Ослик на водопое. Из серии про транспорт для Машиаха

Было так однажды, попал еврей в плен. Надо выручать. Отправился другой за ним. Кто пошел? Раввин, конечно. По имени Пинхас бен Яир. Пинхас сын Яира, сын того, кто даст свет. Свет чем интересен – он все вещи в себе самом выставляет. Как на витрине. Все видно, все стороны и углы. Четко и ясно. А когда все ясно, то нет сомнений и беспочвенных страхов. Все подвергается проверке и выдерживает экзамен. Бокер – подвергать ревизии. А сумерки и вечер,.. они все смешивают и путают – потому Эрев. Человек в плену – как предмет во тьме, пойди пойми где он, каков он. Правильно будет сказать, что человек во тьме – в плену. А как же разделять и анализировать без разума? Вот именно поэтому и отправился раввин Пинхас бен Яир с таким важным заданием: светом еврейской мысли вызволять из плена и салата заблуждений. 

Нагрузил ослика и вышел в путь, подошел к воде, а она Река. Зовут Гинай. Никуда от нее не денешься и не обойти ее никак. Вода – она такая по природе, бесформенная. Из нее все-все происходит, в ней прячется несметное число сущностей и возможностей. И никакой резкости. Плывучие сумерки посреди Б-жьего дня – позор и оскорбление для света. Вроде бы как стремится и течет, но тут же изменяется. Результат-то где?! Вот и зовется речка – Позор, Гнай. 

Через реку нет моста, как переправишься? Да просто и как раньше! Как Мойше Рабейну, как Йеошуа бин Нун. В воду входить не страшно, она глупая, без лица. Если следует избавлять кого-то от плена сомнений и недоговоренностей, нельзя самому бояться ошибок. Сын Света подлинно может препарировать материю, разбирать и заново собирать. Придавая ей себя исчерпывающе честно, вкладывая весь свой смысл и все знания, можно разрывать течение и рутину. И наполнять реку собой, своим светом. Тогда, выйдя на вновь обретенный берег, можно обернуться и увидеть преображенную в новый Иордан, и даже в новое Красное море, полную достоинства реку. И тут можно в угомонившейся после потрясения воде отразиться себе обновленным и посвежевшим.

Это все здорово, но река так просто не уступит. Скажет, что занята делом: сказали ей течь – течет, скажут впадать – впадет. Что она-то точно сохранит свои потенциалы, а вот человек запросто способен разбазарить и растерять. И свои, и чужие. Ей нелегко признать в тебе того, кто на самом деле несет чистый свет.

Материя бунтует? Не признает разум? Не желает принимать ограничения смысла и формы? Тогда она бесполезна и даже безнравственна. И мудрецу приходится объявить об этом. И предупредить, что еще немного упрямства, и впредь никто никуда не потечет и никакие потенциалы не понесет в себе. Как это ни печально.  

И река смиряется и принимает волю мудреца, свет его разума прерывает привольное следование того, что казалось вечным, а оказалось не более чем предтечей брода от берега к берегу, от заблудшей души к обретшей себя.

Так переходит речку мудрец и его ослик. Кажется простым, но здесь заключено основание и тайна. Между мудрецом и ослом, разумом, духом и материей, между светом и тьмой – дистанция. Верхний правит нижним, продвигается вперед с его помощью, при этом никак с ним не равняясь и не сочетаясь. Слияние с материей недостойно мудрости, такая близость свойственна Билъаму и ему подобным. "Политикалли коррект" и всеобщую и все перемешивающую любовь придумали и практикуют такие вот Билъамы и шарлатаны всех поколений. Высокий лоб и пятки противостоят друг другу, оставаясь одинаково обязательными для мироздания. Они максимально удалены, и расстояние между ними включает в себя все творения.   

Признаю, есть тут высокая степень опасности. Надо всем текстом зависает череп с костями и страшно не хочется, чтобы все смыслы погорели в непонимании. Что есть свет, что есть тьма, что добро, что точно является злом? Нельзя, бессовестно говорить о культурной относительности. Ни один честный камень не станет такое нести. История мудреца посвящена жизни в абсолютном. Скажем прямо: добро и свет – в духовном. Зло – в материальном. Духовное – воля Бога. Материальное может стать духовным в стремлении исполнить эту волю. Схематично, но деталей полна Тора, иди, изучай. Здесь же – уже чуть затянутая история с намеком.

Согласимся, невозможно заполнить жизнь одними крайностями. Необходимы промежуточные ступени, грани и уровни человеческого существования. Между сосудом света, мудрецом и ослом – вселенское расстояние и бездонная пропасть. Но по факту – они же вместе переправились. Значит кто-то их собрал, кто-то стал связующим звеном.

Так и получается, что никто никогда не путешествует в одиночку, в отрыве от своего осла, этакого сухопутного эквивалента реки. Ты не бываешь один, и по тебе равняются.

Да, ты не бываешь один, попутчики обязательно подтянутся к тебе на первом же привале или повороте. Они нуждаются в мудреце, а ты, мудрец, как это ни удивительно, нуждаешься в них.

Итак, тебя сопровождают двое. Один, назовем его достойным и энергичным коммивояжером, ближе к ослу. Наблюдает за тобой, взвешивает, стоит ли вложиться в твой духовный бизнес. Поглаживает ослика, балует травкой. Другой, человек не менее деятельный, но воодушевленный, ближе к тебе. Он любит добрые дела и стремительно следует твоим указаниям. Заповеди – его хлеб. Вот он и несет сухую муку для мацы, стережет ее, дабы не вздулась от окисления. Маца – предмет чистый, как разум, без всяких примесей. Примеси – от лукавого.

И когда ты заслуживаешь перейти реку посуху, то обязательно за тобой потянутся и искренний исполнитель заповедей, и пока что обделенный духовностью, но честный обыватель.

Что с ними произойдет на другом берегу? Очевидно, что станут мудрее. Очевидно, что приблизятся к тебе. Все буквально. Включая осла. Ведь он точно ничем не хуже речки, и не упрямился вовсе по дороге, и жевать он теперь будет сугубо кашерный ячмень, устрожая изо всех сил.

Какие наши с Вами позиции, дорогой и долготерпивый читатель?

И кстати, следующая водная преграда тут рядом, буквально за углом.

По отрывку из трактата Хулин, 7 лист и Хидушей агадот Маараля.

Теги не заданы