Может, кому пригодится

 Из цикла "Талмуд и практика нашей жизни".

Это мой же перепост.

Предлагаю почтенной публике ряд давно написанных мной эссе на тему еврейских законов, которые нашел у себя буквально на днях. Подумал: не пропадать же!

Почему эссе? Потому что литературная форма. Почему на тему законов? Потому что жестко, четко и с указанием источников.

Если нынешний эксперимент пройдет - серию продолжу.

Сегодня начну с рассказа о еврее, который не смог заплатить носильщику в аэропорту.

Пропустить свой рейс

Реувен, опаздывая, прибывает в аэропорт, где заканчивается регистрация рейса.

От стоянки такси он бежит с чемоданами в здание терминала, на ходу ловит носильщика с тележкой[1], и теперь они бегут оба.

Однако происходит так, что Реувен задерживается у газетного киоска, чтобы купить журнал на время полета, а носильщик спешит дальше и прикатывает коляску до зала регистрации, где передает ее служащим, после чего говорит им, что отправляется искать владельца чемоданов, чтобы взять с него плату, ибо у него нет времени того ждать.

Наконец прибегает запыхавшийся Реувен с журналом в руках. Его билеты и груз оформляются моментально, регистрация объявлена законченной, по радио сообщают об отлете, служащие торопят Реувена, он оглядывается в поисках носильщика, которому еще не заплачено, того не видно, все нервничают, Реувен в панике, что делать?

Обязан ли Реувен во что бы то ни стало дождаться носильщика или отправиться на его поиски, если при этом он рискует вообще опоздать с посадкой и остаться в Израиле еще на один день, понеся большие убытки? Или, попав в такую сложную ситуацию, он свободен от необходимости платить носильщику – тем более что разговор идет о нескольких шекелях, в то время как потерять он может несколько сот долларов?

Чтобы сгустить трагичность положения, предположим, что Реувен, житель далекого Бруклина, не собирается в ближайшее десятилетие вновь посещать историческую родину. Что касается передачи денег носильщику через работников терминала, то последние наотрез отказываются, ссылаясь на запрет со стороны администрации.

Вот какой вопрос, допустим, получили израильские раввины от некоего Реувена, который слезно просит поскорее решить его дело, поскольку он, видите ли, хочет вернуться домой, где по нему скучают жена и подросшие дети.

Что будем отвечать?

Известно, что Тора требует от нас бережного отношения к чужому имуществу и капиталу. Также будем считать, что нам известны несколько законов[2]: долг надо возвращать вовремя; убыток или ущерб, причиненный тобой другому человеку, должен быть восполнен в полной мере; в случае опасности надо помочь спасению не только чужих жизней, но и чужого имущества.

Теперь приходит новый закон: ты обязан во что бы то ни стало без задержки и полностью платить за любую работу, которую делает для тебя по договору другой человек.

Обратили внимание? – без задержки и полностью. А тем более, не можешь уклониться от платы. Плата за чужой труд считается вещью даже более важной, чем возвращение долга по ссуде[3]. Труд – это усилия, энергия человека, это, в конечном счете, его жизнь. На иврите деньги так и называются – дамим, тот же корень, что дам, кровь, – ведь человек, работая на тебя, потратил свою кровь, часть своей жизни, и не вернуть ему денежный эквивалент, в который оценена эта часть его жизни, строжайше запрещено.

Но где граница заботы о чужом имуществе? Никто не может заставить человека жертвовать своим имуществом (или своими интересами) ради спасения чужих вещей (или ради чужих интересов). Так вот, при спасении приоритет действительно отдается своим интересам и своим вещам, которые надо срочно спасать. Но при плате за работу – границ нет. Нельзя не платить!

А теперь ответ Торы на поставленный вопрос с Реувеном в аэропорту.

