Отложить Отложено Подписаться Вы подписаны
Интересный вопрос мне задал в комментариях dima1970: можно ли сказать, что 24000 учеников раби Акивы - это была первая попытка организации хасидизма в иудаизме с раби Акивой в роли ребе? И она была признана преждевременной, уходящей от традиции, и была пресечена?
Попробуем разобраться в этом и в паре других вопросов.
Само наличие у одного наставника целой группы учеников было обычным делом на протяжении большей части еврейской истории. Так, уже до раби Акивы были школы Бейт Илель и Бейт Шамай - ученики соответственно Илеля и Шамая. Каждая из этих групп переняла Тору и подход к ее изучению у своего наставника, в результате чего между ними появился целый ряд разногласий.
Когда именно начали возникать такие школы?
Это сообщает первая мишна трактата Авот: со времени своего дарования Тора передавалась из уст в уста от наставника к ученикам, пока не была передана мудрецам Великого собрания. А они сказали: воспитайте как можно больше учеников.
Ибо до этого действительно большинство евреев были не учеными, а земледельцами, и главным хранителем и преподавателем Торы было колено Леви: левиты и коаним. Кто хотел, тот всегда мог учить Тору у них, но не было установки на воспитание множества учеников. А мудрецы Великого собрания такую установку дали.
Почему? Потому что до тех пор основным служением Б-гу были жертвоприношения в Храме и связь Б-гом путем пророчества. Но мудрецы Великого собрания, которые жили в начале эпохи Второго Храма, почувствовали, что эта эпоха не продлится вечно - они увидели, что Второй Храм не совсем такой, как первый, и служение в нем уже не совсем то. И эпоха Пророков тоже завершалась. И будущее было не за пророками, а за мудрецами Торы.
Ибо после окончания эпохи Храма и его разрушения уже не будет возможности ни приносить жертвы Б-гу, ни связываться с Ним путем пророчества. И основным путем служения, помимо молитвы, станет изучение Торы. Поэтому надо было создать целую систему ее обучения, подготовить кадры. И вообще, если раньше служение было во многом делом избранных: жертвоприношения - колена Леви, пророчество - людей, достигших особого духовного уровня, - то теперь в нем сможет участвовать гораздо бо́льшая часть народа. Ведь любой человек может изучать Тору, и добиваться в ней значительных успехов тоже, если есть способности. Но тогда надо дать людям шанс - преподавать им Тору. Что и начали делать.
«Перемотаем» к эпохе возникновения и распространения хасидизма - Восточная Европа 18-го - 19-го века. Точнее, не все ее части, а западная Украина, южная Белоруссия и Польша, восточная Венгрия и Румыния. Другими словами, регионы по обе стороны от Карпат.
Хасидизм не был единственной новой еврейской силой, возникшей в ту эпоху. Другая возникла в Литве и в прилежащих к ней частях Белоруссии и Польши: там появились ешивы. До тех пор дети и молодые люди обучались Торе в основном у местных раввинов, в синагогах. Теперь же они съезжались на учебу в ешивы издалека, покидая свой город.
Наконец, помимо хасидов и «литваков», есть еще один основной тип европейских евреев - «немецкие», их неформально называют «йеки».
Как-то раз мне довелось побывать в одном западноевропейском городе, в котором сохранилась община таких евреев «немецкого» типа еще с довоенных времен. В самой Германии, конечно, после войны таких общин не осталось, но в других странах ее региона со схожим характером еще немного есть. И многие обычаи и нравы там несколько другие, из того, довоенного немецкого еврейского мира. И синагога их - «старого», европейского типа, большая, по-своему красивая, по еврейским меркам памятник истории. И такой является, по сути, вся община. По крайней мере, в Израиле я таких что-то не видел. Те евреи, которые перемещаются в Израиль из подобных западноевропейских общин, уже живут вместе со всеми в общих религиозных районах или городах. Иногда они строят свою синагогу, но в целом они и их потомки скорее поддерживают обычаи и традиции в молитве и соблюдении заповедей, чем сохраняют тот тип личности и дух общины, какой был там. У них уже не «немецкий» характер, а израильский, совсем иной.
