Всё для меня одного!

Как-то оказался я в Москве на семинаре, честно отработал все неделю, а в субботу главный раввин города пригласил меня к себе на трапезу. И должен я был на той трапезе сказать несколько слов Торы. А я в ту эпоху переводил трактат Брахот. Вот и сказал словами из трактата:

אורח טוב מהו אומר Что говорит хороший гость? – כמה טרחות טרח בעל הבית בשבילי "Сколько трудов совершил для меня хозяин дома!" (Брахот 58‑а)

В смысле, очень много трудов совершил – он и хозяйка. И для кого? Для меня! Да, так читается эта фраза – для меня одного!

А ведь там сидело не меньше миньяна гостей. Разве не для них, а заодно и для самой семьи раввина был накрыт богатый стол?

Что за эгоизм такой и самомнение: "для одного меня он это сделал"?

Я уж не говорю об одном из самых известных положений иудаизма: "Каждый обязан говорить: для меня создан мир" (Мишна Санедрин 4:5).

Для меня одного. Это как?!

Живу в маленьком городе, обойти его можно за час с четвертью. Вот каждый вечер я его и обхожу. Врачи сказали, что надо двигаться, гулять, шевелиться. Весь день работаю, учусь, пишу, перевожу, ем, даже сплю иногда. А вечером, скрепя сердце, чтоб оно совсем не завяло в неподвижности, выхожу из дома и обхожу город. Иногда останавливаюсь и записываю в карманный комп какую-нибудь мысль для перевода или даже, извините, для статьи в блог Толдот. Вот сейчас я пишу для вас!

Ночь в той стадии, которая называется второй стражей. Проехали последние автобусы из Иерусалима, вернулись люди со свадеб, теперь всем спать и спать. А я иду. Никого нет. Только я и кошки. Они вообще – хозяева города в эти часы, даже котята играют посреди дороги, а ведь сегодня не суббота. И рядом с котятами лежат их матери, любуются на своих чад. А на меня даже не шипят. На любого прохожего "мать при детях" зашипит и выпустит когти, готовясь броситься на него, если он – опасность для котят. А на меня ноль внимания, потому что кошки, оказывается, узнают человека по походке, и за много лет ко мне привыкли, знают, что не брошу в них камня и не побегу за их молодью с палкой наперевес, пройду стороной и постараюсь не наступить. Такое правило: старайся жить так, чтобы никто (!) тебя не боялся. Этому учил учеников, теперь приходится соблюдать самому.

Итак, иду по городу. Никого, кроме меня, кошек и фонарей. Город полон света – и всё это мне одному! Не могу отделаться от этого ощущения. Другим уличный свет не нужен. Ну может какому-то позднему прохожему: засиделся в синагоге после вечерней молитвы, заучился, проснулся и теперь бежит в семью, хотя там уже привыкли, что такой у них папа: учится и учится.

Да может, еще летчик в небе – тут недалеко аэропорт – летит себе, готовясь к посадке, смотрит на землю, а там мой город в огнях. Вот и для него фонари светят.

Но главным образом – для меня одного!

Пришел я в этот мир, а тут, в этом мире, еще несколько миллиардов жильцов. Оказалось, мир создан заодно и для них. Мне не жалко. Только в центре мироздания все же – я один. Как первый человек, Адам. Он был единственным чадом Творца, за ним был особый присмотр, на него возлагались надежды. А теперь эта функция – у меня. Ну и у вас, конечно, но это уже ваш мир. Мой мир – та вселенная, в которой лишь я совершаю выбор, – создан исключительно по моей мерке, моим способностям и тем ожидания, которые мне сопутствуют. Я и есть первый человек в своем мире, единственный человек, Адам. Ибо, только работая с тем материалом, который мне дан, я и могу что-то сделать в этом мире. А не с тем, что дан вам. (Хотя повлиять на ваш материал иногда умею.)

Скажут: неужели надо закрываться в себе, самосовершенствоваться, забыв об остальных? – Неверный посыл. То, что должен сделать я, включает мои труды и по отношениям к другим тоже. Может, мне надо выйти на митинг против войны. Может, мне надо взять ружье и защищать свою страну от взбесившихся соседей. Может, мне надо учить других. (Правда, последнее у меня не очень получается. Сейчас придут и снова скажут, что я не прав, когда учу других стараться не делать замечания направо и налево, а скажут наоборот, что ныне такое время, когда делать замечания надо как раз чаще, а то совсем распустились. Вы что, реб Рувен, как это пройти мимо молодежи, которая нагло кладет ноги на сидение в автобусе? – Так, говорю, и пройдите – молча. Потому что нет в Торе запрета класть ноги на сиденье, а вот шипеть, как кошка при котятах, на других, – такой запрет очень даже есть. Соберитесь и будьте человеком.)

Мир сделан для меня. А если я считаю, что мир сделан для других, а я тут сбоку-припеку и что-то не видно, чтобы у других что-то получалось, то это уже синат-хинам, беспричинная ненависть. Типа той, которой носил в себе Балак, пригласивший злодея проклясть наш народ. А ведь мог бы и не страдать тупостью. Но выбрал, как ему показалось, легкий путь.

Если мир создан не для меня одного, то он уже не мой, он общий и я за него не в ответе. Делайте, что хотите, все равно ничего хорошо у вас не выйдет. – Вот вам и нелюбовь, откуда до ненависти рукой подать и ногой шагнуть.

За эту ненависть – уже нашу, а не балакову – и был у нас временно отнят Храм. Храм, о котором мы вздыхаем, молимся и плачем. Особенно в дни, которые вот-вот настанут.

Об этом я и рассказал много-много лет назад за субботним столом у главного раввина Москвы, хотя и в нескольких словах, который, кстати, со вчерашнего дня не главный раввин, потому что сколько ж можно?

Вывод для каждого из нас, для каждого, кто нашел в себе мужество быть евреем: мир создан для меня, я за него в ответе, я один, и спрашивать будут за весь мир с меня! С чем вам и поздравляю.

Теги: Мусар, Недельный раздел, Этика