«Дам тебе милосердие»

^{Эта статья, написанная несколько лет назад, мне по-особому дорога. Ибо нелегко далась. Особенно последняя часть. Посмотрите – и сами увидите почему.}

Если читать внимательно недельный раздел Торы "Реэ" в книге Дварим, то можно найти в нем странные слова. Вернее, слова самые обычные, но приведены они в какой-то не совсем удобной форме.

Посудите сами. Пророк Моше передает еврейскому народу законы, только что им полученные от Всевышнего. Среди прочего разговор заходит о том, что в некоторые моменты будущей истории придется проявить твердость в борьбе с идолопоклонниками. В конце пассажа Моше добавляет, обращаясь к еврейскому народу от имени Всевышнего: если поступишь надлежащим образом, то получишь награду.

Что за награда? Читаем в переводе на русский язык (конец 18‑го стиха 13‑ой главы, откройте Книгу и посмотрите сами, мы "свели к одному" сразу несколько переводов, но суть осталась та же): "Окажет тебе (Творец) милость и помилует тебя, и размножит тебя". Эти две вещи ­– "окажет милость" и "помилует тебя" – выглядят несколько странно: разве это не одно и то же? Зачем повторять?

Беремся за оригинал. И тут обнаруживаем, что написано буквально следующее: "даст милость (или милосердие, если точнее) и помилует тебя". Вот эти "дать милосердие" и "помиловать" – уже не одно и то же. Хотя по-русски так не говорят – "дать милосердие" (или милость). Но так написано!

И вот что имеется в виду: если выполнишь Мой непростой приказ, получишь награду: одарю тебя умением проявлять милосердие к другим, да и самого тебя помилую – т.е. размножу и усилю.

Переводчикам такой оборот показался стилистически не оправданным (ибо к нему требуется комментарий), и они перевели, используя тавтологию (повтор).

А мы из этого сейчас сделаем целую статью!

** **

Итак, "дам милосердие". Научу проявлять сострадание к другим.

Вообще-то, заставить человека быть хорошим Творец не может: таково одно из главных Его правил. "Всё в руках Небес, – сказали наши мудрецы, – кроме страха перед Небесами". Т.е. нежелания совершить грех.

Но помочь проявить заложенное в нас стремление оказать помощь другим (что и является милосердием) – это Он может. Ты только найди в себе желание – и Он придет на помощь, желание окажется реализованным.

Предварительный вывод: еврейский народ взялся соблюдать Тору, а Всевышний объявил, что поможет ему быть праведным. По первому, что называется, импульсу с нашей стороны.

** **

А теперь хасидская история. [Рассказана мной на уроке в прямом эфире на Толдот-TV вечером 2 авг. 2010 г.]

Жил в городе Калуш (Восточная Галиция) раби Ицхак, раввин и мудрец, о котором говорили, что двери его дома никогда ни перед кем не запирались. Больших денег в семье праведника не водилось, но накормить, дать ночлег – в этом отказа никто не получал.

И вот однажды постучался нееврей, а дело было утром в пятницу, когда только что вынули из печи румяные субботние халы и дом наполнился ароматом свежей выпечки.

Постучался странный мужик да и прошел без спросу прямо с улицы на кухню, где хмуро потребовал, чтобы ему дали хлеба.

Внешности он был самой подозрительной: серое худое лицо, многодневная щетина на скулах, голодные глаза бегают по сторонам. "Не иначе как хочет что-нибудь стащить", – решила жена раввина и побежала советоваться с мужем: вот, человек просит хлеба, а в доме только халы, не резать же их для прохожего, – известно, что к столу резанные не подают, только целые, а ставить в печь новые уже поздно. Что делать?

Раввин подумал и сказал: "Раз голоден, надо накормить. Да и что за беда – порезать халу ножом: крови от этого не будет". (На идиш: блют вел нит гейн.) Вернулась женщина на кухню и отрезала от халы огромной кусок-каравай.

Посидел тот мужик на кухне у печи, погрелся. Съел свой каравай – да перед самой субботой и ушел.

А через пару месяцев понадобилось раби Ицхаку поехать в соседнюю Венгрию, не то на раввинский съезд, не то за советом к тамошним мудрецам. Дорога туда шла карпатскими перевалами, над пропастями да через медвежьи углы. Неспокойно тогда было в тех краях, шалили лихие шайки разбойников, то одного торгового человека ограбят, то другого, а случалось, и резали людишек, пока царские жандармы в нижних селах отсиживались.

Но делать было нечего, тронулся раби Ицхак, помолившись, в дорогу, да на третий день пути караван, к которому примкнул раввин, попал в руки бандитов. Никто не спасся – всех ограбили. А поскольку он один из всех был еврей, то потащили его к атаману: пусть сам решает, резать нехристя или отпустить.

Спросил атаман раби Ицхака, откуда он.

Ответил: "Из Калуша".

Спросил: "А тамошнего цадика знаешь?"

"Да кто же не знает тамошних цадиков, там все цадики", – ответил раби Ицхак.

"Нет, я про ребе Исаака спрашиваю, он меня недавно от голода спас, когда я от жандармов ушел".

И понял тут наш рав, что перед ним стоит тот самый прохожий, ради которого он распорядился разрезать субботнюю халу.

Так его и отпустили с миром, да еще вещи вернули, да еще до венгерской границы под охраной провели, чтобы в дороге ничего не случилось. А когда вернулся домой, рассказал жене о происшествии и добавил: "Помнишь, я еще сказал: порежь халу ножом, крови от этого не будет. Слава Б‑гу, так и оказалось – без крови. Кто бы заранее знал".

** **

Проявить милосердие.

Ты захоти (так сказал Своему народу Всевышний) – а Я тебе помогу.

