Ненавидеть зло или ненавидеть злодеев?

В тяжёлый для Израиля период после разрушения Второго Храма, когда духовным руководителем Израиля был раббан Гамлиэль, размножились секты цдуким,  ессеев и ранних христиан. Течения эти были вне основ иудаизма, и принесли ему множество бед. Пользуясь близостью к властям, отступники преследовали праведных евреев, прибегали к угрозам, заставляли силой преступать законы Торы.

Рабан Гамлиэль видел в  этих течениях угрозу существованию еврейского народа. Возглавляемый им Бэйт-Дин постановил добавить к восемнадцати благословениям ежедневной молитвы ещё одно. Это была просьба о проклятии отступников и доносчиков. Повторяя её каждый день, еврей вспоминал об опасности этих духовных извращений.

И доносчикам пусть не будет надежды,

И всё злодейство пусть тут же исчезнет,

И да будут истреблены

вскорости все враги Твои,

А злодеев – скорей - искорени,

и сокруши, и повергни в прах,

И подчини вконец, в скором времени, в наши дни!

Благословен Ты, Г-сподь, сокрушающий врагов

и подчиняющий злодеев.

Но можно ли вообще допустить ненависть к евреям, пусть даже отступникам, и, тем более, просить Всевышнего об их наказании. Вместо ответа - три отрывка из Гемары.

Первый - рассказ о Раби Меире, и его грешных соседях. Раби Меир молился об их смерти, но жена, женщина особенная, сказала: "Разве написано (в Теилим): "Пусть исчезнут грешники", а не "Пусть исчезнут грехи"? Молись лучше об их раскаянии!" Раби Меир так и сделал, Всевышний сжалился и помог соседям вернуться на праведный путь.

Похожая история и в Гмаре «Таанит»[1]. Один раз, во время засухи, евреи пришли к Аба Хилкие-праведику. Все знали, если он помолится о дожде, Всевышний не откажет...  Аба Хилкия и его жена поднялись на крышу и стали молиться. Хлынул дождь. Однако, к всеобщему изумлению, дождь пришёл со стороны жены, но не праведника. И это было неспроста. "Почему - не удержались от вопроса евреи, - у жены заслуг больше?" Аба Хилкия объяснил это двумя причинами. Во-первых, - сказал он, - жена даёт бедным еду, а он – деньги. А во-вторых, когда соседями их были большие грешники, он молился об их смерти, а жена – об их раскаянии. И они-таки исправились.

Но почему Аба Хилкия, зная, что просить о возвращении евреев на путь Торы правильней, не молился как жена?

Дело в том, что молитва, - не только слова, - но и ещё, прежде всего - чувство. Всевышний заглядывает в сердца, и знает настоящее стремление человека. Жена Абы Хилкии сумела, приподнявшись над личной неприязнью к соседям, искренне, всей душою просить за них. А это не всегда удаётся даже праведникам.

Как бы то ни было, но эти два примера доказывают: молиться о смерти грешников нехорошо.

А вот ещё Гемара[2]. У раби Йошуа бен Леви был враг, некий цдуки, отравлявший ему жизнь. Раби Йошуа решил использовать против него мгновение, проскальзывающее в каждом из дней, когда Всевышний скрывает Милосердие и правит только Мерой Суда. В этот миг человек судится на Небесах по всей строгости Закона. Сделав необходимую подготовку, Раби Йошуа, ждал с большим напряжением, но в нужный момент – задремал. На Небесах не захотели, чтобы праведник стал причиной смерти кого бы то ни было.

Да, идеал - в том, чтобы вернуть грешника на путь Торы. Этому посвящено благословение о "возвращении изгнанных". Как бы далеко еврей не находился от Творца, мы молимся о его возвращении...

Но тогда почему Раббан Гамлиэль посчитал необходимым добавить благословение, которое некоторые из ришоним называют "проклятьем доносчиков"?

«Б-гобоязненность – это ненависть ко злу», - говорят Мудрецы, а Гемара добавляет, что следует ненавидеть и носителя греха. Но как быть с заповедью «люби ближнего, как самого себя», которая также широко обсуждается в Гемаре? Разве она относится только к праведникам, а не ко всем евреям?

Противоречия здесь нет. Так же как нет противоречия между любовью матери к ребёнку и её неприязнью к дурному запаху, исходящему от него. Конечно, еврей – это, прежде всего, человек,  обладающий святой душой. Даже, если душа, как пятнами, покрыта духовной нечистотой, мы должны постараться, ненавидя эту грязь, в то же время любить еврея. Но, с другой стороны, такой взгляд вовсе не означает: если «ребёнок наш, то и грязь хороша».

Человеку трудно определить, где кончается заповедь любить ближнего, а где начинается обязанность ненавидеть зло. Он убеждает себя, что, даже еврей, нарушающий заповеди, в общем-то, хорош и достоин любви. Пусть даже отверг все устои.

