Отложить Отложено Подписаться Вы подписаны
От Кораха до Амалека
Начнем издалека. Одним из самых тяжелых прегрешений еврейского народа в пустыне был бунт Кораха. Судите сами: ни после греха Золотого Тельца, ни даже после греха разведчиков у Моше-рабейну не опускались руки, и он всегда находил в себе силы молиться за народ. Лишь на этот раз сказано «и упал Моше ниц» из страха, что на этот раз наказание – неминуемо и неумолимо.
И вот в преддверии своего бунта Корах кормил народ баснями. Например, такой: «Была в моей округе вдова, и у нее были две дочери-сироты и одно поле. Пошла она его распахивать - Моше сказал ей: «Нельзя пахать на быке и на осле одновременно». Захотела она его засеять - он сказал ей: «Не засевай твоего поля разнородным зерном». Когда же она стала жать, он сказал: оставь бедным отдельные колоски (лекет), забытые снопы (шхиха) и край своего поля (пеа). Настало время молотить, сказал он: отдели трумот, а также первую и вторую десятину. Что было делать бедной женщине? Решила она продать свое поле, а на вырученные деньги купила двух овечек, надеясь попользоваться их молоком и шерстью. Как только у них родились ягнята, пришел Аарон требовать свою долю: «Всех первенцев-самцов, которые родятся у твоего крупного и мелкого скота посвящай Всевышнему». Дальше ситуация развивалась еще более драматично, пока бедная вдова не осталась вообще без ничего.
Да, Корах был великим демагогом, умело подчеркивающим то, что ему выгодно и умалчивающим о невыгодном. В частности, о том, что та же «несчастная, угнетаемая и притесняемая вдова» является предметом особой заботы Торы. Да, он был профессионалом в изобретении гипотетических софизмов (Какая соседка? Какое поле? Евреям же предстоит провести еще сорок лет в пустыне!) Но и это еще не все: Корах был настоящим материалистом, специалистом в «линейном управлении мира», в котором через две точки можно провести лишь одну прямую линию: запрет пахать на быке и осле одновременно мешает производительности, запрет засевать поле разными семенами – тем более, чем больше ты отдаешь бедным – тем беднее становишься сам. И говорил он об этом на обратном личном опыте: он был богатейшим человеком на свете. А есть еще и шмита, и заповедь всем мужчинам трижды в год являться в Иерусалим. А как же урожай? А что же мы будем есть? А кто же охранит наши владения?
Но есть на свете нечто выше и глубже «линейного материализма». Есть мир Торы, утверждающий «отдавай десятину, чтобы разбогатеть», «давая цдаку, помогая людям, мы обретаем заслуги, которые спасут нас в будущем и обеспечат Вечную Награду» - вопреки «линейной логики» дающий не только ничего не теряет, но и получает вдвойне. И как ни странно, притом, что и войны, и засухи не были редкостью в Иудейском государстве, ни разу не вспыхнула война во время трех праздников, обязывающих всех мужчин покинуть свои дома, чтобы прийти в Иерусалимский Храм, и ни разу начало засухи не совпадало с годом шмиты! Вот только в наши дни, когда даже соблюдение Дня Искупления стало полупустой формальностью, в тот самый Йом-Кипур разразилась война…
И, конечно, самым ярким воплощением «линейного материализма» являлся наш вечный, ярый враг Амалек. Хефец-Хаим обращает наше внимание на фразу: «А ты устал и измучен, и (Амалек) не боялся Б-га» - странно, какую связь видит Тора между тем, что еврейский народ был «устал и измучен» и тем, что Амалек не боится Б-га? Но в том-то и дело, что, нападая на еврейский народ, Амалек опирался на максимально точный с материальный точки зрения расчет – использование усталости и крайней потери мотивации еврейского народа. И лишь один весьма немаловажный фактор демонстративно проигнорировал Амалек – фактор существования Б-га в среде народа Израиля. Если бы не тонкий рациональный расчет во всем остальном, поведение Амалека можно было бы оценить как продиктованое слепой иррациональной ненавистью к евреям. Но нет, Амалек намеренно подчеркнул – в моих рассчетах учитываются все малейшие детали, и только понятию Б-га в них места нет.
Окончание следует
