Золотой ключик

Что слово? – Звук, дыхание ветра, движение губ. Было и нет, вылетит – и не поймаешь!

Жил-был раби в Йерушалаиме. Мудрец Торы, человек кристальной души. Праведник, помогавший другим, не считаясь с собственным временем. А уж учился так, что стены мягкими становились, о еде забывал, огонь из каждой строчки извлекал.

Но была у него печаль, не высказанная, но всегда здесь, спрятанная под сердцем. Двадцать четыре года живёт он женой, праведницей ему под стать, помощницей и советчицей в самых сложных делах. Да вот беда – двадцать четыре года вместе, обоим под пятьдесят, а дом пуст. Нет маленьких ножек бегущих навстречу, нет звонкого голоска, повторяющего слова Торы. Нет услады и продолжения. Двадцать четыре года вместе, а детей не нажили. И врачей всех обошли, и жмут те плечами, повторяя в один голос: здоровы, оба здоровы. И великих Раби посетили, и на могилах праведников молились так, что ангелы плакали. Но ни что не помогало. Видимо, крепко-накрепко на Небесах решили: не бывать потомства у этой чудесной пары. Что ж, евреи принимают то, что есть, на судьбу не ропщут. Сделали, всё что могли, значит, так тому и быть. Живут себе, поживают. А жизнь к закату клонится. Живут, друг на друга не надышатся. Он весь - в Торе, в добрых делах, а она – во всём ему подмога. Еврейская жена – эшэт хайль.

Вот сидят они как-то за субботним столом. И слова Торы уже сказаны, и напевы чудесные спеты. Сидят два пожилых человека, прошлое вспоминают. И, то ли сон какой спустился, то ли завеса какая поднялась, но вспомнились раби годы, когда ещё юношей учился в ешиве. Он и тогда уже был такой: ничего в мире не видел, кроме Торы.

Работала в той ешиве уборщица. Простая женщина, приходившая каждый день: вокруг столов прибрать, да юношам обед приготовить. А с нею - целый выводок маленьких шалунов. И, как ни старалась мать унять, разыграются, бывало, детишки, голоса их звонкие во все углы проникают и, что уж тут говорить, мешают учёбе. Не вытерпел как-то наш раби, намекнул осторожно и мягко: нельзя ли, мол, ребятишек дома с кем-нибудь оставлять.…

Или задел он больную струну, или женщина в тот день особенно устала, - кто теперь узнает, - но в ответ вырвалось у неё пожелание, так, не со зла: «Чтоб тебе не знать горя в воспитании детей» Ничего особенного не сказала, и уж конечно, без всякого потайного смысла.

Потом юноша женился. Годы шли чередом, а с ними накапливалась тяжесть несостоявшейся мечты. Прошло четверть века и только теперь, сейчас, за этим субботним столом понял раби: слова уставшей женщины забрали у них радость иметь детей. Склонил он голову, задумался. Уж и пейсы его седые, и морщины вокруг глаз. Годы берут своё. А жена, верный друг, говорит: «А ты отыщи её, слышишь, попробуй! Ведь не со зла же она…»

Еврей слушает жену, а уж такую праведницу – подавно.

Поиски, так поиски. Дело вовсе не простое. Как узнать, что сталось со скромной женщиной в эти четверть века? Там - в архиве, здесь – через знакомых, и через их знакомых. Хлопоты, хлопоты. Всё же мир тесен - Всевышний помог, и женщина отыскалась. Оказалась - маленькая чистая старушка. Дети вышли в люди. Сыновья, - те самые шалуны, – мудрецы Торы, а дочери - замужем. У всех - чудесные еврейские семьи. Словом, счастливая старость.

Вспомнила она бледного юношу, склонившегося над фолиантом. Вспомнила и удивилась, ибо ничего дурного и думать не могла. И уж конечно благословила супругов всеми силами души.

Вот, пожалуй, и всё, если не считать, что история эта – чистая правда. Правда и в том, что ровно через девять месяцев родился сын – бен зкуним – «сыночек старости»! В Йерушалаиме об этом только и говорили, ибо такая радость делает счастливыми всех…

Вот что такое слово, не узнанное и не пойманное. Слово, что убивает и прощает, лечит и ласкает. Слово – золотой ключик…

Теги: Литература