Еврейские дедушки нееврейских внуков. Парадоксы еврейского возрождения

В восьмидесятых годах, когда в советской пустыне я выискивал крупицы еврейских знаний, то мечтал о времени, когда можно будет открыто и просто получить ответы на многочисленные, возникавшие на каждом шагу, вопросы о еврействе. Тех крупиц, которые удавалось найти в библиотечных хранилищах, у отказников, из фото негативов немногочисленных переводов еврейских книг, мне никогда не хватало. Я и тогда понимал, что для того, чтобы по-настоящему узнать еврейство, нужен язык. Моё постижение иудаизма шло через редкие фотокопии перепечатанных на машинке переводных книг, среди которых по-настоящему еврейских, было очень мало.  Почему-то даже подпольный еврейский самиздат, как правило, сводил еврейство к культурному наследию Еврейского театра Михоэлса - ГОСЕТ, еврейско-русским поэтам, доле евреев среди нобелевских лауреатов, партии большевиков, и пр. и пр.

Настоящее еврейство доходило до меня через синагогу, через последних стариков, которые когда-то ещё учились в ешивах, а таких в то время оставались единицы, и это малое число сокращалось с каждым годом.

Потом наступили годы перестройки, у евреев на мгновение проснулся интерес к своему еврейству, и те, кто знал хоть что-то, оказались к месту. Впрочем, интерес к еврейству быстро сменился интересом к эмиграции, и волна хлынула, сначала в Америку, а потом, когда её прикрыли, захлестнула Израиль. И это, наверное, было не плохо, поскольку казалось, что само приближение к Еврейской Земле пробудит еврейские души. К сожалению, всё произошло в точности наоборот.

Прибытие на Землю Израиля выявило парадокс. Даже те евреи, которые в России дорожили своими корнями, в Израиле через некоторое время полностью отбрасывали последние крохи еврейской идентификации и погружались в новую израильскую реальность, далёкую от идентичного еврейства. Эту идентичность заменила «русская» обособленность и борьба за место под израильским солнцем, а сущность еврейства перестала волновать раз  и навсегда, поскольку само слово «Израиль», казалось, уже ответило на любые внутренние «поползновения».[1]

Врагами стали те, кто мешал построению новой «свободной» жизни. В первую очередь это были арабские националистические беспорядки, а во вторую, - «слишком» религиозные еврейские сограждане, которые оказывались виноватыми во всех трудностях абсорбции, «недоцивилизованности» Израиля, в грязи на улицах и, «главное» - в потугах «силой» навязать культурным светским людям «средневековье» и «иран».

В какой-то степени, в этом была виновата слишком наивная и доверчивая попытка, - как со стороны религиозных партий, так и со стороны немногочисленных частных филантропических организаций, - дать евреям из СССР то, что, как думали эти партии и организации, те желают больше всего на свете – узнать получше о своём еврействе и быстренько вернуться к своим корням. Не тут-то было. Эти, пусть и доброжелательные, усилия, в которые вкладывались немалые средства, воспринимались еврейскими новоприбывшими, как правило, плохо. Для них, воспитанных в советском идеологическом лицемерии, еврейские духовные ценности, преподносимые на блюдечке, казались вроде подкупа, новым навязываемым идеологическим рабством, и, как следствие, вызывало крайне негативную реакцию. К тому же среди израильской политической конъюнктуры разразилась настоящая война за сотни тысяч потенциальных голосов. Как левые, так и правые в своих баталиях избрали удобной мишенью религиозных евреев. Им приписывали, как собственные пороки, так и собственные неудачи.

Религиозные евреи оказывались объектом самой уничижающей критики, откровенного подлога и грязного обмана. Религиозное общество не свободно от проблем, оно, пусть и в гораздо меньшей степени, заражено некоторыми социальными недугами современного общества. Но, то, что приписывают ему идеологические противники – просто отвратительная чушь. Мобилизованные политиками «русские» газеты особенно расцвели на этой ядовитой почве. Лучшие журналистские силы соревновались, чей антирелигиозный, «антихаредимный» выпад окажется острей и сочней. Любая дурно пахнущая сплетня шла в дело, каждый сомнительный единичный «факт» тут же раздувался в «явление». Религиозные евреи на «русской» улице оказались, так сказать, «жидами в собственном отечестве». Но это были только цветочки.

В конце восьмидесятых, начале девяностых, из СССР приезжали люди, среди которых евреи всё ещё составляли немалый процент. К середине девяностых всё изменилось. Настал черёд нееврейских внуков…

Продолжение (возможно) последует…

[1] Когда я переводил книгу Раби Авигдора Миллера о Катастрофе (она опубликована в моём блоге под названием «Распад над бездной»), мой рав посоветовал не включать в перевод места, резко критикующие идеологию сионизма. «Сионизм, - сказал мой Рав, - последняя, пусть и очень слабая, ниточка, связывающая бывших советских евреев с их еврейством.

Теги: Оголтелый оптимизм, Еврейские дедушки нееврейских внуков