Над пропастью во лжи

В самом начале девяностых, после двух лет отсутствия, я на короткое время вернулся в Россию. Со своими двумястами долларами я чувствовал себя миллионером. Я мог зайти в любой магазин средней руки и купить его весь. Чувство совершенно для меня необычное. Понимал я и обратную сторону медали. Рубль обесценен. Материальное положение людей - нестерпимо. Одна из центральных площадей города превратилась в рыночное море, где продавалось всё: от самодельных носков до газовых горелок.

А ещё, не хватало какого-то важного элемента, какой-то живой детали,  такой привычной в Израиле. И вскоре я понял, в чём дело: на улицах не было детей, их не было совсем. Не виднелось ни колясок с младенцами, ни мамаш с малышами. Прохожие,  казалось, сплошь состояли из серых сорокалетних фигур, а полуразрушенные детские площадки торчали знаками рваной реальности и служили притоном для пьющей братии. И это было страшно.

Но однажды случилось нечто, что показало, что есть надежда для этих измученных людей. В один из дней я подошёл к уличному прилавку, притулившемуся на обочине тротуара. Там продавали яблоки. Фрукты в начале весны в приволжском городе всегда дороги. А теперь редкие прохожие покупали поштучно, по одному по два. Я, "богач", попросил пару килограммов и растерянный продавец, неловко свернув газету, вдруг выронил плоды, и они разлетелись по заледенелому асфальту. Какой-то мужчина наклонился, схватил несколько яблок, засунул в пальто и торопливо засеменил дальше. Мне не было жалко яблок, но был поражён: до чего довела людей нужда, до какой степени лишила чувства собственного достоинства. С последним, впрочем, я поторопился, потому что, тут же, следующий прохожий с криком "Как так можно, до чего же мы дойдём!" догнал "вора", встряхнул его, вывернул яблоки и аккуратно положил их мне на край прилавка.  

Мне кажется, что когда человек живёт не по правде, как бы он себя не уговаривал, каких бы надгробий изо лжи не воздвигал, всегда подспудно он сознаёт свою фальшь. Недавно я ехал в машине с одним знакомым. Когда-то он начинал возвращаться к своим  еврейским корням и успел немало узнать, но потом, за суетой или ленью, всё бросил, сохранив "симпатию и терпимость" к "религии" и "религиозным". Я спросил его, чувствует ли он, что Тель Авив еврейский город. Он ответил, что, конечно же, нет. Хотел ли бы ты, - спрашиваю я, - чтобы и Иерусалим стал таким же. Нет, ни в коем случае, - ответил он, - я люблю еврейский Иерусалим и хочу, чтобы он остался таким всегда. Но, - возразил я, - ведь ты разъезжаешь по нему по Субботам, ты ешь в нём трефное, ты воспитываешь детей не по-еврейски, как же ты надеешься, что этот город останется таким? Разве это не зависит от каждого от нас, разве это не общая наша ответственность?.. Он не поддержал разговора.

Каждый еврей знает правду. Утверждения типа,  что "истина  - у каждого своя", на мой взгляд - кромешная глупость. Разными могут быть степени постижения правды, отношение к ней, но правда - всегда одна,  и очень проста. Есть у мира Создатель, и мир этот Он создал с определённой целью. Средства достижения этой цели - заповеди, переданные еврейскому народу. Игнорируя эту правду, мы теряем собственное достоинство, мы лжём себе и наполняем ложью мир. 

Теги: , Оголтелый оптимизм