Он опирается на следующее правило. Как мы знаем, все заповеди делятся на две группы: заповеди повелительного характера – делай! на иврите асэ (надевай тфилин и талит, говори благословение перед едой и т.д.), и заповеди запретительные – не делай! ло таасэ (не ешь свинины, не сквернословь, не поднимай глаза на чужих замужних женщин и пр.).

Часто, для того чтобы исполнить некоторую заповедь, надо потратить деньги (купить этрог к празднику Сукот, испечь мацу и достать вина к Песаху и т.д.). Ну а если нет денег? Неужели Тора, с особым вниманием заботясь о нищих, не простит им невыполнение той или иной заповеди, если у тех нет на это средств?

Простит. Но в известных пределах. А именно – для выполнения повелительной заповеди Тора при необходимости обязует нас потратить пятую долю всех имеющихся у нас в наличии денег. Но не больше! Меньше – тратить обязан, больше – не обязан. На этом все поблажки в адрес бедных кончаются. Для выполнения запрещающей заповеди никаких границ нет: если наступил крайний случай, ты обязан лишиться всех своих средств и имущества, но не преступить запрет Торы!

Впрочем, запретительные заповеди не во всем одинаковы. Есть такие, что для своего соблюдения не требуют особых действий, – например, запрет есть свинину. Просто не ешь – и все. Особых действий предпринимать не надо. Или – не совершай работы в субботу; сиди и не совершай. Они так и называются: шав вело таасэ, сиди и не делай!

А есть другие, которые для своего соблюдения как раз требуют совершения неких конкретных поступков: не задерживай наемному работнику его плату – т.е. заплати! Или – нельзя развестись с женой без написания особого документа, который называется гет; т.е., хочешь развестись – напиши гет и дай при свидетелях бывшей жене!

Как видим, запреты указанного класса очень напоминают повелительные указания. По крайней мере, их легко сформулировать, используя позитивную форму императива: заплати, напиши и т.д. Просто Тора для своих целей выбрала негативную, запретительную форму: не можешь не заплатить – в противном случае будет нарушен запрет; не можешь не написать гет – в противном случае женщина останется твоей женой со всеми вытекающими отсюда последствиями.

А раз запреты указанного класса напоминают и по существу являются повелениями типа асэ, "делай", то и границы допустимых расходов, связанных с их выполнением, полностью совпадают с такими же для заповедей асэ: потрать пятую часть своих денег, но не нарушай; больше пятой части тратить не обязан. По крайней мере, так постановляет большинство еврейских авторитетов.

Относительно наемного работника Тора говорит: "В тот же день дай ему его плату". Перед нами явная заповедь "делай". Но параллельно Тора дает целых пять запретительных заповедей ("не задерживай выплату" и т.д.). Так что одновременно это и заповедь "не делай".

Теперь у нас есть все знания, необходимые для того, чтобы выслушать заключение Торы по делу Реувена, не знающего, как расплатиться с носильщиком в аэропорту Лода. Нельзя не заплатить. Так что с билетом он может распрощаться – но не нарушить запрет Торы! Ибо даже маленький долг, оставшийся от выплаты, причитающейся нанятому работнику, в этом плане приравнивается всей выплате. Тора не говорит: не задерживай большую часть его зарплаты, – Тора говорит обо всей сумме. Пока не заплатил все – не выполнил заповеди. Оставил часть невыплаченной – нарушил строжайший запрет.

В нашем случае есть несколько частных моментов. Носильщик не смог встретиться с Реувеном, но это произошло не по его инициативе, а по вине Реувена, задержавшегося у киоска с журналами. В противном случае, мы нашли бы облегчающее решение в пользу еврея, спешащего домой. Т.е. если бы "работник тележки" был сам виноват в том, что Реувен не может ему заплатить, то, скорее всего, последнему не надо тратить до пятой части своего имущества, чтобы расплатиться с носильщиком.