Но тогда происходит нечто нестерпимое. Притупляются рецепторы, реагирующие на духовную нечистоту. Частички «оправданной» грязи, как кожура прилипают и к душе. Грех уже не кажется столь отвратительным, как раньше. Терпимость к греху приводит к его оправданию. А отсюда - один шаг к пропасти. Поэтому, мы вынуждены ненавидеть и носителя греха.

И всё же, праведность, прежде всего, - ненависть к злу. Об этом напоминает царь Давид[3]: «Любящие Всевышнего, ненавидьте зло!». Любовь к Творцу измеряется нетерпимостью к греху. Отсутствие последней приводит к плюрализму, когда добро и зло - понятия относительные. Добро теряет приоритет перед злом, и становится неотличимым от него.

Рабан Гамлиэль Азакен вовремя увидел, что излишняя «лояльность» к злу способна погубить евреев. Он посчитал важным, чтобы каждый еврей в момент наивысшего духовного напряжения, в молитве "Амида" воспроизвёл ненависть к злу. Равнодушие к греху - укрепляет зло, и потому само становится злом. Безучастность к борьбе света и тьмы, предопределяет поражение света.

Зло необходимо не только различать, но и ненавидеть. Впрочем, и в этой ненависти нельзя ни на минуту забывать, что в основе души еврея - кдуша и незапятнанная духовность.

Если вам важно, чтобы грешник вернулся на путь Торы, значит вам  удалось установить в душе границу между любовью к человеку и ненавистью ко злу.

По словам Гемары[4], составить благословение Рабан Гамлиэль Азакен предложил мудрецам Бейт-Дина. Но единоличным автором стал Шмуэль а-Катан (малый). В Гемаре есть два объяснения его прозвищу.

Во-первых, он был необычайно скромен (анав), считая свои заслуги ничтожными, а во-вторых, он, также, как и его знаменитый тёзка, был пророком. Тот - Шмуэль а-Гадоль, а он - Шмуэль а-Катан. Однажды, рассказывает Гемара,[5] когда группа Танаим занималась учением, раздался бат-коль (голос с неба): «Среди этих людей есть один, кто достоин, чтобы Шехина (б-жественное присутствие) покоилась на нём». Все, словно сговорившись, посмотрели на Шмуэля а-Катана.

Почему составить это благословение мог только человек, подобный Шмуэлю а-Катану?

Никто, как он, не испытывал неизбывную любовь к еврею, как таковому, ненавидя одновременно всей душой совершаемые им преступления. Более того, это разделение в его душе было  столь отчётливо, без оттенка смешения, что ненависть, ни в малейшей степени не переносилась на человека, а любовь ни в коей мере не отражалась на отношении к неблаговидным делам. Средством достичь этого было одно - неограниченная, абсолютная любовь к Творцу.

В этом благословении-проклятии - четыре просьбы об уничтожении зла, соответствующих четырём видам злодейства, существующим в мире. Первые две просьбы касаются евреев, две другие - народов мира.

 И доносчикам пусть не будет надежды

ולמלשינים אל תהי תקווה

Пусть не будет удачи евреям, преступившим заповеди. Пусть их ждёт разочарование, когда они, оступившись сами, тянут к пропасти других.

И всё злодейство пусть теперь же погублено будет

וכל הרשעה כרגע תאבד

Страшнейшее из зол, - когда евреи, называемые эпикорсим, зная о Творце и разбираясь в Торе, восстают против еврейского образа жизни. Зло это столь опасно, что подлежит немедленному уничтожению.

И все враги твои, вскорости, да истребятся

 וכל אויביך מהרה יכרתו

Речь идёт о народах мира, которые сами не выполняют требования Творца, но ненавидят евреев за преданность Торе.

А злодеев поскорее искорени и сокруши, и повергни в прах, и смири в скором времени, в наши дни.

והזדים מהרה תעקר ותשבר ותמגר ותכניע במהרה בימינו

Здесть говорится об Амалеке, то есть о людях, для которых ненависть к евреям - естественное состояние. Их стремление уничтожить Израиль неизбывно. Недостаточно, чтобы Амалек исчез с лица земли, его нужно ненавидеть всеми силами души. Ибо суть его - сплошное зло. В этой ненависти - буквальное исполнение написанного: "Любящие Б-га! Ненавидьте зло!"

С Амалеком следует поступить, как  с ядовитым сорняком - вытащить с корнем из земли (теакер), разрубить на куски (тэшабер), размельчить, пока не останется один прах (тэмаэр), до такой степени, чтобы превратить в удобрение (тахниа). То есть довести до такой степени, когда сама его природа полностью переродится, перейдя на службу силам добра.

Наши дурные побуждения черпают из того же источника, что и Амалек. Еврей, оставляющий заповеди, ненавидящий и стесняющийся своего еврейства, ослабляет свой народ и добавляет силы врагам. Если искоренить зло в нас самих, Амалек исчезнет сам по себе, поскольку иссякнет, питающий его источник.

По лекциям раби Давида Штайнойза, на основе перевода госпожи Ривки Клейман.

[1] Таанит 23:?

[2] Брахот 7:2

[3] Теилим 97

[4] Брахот 28:2

[5] Сота, 48:2

Теги: Переводы, Тайна восемнадцати благословений