И я подумал: интересное дело, ведь Холокост уничтожил весь еврейский мир Европы, включая хасидские общины Польши и Украины, и литовские ешивы. Но те были заново построены в Израиле и в Америке. Вот огромная, многокорпусная ешива «Мир» в Иерусалиме (в Бруклине тоже есть), и там же большой «храм» хасидов Бельза. Ни учащимся изначальной ешивы «Мир» в северной Белоруссии, ни жителям местечка Бельз подо Львовом и не снились такие масштабы. Ну, по духовному уровню считается, что те, изначальные были выше, и в современных воплощениях характер тоже, надо полагать, уже несколько другой. Но все же, наяву продолжение линии и преемственность. Тогда как общины евреев «немецкого» типа в той же мере не продолжились. Нет на карте еврейского религиозного Израиля вместе с литовскими и украинскими местечками также немецких городов. «Мир» и «Поневеж», «Бельз» и «Сатмар» есть, но «Франкфурта» или «Гамбурга» нет. Почему?
Возможно, дело в том, что форма организации и хасидских общин, и литовских ешив - сравнительно новая и более «современная», в смысле приспособленная к изменившемуся миру.
Ведь как и почему они возникли?
Изначально, на протяжении многих веков ядром еврейской жизни в европейском изгнании была община каждого города и местечка во главе со своим раввином. То есть изначально все общины были ближе по структуре к «немецким».
Почему потом в Польше и Украине возникли хасидские общины? Отчасти, из-за общего угнетенного состояния еврейской души на том этапе. Погромы казаков Хмельницкого уничтожили большую часть еврейства того региона, казацкую традицию продолжили гайдамаки, надежду придали Шабтай Цви и Франк, но они оказались лжемессиями. В результате общая картина представлялась беспросветной. Хасидизм же дал тамошним евреям новый импульс служения Б-гу с радостью, возможность найти свет в духовной жизни, не зависящей от внешних факторов.
Но отчасти хасидизм решил и другую проблему. В отличие от Западной Европы или даже Литвы, та часть Восточной Европы была далека от интеллектуальных центров еврейства. Расстояния были большими, местечки маленькими, и многим простым евреям было трудно поддерживать связь с общинами и с раввинами, легко затеряться. Поэтому потребовался новый тип общин, глава которых был не просто раввином, а воспринимался как святой человек и чудотворец, чтобы представлять собой более сильный «магнит» и притягивать людей на большем расстоянии. Такими лидерами и стали хасидские ребе. Каждый ребе - это не просто раввин той или иной общины, исполняющий свою обязанность учить ее членов Торе и сообщать законы. Это лидер целого движения, со своим подходом к служению Б-га, который может привлекать последователей из самых разных общин и городов. Так они сохраняют свою связь с духовностью путем обретения новой идеи и энергии в служении Б-гу.
В то же время в литовском мире, хотя более тесном, тоже возникла потребность в новой силе. Отчасти потому, что тот мир в большей степени соприкасался с Западной Европой, где тогда были на подъеме силы Просвещения, и возник культ интеллекта и науки. Героями нееврейского мира стали ученые и философы. Еврейским религиозным «ответом» на это стали ешивы. Они тоже притягивали молодых еврейских интеллектуалов не только из того же города, а отовсюду. Глава ешивы (рош ешива) тоже вышел за пределы калибра обычного местного раввина или учителя Торы и обрел репутацию выдающегося ученого и интеллектуала, главы целой школы изучения Торы, отличающейся особым подходом к ней. Поэтому и ешивы могли привлекать студентов отовсюду, всех, кто желает перенять тот или иной подход к изучению Торы и в целом мудрость великого ученого.