О законе, согласно которому еврей обязан потратить до пятой части своего имущества, чтобы выполнить заповедь "делай", можно прочесть у Рамо[4]. Там разговор, в частности, идет о таких заповедях, исполнение которых связано с определенным периодом времени[5]. У того же Рамо можно прочесть о законе, повелевающем потратить все имущество, но не нарушить запрет Торы[6].

Смысл такого строгого постановления[7] – в следующем. Когда еврей не исполняет повелевающую заповедь, он нарушает приказ Всевышнего, но все же не совсем "в открытую" идет против Его воли. Он вообще ничего не делает; отказывается делать. Когда же он нарушает запрещающую заповедь, сформулированную в негативной форме: не делай того-то, – и при этом он совершает запретное действие, поступая именно так, как запрещено поступать (например, зажигает свет в субботу), то его вина намного больше. Он делает! Поэтому допустимо сказать, что его грех больше, нежели вина того еврея, который сидит и пальцем о палец не ударяет, чтобы выполнить другой приказ Творца: делай так-то (например, "дай деньги нищему").

Но если нарушение запрещающей заповеди не связано ни с какими особыми действиями, в указанном смысле она приравнивается к повелевающей заповеди: твоя вина не настолько огромна, как в случае злокозненного поступка, перечащего воле Творца[8].

Впрочем, некоторые законоучители полагают, что и в последнем случае еврей обязан пойти на потерю всего имущества, но не нарушить запрет Торы – даже если нарушение запрета не связано с выполнением действия[9].

Выше мы указали, что тот, кто не расплачивается полностью с нанятым работником, нарушает одну повелительную заповедь и пять запрещающих[10]. И несмотря на то что все эти пять запрещающих заповедей относятся к указанному выше классу "сиди и не делай", все же они не более "легки" в смысле наказания, чем повелительные заповеди, о которых известно, что за них "расплачиваются" вплоть до пятой части своего имущества. А раз так, то, поскольку отказ от полета не приведет к денежному ущербу в размере двадцати процентов от всего, что у Реувена имеется (мы надеемся, Реувен достаточно обеспечен), от полета придется отказаться – но носильщика найти (тот не виноват, что в нужный момент американца не оказалось на месте) и деньги ему заплатить!

Маленькое, но важное замечание.

Мы говорим только о тех заповедях асе и ло таасе, которые нельзя выполнить позже указанного срока. Или сейчас, или никогда! Тора нам говорит: сейчас! – и мы выполняем, хотя и платим до пятой части[11]. Но если Тора не торопит нас с выполнением, то, хотя мы и не привыкли задерживать с исполнением ее заповедей, все же в случае несомненного ущерба – можно не спешить и отложить исполнение на тот момент, когда никакого урона нашему имуществу не случится или этот урон будет меньше, нежели в данный момент.

Но ежели в том, что Реувен не смог вовремя расплатиться с носильщиком, виноват именно носильщик, то дело обстоит совсем по-другому[12]. Плата ему полагается и в этом случае – тут нет спора. Но границы ответственности Реувена за выплату денег становятся менее жесткими. Он всегда может сказать, что нанял носильщика для того, чтобы тот совершил определенную работу, а не для того, чтобы бегать за ним по всему зданию аэропорту, терять стоимость билета, переживать и нервничать. Забота по выплате гонорара не входит в условия негласного договора, заключаемого между нанимателем и наемным работником. Не пришел вовремя к месту расплаты – пеняй на себя. Я и сейчас согласен заплатить тебе твои деньги. Но теперь не я за тобой, а ты за мной побегай[13]...

Такое не так уж редко случается в жизни. Шимон должен Леви деньги за проделанную работу. Они договорились о времени и месте встречи. Если встреча не произошла по вине Шимона – он обязан "из кожи вон вылезти", но найти способ расплатиться с Леви. Но если виноват был Леви, Шимону не надо "лезть вон из кожи". Теперь его будет искать Леви. Хотя все время пока он его не нашел – Шимон считается должником и обязан заплатить.

