Я и Майя

После окончания службы в армии я, как все, решил поехать посмотреть мир. Но не идиллическую Италию или сияющую на солнце Грецию, это для Израиля и заграницей не считается, а что-нибудь для настоящих мужчин.

Мы с друзьями поехали в Америку, в Южную Америку, и облазили туристические тропы, но мне казалось, что это так, поверхностно, не по-настоящему. Иногда меня грызла тоска по Израилю, но я отгонял ее. Когда ты убегаешь, ты убегаешь по-настоящему.

Мы спали на земле, и часто, глядя в ночное небо, я вспоминал, как мы лежали так в засаде в арабских деревнях, и — наткнись на нас местные — неминуемо тут же нас и прикончили бы.

И я тогда искал там Что-то в холодной глубине галактик, Кого-то, голос, звук, отзвук — что с тобой тут, на колючей земле, с таким, как ты, с мелким камнем в ботинке, есть связь.

И тогда была, но теперь я бежал от нее. Она слишком напоминала мне о сидении, скрючившись, в засаде, о постоянной тревоге, об ответственности за моих солдат, о том, что каждую минуту тебя могут прирезать, но это служба и ты не волен выбирать и, тем более, встать и уйти.

А теперь я мог уйти и ушел. На другой конец земли, в Южную Америку.

И там встретил совершенно случайно двух американок, которые и рассказали нам о том племени.

Племя живет в районе под названием Лос-Алерсес, это место, которое туристы редко посещают, и туда надо идти пешком пять дней со всем снаряжением на спине, чтобы добраться.

Это высокогорная область, Анды, 4000 метров над уровнем моря, леса, иногда попадаются горные озера. Но леса — не везде, есть высота, где деревья не растут, а это значит, что нужно всё тащить на себе — и еду, и топливо.

Мне страшно захотелось посетить это племя, которое живет далеко в горах в отрыве от цивилизации столько лет. Я попрощался с группой израильтян, с которыми мы путешествовали до сих пор, и отправился на поиски племени.

Ко мне присоединился один израильтянин из нашей группы, и мы отправились в путь.

Ориентироваться на местности — способность, которую я приобрел в армии, и это, конечно, помогло. Точной карты у нас не было, но было что-то похожее на план местности. Часть пути мы шли по тропе, которую проложили животные, и не всегда она проходима для человека.

Но мне — чем сложнее нам приходилось, тем было интереснее. Ведь я вышел бороться и преодолевать, если нет подходящей борьбы, могу вернуться домой и лечь на диван. Но я хочу понять, где границы моих сил, и раздвинуть эти границы еще немного. Только тогда я смогу почувствовать, что проснулся не зря.

Мы переходили с помощью веревки через горные реки, мерзли на перевалах, нас заносило снегом, и мы охотились на диких животных. Это не очень много — пять дней.

Иногда мы несколько километров шли по узкой тропе над бездонным ущельем. И только мелкие камешки, с устрашающим шорохом катившиеся вниз и достигавшие земли с глухим стуком через несколько бесконечных секунд, показывали, как глубока бездна под нами.

Тропа была такой узкой, словно земля встала на дыбы, а скала под ногами встала стеной рядом. И невольно жмешься к склону, пока земле не придет в голову вновь занять привычное положение, а не стоять боком.

Высоко в горах тяжело было разжечь огонь, там слишком мало кислорода, но у нас были консервы. По мере нашего продвижения поклажа становилась чуть легче, и нас уже одолевало любопытство увидеть племя.

И однажды мы увидели его.

На склоне противоположной горы я увидел — будто стая птиц присела отдохнуть. Это были несколько конусообразных типим — построек.

Нас отвели к вождю племени, который спросил, кто мы и откуда. Мой друг говорил по-испански, и так они объяснялись. Это племя живет по обычаям племени майя, соблюдает все обряды и с внешним миром общается минимально.

Нас распределили по внутренней их системе — по дате рождения — и дали нам другие имена. Меня назвали Ритмике Ноче. Ночной ритм. Не зря я, значит, столько бодрствовал, глядя в небо в засаде, это в моих звездах так написано.

Мы занимались повседневными делами вместе со всем племенем: рубили деревья для новых построек, я носил воду из реки, ходил босиком и жил так близко к природе, как это только возможно.

Мы участвовали с ними в их религиозных обрядах, которые обычно заканчивались пением.

На четвертый, как мне кажется, день нашего пребывания у них, возможно, я немного задремал или замечтался, и из оцепенения меня вывели слова песни, которую напевали все люди племени:

«Кадош, Кадош, Кадош а-Шем Цваот…»[i]

Меня как током ударило!

Смотрю на своего приятеля: это правда или мне показалось? Но не может же быть «параллельная» галлюцинация, да еще такая отчетливая?

Нет, они определённо пели на иврите!

Не могу вам описать свое ощущение. Ведь я бежал от всего, что связано с Израилем и, более того, от всего, что связывало бы меня с Б-гом. Может быть, я злился на Него? Наверное, если бы мне хватило смелости признаться.

Но слышать о Нем я ничего не хотел!

Ничего! Я потому и убежал так далеко и еще шел пять дней с тридцатикилограммовым рюкзаком за плечами, что хотел найти место, где Его точно нет!

И — нашел! Что сказать? Нашел!

Но нашел Его другим — я изменился…

Что-то случилось в этом месте, где я ходил босиком, где носил воду из реки, где у нас забрали все «блага цивилизации»? Телефон, фонари, газовые зажигалки — всё это хранилось у главы племени.

Что-то там произошло со мной.

Может, я стал проще?

Может, несколько старых ран зарубцевалось?

Может, я смирился с тем, что мир непознаваем и я никогда до конца не пойму его. И ты смиряешься с этим, ты готов склонить голову. Что-то с тобой делает природа, ты становишься мягче, ты становишься доступнее — для себя.

Мир, открывающийся за каждым кустом, больше не страшил меня. Я больше не был с Б-гом в паре для того, чтобы выжить: я спасаю Его детей от террористов, а Он меня — от их ножа.

Мы больше не были партнерами по бизнесу, я был просто человек, просто в лесу, босиком.

Я спросил вождя, откуда у них эта песня на иврите. Он сказал, что это очень древняя песня, она зовет ангелов, чтобы пришли. До сих пор неясно, как она к ним попала, может, какой-то турист им напел?

Я не вернулся в Израиль после посещения майя. Я еще долго путешествовал, жил в Индии, в Киргизии, опробовал на себе все восточные практики, какие смог найти, пробирался самыми тяжелыми земными и водными путями, какие только существуют, чтобы упражнять свое сердце.

Но эта песня в Андах, на высоте 4500 метров над уровнем моря и — где? В племени майя. Тут поневоле задумаешься: еврей не может убежать…

Теперь я сам работаю с подростками, особенно с теми, кто оставил религию, и скажу вам честно на основании собственного опыта: мы проходим с ними действительно тяжелые маршруты «с полной выкладкой», особенно, если они не привыкли, и это хорошо. Но то, что делает природа с человеком… Она — лучший учитель, никто так не убедит, как она, и никто так не утешит...

[i] «Свят, свят, свят, Господь Воинств» (Йешаяу :63). Эти слова из книги пророка Йешаяу читают в благословении «Кдуша» («Освящение») в общественной молитве. Речь здесь идет об освящении Имени Б-га ангелами («Воинствами»).

Теги: История из жизни, История тшувы