Ну и на практике это привело к более массовому распространению Торы, которое не могла организовать община старого типа. Возможно, это было своевременно в связи с общей тенденцией роста населения на том этапе.
Таким образом, эти новые еврейские силы - хасидские движения и ешивы - зиждились уже не столько на местоположении, сколько на сути своей деятельности - своего пути вдохновенного служения Б-гу, со своими молитвами и песнями, своей школы изучения Торы, - и на репутации лидеров как святых и ученых, излучающих яркий свет.
Поэтому даже после уничтожения изначальных европейских центров их можно было воссоздать в другом месте, главное - продолжение той же линии хасидов Бельза или ешивы «Мир», той же династии ребе или глав ешивы, тех же лучей.
Тогда как в Германии в и подобных ей странах такой реорганизации не произошло, и все осталось по-старому, общины во главе с раввинами. Ни хасидизм, ни литовские ешивы не подходили изначальным «немецким» евреям по характеру. Хасидизм был для них слишком эмоционален, а литовские ешивы слишком интеллектуальными - «немецкие» евреи интересовались больше практическими законами Торы (Галаха), вытекающими из Талмуда, чем глубоким исследованием их структуры в самом Талмуде. Талмуд они, конечно, тоже изучали, но также и придавали важность изучению Галахи (сводов «Шульхан Арух», «Мишна Брура»). Тогда как в литовских ешивах главный акцент ставится именно на самих дискуссиях Талмуда, на понимании разных мнений по поводу одного и того же закона, на постижении глубокой логики, стоящей за каждым мнением.
С одной стороны, организация «немецких» общин и в целом их подход к изучению Торы и соблюдению заповедей был ближе к изначальному, просуществовавшему столь долго в европейском изгнании. Но с другой, вроде бы, именно поэтому такие общины и не смогли быть отстроены в той же мере в новых центрах после войны. «Франкфурт» и «Гамбург» - это местные общины. А места теперь другие. Да и огромная доля евреев живет не в малых общинах, а в больших религиозных районах или целых религиозных городах. Тогда как «Мир» и «Бельз» - уже не места, а движения и школы, традиция которых может быть продолжена и на новом месте. Хасидские ребе и главы литовских ешив по-прежнему могут служить «магнитами» и притягивать людей даже в новой городской среде, с ее мощными водоворотами. Ведь в большом городе человек тоже может затеряться, как на бескрайних просторах украинской степи, а хасидские общины или ешивы могут служить центрами притяжения и, таким образом, продолжать делать свое дело на новом историческом этапе.
Таким образом, их возникновение стало не только решением текущих проблем тогдашнего восточноевропейского еврейства, но и посланным Б-гом обеспечением продолжения еврейства в будущем.
Вернемся теперь к раби Акиве и его ученикам. В чем было дело тогда?
Как сказано, уже за последние несколько веков до раби Акивы была дана установка воспитать как можно больше учеников, ибо основным путем служения Б-гу должно было стать изучение Торы. Поэтому ученики были и у Илеля и Шамая, и у других мудрецов той эпохи. Но раби Акива отличался от всех тем, что именно он олицетворял Устную Тору, как мы описали в прошлый раз. Устная Тора сложна для восприятия, полна противоречий и неясностей, трудно постичь в ней общую систему. Но с другой стороны, это открывает каждому изучающему простор для своих исследований, вопросов и ответов, создания своих теорий. Возможность формулировать и строить «свою» Тору. Трудная работа, но выполняя которую, можно стать героем. Таким был раби Акива, и его жизнь была такой же: трудной, но героической.
И целью учеников было именно перенять этот стиль изучения Торы, трудный, но героический: анализ, выработка разных подходов и идей, формулировка и построение «своей Торы».