Итак, в варианте, когда задержка произошла по вине носильщика, Реувен благополучно улетает в Нью-Йорк. Но полного спокойствия он при этом, будучи приличным человеком, конечно, не испытывает. Ибо остался должен другому человеку деньги! Что ему теперь делать? По закону Торы пусть передаст свой долг на нужды еврейского общества[14].

Общее правило таково. Если я знаю, что должен деньги незнакомому мне человеку, который живет в таком-то районе, то надо отдать деньги на нужды того района. Пусть ими воспользуются все местные жители – в том числе, как я надеюсь, и тот, кому я должен. Например, передам деньги на цдаку в соответствующую синагогу или найду другие способы хоть как-то вернуть ему долг – пусть частично, предполагая при этом, что он, узнав, что его деньги пошли на хорошее дело, поддержал бы мой поступок. Ведь он, будучи евреем, и сам готов помочь беднякам, живущим вокруг него. Если же мне известен только город, в котором он живет, то деньги передам на нужды всего города. И так далее.

Наш Реувен не знает ни квартала, ни города, где живет носильщик. Пусть передаст деньги в синагоги Израиля. Или в израильские ешивы. Или на любое другое дело, полезное всему еврейскому народу.

Не может он только одного – оставить чужие деньги у себя.

(По сборнику рава Шпица. Но разжевывание материала, украшение его эпитетами и прочими литтропами – все это мое. Ровно как и перевод, редактирование и подпись.)

[1] В израильском аэропорту нет носильщиков в обычном смысле этого слова, ну так представим, что у Реувена было столько чемоданов, что еще по дороге он нанял по радиотелефону специального рабочего.

[2] Строго говоря, на эту тему у меня готов ряд аналогичных эссе. Вот не знаю, вывешивать ли.

[3] Тора – и Письменная, и Устная – считает человека, не возвращающего долги, злодеем.

[4] См. Рамо на "Орах Хаим" 656.

[5] Примеры таких заповедей: "нанятому на день работнику заплати до вечера", "обрезание младенцу мужского пола сделай на восьмой день его жизни" и т.д.

[6] См. Рамо на "Йоре Деа" 157:1.

[7] См. Мишна-Брура 100:8-9.

[8] См. "Хидушей Хатам Софер" на Шульхан-Арух "Орах Хаим" 656; "Тшувот Ховат Яир 139.

[9] См. "Хидушей раби Акивы Эгера" на Шульхан-Арух "Йоре Деа" 157:1, где приводится мнение Ариваша. Подробнее об этом – в книге "Сдэ Хемед" гл.4, 107.

[10] См. у Раама и в Шульхан-Арух "Хошен Мишпат" 339:2.

[11] См. Мишна-Брура 100:8.

[12] Кстати, возможность для такого заявления со стороны Реувена мы оставили, когда конструировали всю ситуацию. Вы помните? Реувен рано или поздно все же прибежал, но носильщика на месте не обнаружил. Тот ушел его искать. Стоял бы на месте – ничего бы не произошло. Правда, носильщик на это может возразить, что для него каждая секунда дорога, и он теряет на ожидании. Тогда уже Реувен может сказать, что готов оплатить тому время простоя, но не желает терять больше только из-за того, что носильщику, видите ли, не сидится на месте... Мы не будем здесь заниматься вопросом, как определить, по чьей вине все случилось. Просто, рассмотрев вариант, когда виноват Реувен, переходим к варианту, когда виноват носильщик.

[13] Это не совсем точная формулировка. Бегать все-таки придется мне, ибо заповедь заплатить лежит на мне. На нем нет такой заповеди: потребуй долг. Но если "бег" стоит денег, а я не виновен в этой добавочной трате, то раввинский суд не может приговорить меня к такому "бегу". Конечно, отсюда не следует, что я не предприму все, чтобы долг вернуть. Еще как предприму!

[14] См. "Хошен Мишпат" 366:2.

Теги: Закон