеспечив паспортами всех страждующих".

 Евреи верили, что папа римский приложит все усилия, чтобы вызволить их.[3]

Потоки крови лились на протяжении пяти лет, а мир жил своей обычной жизнью. Х.Бронштейн, пережившая Катастрофу, болезненными строчками песни так описывает своё возмущение:

«Так огрубеть сердцам, -

 перед страданьем?!

Почему крик ребёнка –

словно звук в пространстве осеннем?

Мир напротив стоит,

отвернувшись в молчанье…»[4]

Все религии «любви» и «милосердия», словно сговорившись, прямо или косвенно, учавствовали в уничтожении евреев, или, по меньшей мере, молчаливо приветствовали  и поддерживали его. Совесть римского «папы» ничуть не страдала. Всё, что он предпочёл предпринять, это слегка нажать на рычаги, чтобы вызволить христиан еврейского происхождения.

И Соединённые Штаты, и Англия знали о происходящем в лагерях уничтожения. Нет никакого сомнения, что вмешательство с их стороны, могло помешать тотальному уничтожению. Они могли разбомбить газовые камеры, но не пошевелили и пальцем. Эти, «любящие справедливость», нации хранили гробовое молчание. Личина разом была сброшена со всех мировых «демократий».

Так, вопреки всем потугам «ассимиляторов», ещё раз потвердилась извечная природа народа Авраама – иври: «весь мир по одну сторону, а он – по другую…»[5]

Все мечты о «равенстве» разбились об острые камни реальности.

Желание уподобиться гою обратилось в насмешку, - слишком неприглядным оказался его облик. Разлетелось в прах доверие к народам мира, и еврей больше уж не следил подобострастно за кивком головы какого-нибудь мелкого чинуши, потверждающим: ты такой, как все.

До сих пор счастье ассимилированных евреев зависело от поощрения народов. Теперь же разочарование было полным: они, ассимиляторы, убедились, что заискивали перед теми, кто не только с полным равнодушием относился к их существованию, но и преспокойно наблюдает теперь за их умерщвлением.[6]

В эпоху Катастрофы сбылись пророчества Торы: «лишишься разума от того, что узрят твои глаза…»[7] и «и будет жизнь твоя подвешена перед тобою…»[8]

Отвергавшие принцип воздаяния, воочию увидели Властителя города. Равнодушие «культурных» народов вызвано Всевышним с целью высветить Истину, и вернуть евреев к корням.

Катастрофа уподобилась Книге Нравственности, она – призыв к радикальному пересмотру ценностей в рационалистическом мире.

[1]Раби

[2]Теилим,139,7

[3]По книге «Дневник Варшавского гетто», стр.267

[4]«Об этих плачь мой…», стр.14

[5]Берейшит Рабо,42

[6]Взято из книги рава Амиэля «Разочарованным эпохой», вышедшей в свет в 1943 году - самый разгар войны.

[7]Дварим, глава Ки Таво,28,34

[8]Там же,66

Теги: , история, Переводы, Холокост, "Распад над бездной"