Очень трудно захотеть. Иногда вообще невозможно захотеть. Т.е., теоретически мы все добрые. Но обстоятельства подчас складываются такие лютые, что не до милосердия к другим. Самому бы добра не лишиться. А то и в живых бы остаться.

Вот об этом Всевышний и сказал: ты отважься – а Я сделаю так, что потом не пожалеешь. Отдашь субботнюю халу – а затем вернешься живым домой. Из-за той самой халы, которую вначале было жалко отдавать. Вроде бы, кому отдавать-то? Этому подозрительному уголовнику, который, по всему видать, только что из острога сбежал? Да и стоит ли бандит наших еврейских субботних святых хал?

Оказывается, стоит. "Кто там у вас в Калуше святой?" – "Да все святые"…

** **

Ну а теперь самая трудная часть нашей статьи. Тест. На умение проявить милосердие. Так сказать, теоретические занятия.

Представьте себе, что вы – русский интеллигент, житель Кишинева начала двадцатого века. Учитель там или бухгалтер, неважно. Главное, культурный и интеллигентный человек.

А теперь представьте себе, что идет еврейский погром. Да-да, тот самый, столетняя годовщина которого отмечалась несколько лет назад. Погром, что был развязан толпой, вдохновленной статьями недоброй памяти Крушевана, издателя черносотенного "Бессарабца". Воссоздайте картину, у вас же богатое воображение!

Вы стоите у порога своего дома. Приятный закат над рекой Бык. Воздух пахнет вербой. А со стороны Рышкан к небу поднимается черный дым. Не в вашем квартале, а в еврейском. По ту сторону реки. Конечно же, вы возмущены: вот до чего опустилась чернь!

А теперь внимание. Центральный кадр сюжета: от моста в вашу сторону бежит, спотыкаясь, окровавленный мальчик, худая тень, вот-вот упадет, а за ним – с гиканьем и свистом – несется та самая чернь. Но она еще на мосту. А мальчик уже рядом. Что будем делать – спасать? Или поскорее спрячемся в доме?

Если вы скажете – спасать, то вам что, своих детей не жалко? Да эти погромщики в пьяном угаре тут всех в миг поубивают...

Ну ладно, вот вам второй тест. Тоже на умение проявить милосердие.

На сей раз вы не русский интеллигент, житель старого Кишинева, а, извините, интеллигент немецкий, житель города Ораниенбург. Это десять минут на электричке к северу от Берлина, на канале Одер-Хафель. Лес, тишина, идиллия, у вас свой домик под черепичной крышей, на дворе – эпоха Третьего рейха.

И вот та же картина: вы стоите перед домиком, любуетесь видом на канал, в небе журавли летят, – а по вашей улице несется ребенок. Тот же самый, весь в крови, вот-вот упадет, тощий еврей из соседнего лагеря. И погоня с овчарками уже на мосту.

Что делаем – прячемся? Или храбро хватаем его за шиворот и втаскиваем в дом? Так ведь овчарки по следу найдут! А у нас опять-таки жена, дети, налаженный быт.

Вот и говорите после этого – милосердие. Не нужно оно нам, когда все летит под откос. И не надо нам помогать его проявлять по отношению к другим! Для нас бы кто его проявил…

И последний экзамен. Тоже чисто теоретический.

Мы с вами – те, кто есть. Интеллигенты-евреи, говорящие по-русски. И вот мы приехали в Париж. Туристами. В отпуск.

А Париж, и в этом соль ситуации, не тот, что стоит ныне, а тот, во что он может превратиться в самое ближайшее время. Это такое предположение, условие задачи.

Короче говоря, мусульманские террористы начали взрываться прямо под арками Эйфелевой башни. И парижане (не иерусалимцы!) принялись, не долго думая, жечь местные мечети, громить арабские лавки и вести себя, как кишиневцы Крушевана, – но только не ослепленные провокационными статьями и не разогретые водкой, а просто кипя от справедливого возмущения. Или скажем так – испугавшись за свою жизнь.

Да как же вы умудрились в такое неподходящее время оказаться здесь в отпуске!

Вчера заехали с женой в ''Hotel Lebron'', это в трех минутах от станции метро ''Kadet'', что на улице Лафайе. Второй этаж, 44-ый номер, справа от лифта. Чудесный "шамбр" на двоих.

А сегодня вдруг в городе – странная тишина, и только где-то со стороны 10-го квартала доносятся взрывы, глухой вой толпы, веет легкой гарью. Но пока на рю-Ламартэ, под нашими окнами, все в порядке.

И вот он. Жертва погони. Несется зигзагами по центру улицы, спотыкается, рубашка в крови. Вы даже окно не успеваете закрыть. А мальчишка на крутом повороте вбегает в двери вашего отеля.

Пока никого нет. Вы стоите вместе с женой за закрытой дверью своего номера. Слышно, как колотится ваше сердце – одно на двоих с женой. Ничего кроме колокола сердца.

Отвечайте – откроете дверь? Или так и будете стоять, прижав руки к груди?

Ведь араб бежит, не еврей. Сын, наверное, террориста. Евреев терпеть не может. Фундаменталист и хамасовец. Откроете? Отвечайте!!

Лично я про себя не знаю, открою ли.

А вот раби из Калуша, тот точно открыл бы. Втащил бы мальчика и спас. Да еще сказал бы что-нибудь на идиш, потом его фразу двести лет народ повторял бы. Типа: халу отрезать – крови не будет. Блют вел нит гейн. Еще как будет…

Так что неизвестно, награда ли это – помощь со стороны Небес в деле оказания милосердия другим.

Правда, там сказано дальше: а за это Я буду милосерден по отношению к вам. Ну так ведь, чтоб в такое поверить, надо верить.

Теги: Параша