Где наша личная граница?

Сказано: вот вы переходите реку Иордан, чтобы овладеть Страной, которую Всевышний обещал вашим отцам; соблюдайте на ней все законы и постановления, которые я [эти слова произнесены пророком Моше] дал вам. Одна из первых фраз недельного раздела Р'э, "Смотри". Получается одно из двух: или вы не соблюдали законы Торы после ее получения на Синая до входа в Страну, но теперь нужно их соблюдать. Или вы соблюдали законы, однако теперь это будет делать во много раз труднее, так что старайтесь. Смотри, еврейский народ, не подведи меня.

Все это сказано и про нас с вами – людей, которые жили вне Торы, а потом стали соблюдать заповеди. Мы и до тшувы были приличными, правильными людьми, но теперь будем ими осознано, например – будем любить своих ближних (т.е. всех евреев) не потому, что это нам как евреям присуще, но отныне придется толерантно относиться даже к тому, кто этого явно как бы не заслуживает (в силу разных причин). Ибо Тора сказала, что его надо любить. Не вам сказала, какому-то расплывчатому образу, а конкретно мне! Причем отныне запрещено говорить ему то, от чего он – есть такое предположение – может расстроиться.

Т.е. речь идет не понятном всем и о необременительном запрете есть свинину, а о моих отношениях с людьми! И это уже серьезное вмешательство Торы в мою частную жизнь. Настолько серьезное, что Моше меня предупреждает: смотри, ты вступил на территорию Торы, поэтому никого не обижай!

Например, нельзя сказать человеку правду в глаза. Что значит нельзя? Во-первых, не сама ли Тора требует: "от неправды удались"? А во-вторых, если не я, то кто? Если не я скажу ему, что он ошибается и ему давно следует пересмотреть свою жизненную позицию (и относиться ко мне более уважительно), то кто ему еще об этом скажет, где тот смельчак? А я могу!

Нет, не можешь.

Давно, очень давно, мной был проведен научный и даже, я бы сказал, социологический эксперимент. То был период поездок на разные зарубежные семинары в качестве лектора-всезнайки. Просто призывы с трибуны к очеловечиванию мне показались недостаточными, пришлось перейти на прямое обсуждение, когда семинаристам я тоже давал право голоса, а сам сидел и слушал, что, поверьте, не всегда давалось легко.

Практически, надо было ответить на вопрос: как люди относятся к человеку как таковому? Или даже: как ты относишься к прочим людям?

Поясняю. Я вступаю в некий контакт с другим человеком – в семье, на улице, на работе или семинаре по Торе (там ведь тоже люди!). Мы что-то говорим друг другу или что-то делаем друг другу. А теперь внимание: в какой степени я готов поступиться своей позицией, но постараться не обидеть другого?

Вариант для интеллигентов: в какой степени я готов в контакте с человеком отказаться от (высказывания) своего мнения, если есть опасность обиды как ответной реакции на мое мнение?

Членам конкретной полемики было предложено ответить на заявление о том, что существуют два подхода к теме. Один, вполне распространенный: истина мне дороже, чем душевное самочувствие другого человека. И дело даже не в истине; главное, есть нечто, более важное в моих глазах, чем чужая личность. Тогда человеку, с которым я не согласен, можно сказать все, что я сочту нужным.

Есть другой тип поведения: какой бы важной ни была информация, которую следует, как мне кажется, знать моему собеседнику (особенно когда меня так и подмывает сказать ему, что я о нем думаю), – я не могу его обидеть ни при каких условиях.

В терминах изобретенного мной пробного камня эта была фраза: "Платон мне друг, но истина дороже". Почти все оценивают ее самым тривиальным образом (и часто правильно делают): я декларирую, что достижение истины не должно зависеть от подчинения авторитетам и навязанным догмам. Так, повторяю, люди оценивают эту фразу. Но почему-то используют ее совсем в другом ключе: она как бы делает легитимным любой наезд на оппонента. (Можно подумать, будто мое мнение это и есть та истина, к которой должны все стремиться.)

А теперь я обращаюсь лично к читателям моей авторской колонки на Толдот. Понятно, что все мы люди Торы и прекрасно знаем, что нельзя не только задевать психику других людей от нашего желания поучать, но просто переполнены любовью к евреям. Это понятно. У меня другой вопрос: насколько мы с вами согласны переступить через собственное Я, буквально признав свое поражение в споре, когда такое поражение со стороны выглядит капитуляцией? Где та граница, когда мы смиримся с ущербом, нанесенном нашему авторитету, но ни за что не обидим человека?

Теги: Мусар, истина, Недельный раздел Торы, Этика