И они в этом преуспели. Из тех учеников, которых раби Акива набрал в конечном итоге, после гибели изначальных, каждый стал «автором» и «хозяином» целой ветви Устной Торы. По словам Талмуда (Санедрин 86а), любое утверждение мишны, не сделанное от имени какого-то конкретного мудреца (стам мишна), представляет мнение раби Меира, аналогичное «анонимное» утверждение в Сифре - мнение раби Йеуды, в Сифри - мнение раби Шимона. «И все - от имени раби Акивы». Эти мудрецы переняли у него «стройматериалы» для возведения каждый своего здания одной из ветвей Торы.
Но изначальные ученики раби Акивы в этом деле «преуспели» настолько, что каждый зарвался и стал считать свой подход и анализ лучше и глубже других, и «свою» Тору единственно правильной. Стал в своих глазах единственным героем, выстроившим здание свой ветви Торы выше всех.
А теперь возвращаемся к изначально поставленному вопросу: было ли все это похоже на хасидизм?
Похоже, что нет. Ведь хасидизм возник скорее как способ новой поддержки и вдохновения простых людей Восточной Европы, далеких от интеллектуальных центров Литвы. Даже не очень ученый человек мог обрести радость служения Б-гу в молитвах и песнях, в искреннем выполнении пусть несложных заповедей, но дорогих Б-гу в исполнении любящего Его еврея. И ребе служил для этого еврея «маяком», надежным столпом, к которому можно было прильнуть. Отцовской, в некоторой мере «царской» фигурой, заботящейся о своем народе; стержнем, вокруг которого могло быть сплочено общество служителей Б-га.
Тогда как ученикам раби Акивы не хватило именно той скромности и сплоченности. Каждый оказался не столько последователем раби Акивы, прильнувшим к нему и сплотившимся вокруг него со своими собратьями, сколько последователем себя любимого, считавшим, что сам все понял и знает, куда идти, и не желавшим замечать собратьев.
Ранее мы говорили о силах «быка» и «осла» в изучении Торы: по словам Талмуда (Авода Зара 5б), «человек должен принимать на себя слова Торы, как бык свое ярмо и как осел свою ношу». (Разумеется «осел» - в хорошем смысле слова, в котором употребляет его Тора, а не в том, каком оно воспринимается ушами Запада-Эйсава - крайнего «быка».) Сила «быка» - способность к анализу и выработке формулировок. Бык - пахарь и первопроходец, он выполняет тяжелую работу и производит, формулирует, излучает свет. Сила же «осла» - способность к приему уже готовой Торы от «быка» и ее запоминанию. Для генерации собственных идей и лучей света у таких людей сил нет, зато есть скромность, позволяющая им принимать идеи от других, и оберегающая их от иллюзии собственного величия. Так вот, хасидизм явно построен вокруг ребе, представляющего силу «быка», и последователи больше принимают свет от него, заряжаются выработанной им энергией. Тогда как в случае раби Акивы не только он сам был ярким представителем силы «быка», но и среди его учеников оказалось слишком много «быков», которые стали между собой «бодаться».
А после того, как они погорели, и раби Акива умерил эту силу, взяв в новые ученики «наших наставников с юга», более скромных, то, надо полагать, его группа стала похожей на современные ешивы: магнит для интеллектуалов, где каждый желающий может перенять подход главы ешивы к изучению Торы. Может и развить свой путь - в конце концов, интеллектуалы по природе склонны не просто перенимать от других факты и формулы, но и самим думать и что-то формулировать. Но при этом каждый из них не должен зарываться и думать, что он тут самый умный. Ведь и изначально свой путь он перенял у наставника, и другие ученики тоже его переняли, возможно, по-другому. Его путь может быть в чем-то лучше, но не во всем.
Таким образом, именно правильное сочетание сил «быка» и «осла» порождает здоровую и продуктивную ешиву, прототипом которой в конечном счете и стала группа раби Акивы и его учеников.
Теги: Ешива, еврейская история, Раби Акива, хасидизм, еврейская община
