Отложить Отложено Подписаться Вы подписаны
Майа Морэну:
«В последнее время я часто ловлю себя на мысли: если тринадцать у вас это как тринадцать у нас?.. Если и у вас там, в высшем мире, тринадцать лет – это тоже этап в жизни, который что-то говорит об ответственности и о возможности жить самостоятельно?.. Если это тоже что-то значит, как этап перехода из мира детей в мир взрослых?
Не знаю…
Точно я точно знаю, так это то, что в этом году мы отмечали бар-мицву нашему с тобой малышу Ноам_Исраэлю… Наш малыш, которому было только 9 месяцев, когда мы потеряли тебя…Наш малыш, который еще не умел говорить, но нигун который он слышал каждую ночь на шиве, неделю после того, как ты погиб, - это был нигун Кадиш…
И так между первыми словами, которые он слышал, были –
«Да возвеличится и возвысится Твое имя!»
Сегодня он в первый раз сказал Кадиш на твоей могиле, выполняя заповедь Торы. Ведь ему уже тринадцать…
Вчера ночью, когда мы вернулись домой, после вечера, проведенного в доме твоих родителей…, я зажгла свечу и вдруг у меня появились слова.. Два часа ночи, все в доме спят, и тихое, и чистое пламя твоей свечи в твоем доме…
В первый год после твоей гибели, я обычно оставляла и на тридцатый день, и в годовщину, стакан вина и святые книги, чтобы ты, когда вернешься домой, у тебя уже все было приготовлено. И ты смог бы сразу сделать Киддуш и изучать святые книги… Было что-то такое в атмосфере дома, что твое присутствие было очень ощутимо, но с годами это притупилось…
Но этим вечером у меня было чувство, что ты улыбаешься, - там у вас…
Мы сидели вся семья, у твоих родителей, (уже есть правнуки), и говорили о тебе… О тебе, именно о тебе… не о герое, и не о геройском поведении, а просто, о жизни. О маленьких воспоминаниях, которые сохранились у каждого из нас. Никто не хотел ни преувеличивать, ни преуменьшать, мы просто хотели коснуться тебя, каким ты был в жизни.
Признаюсь, это напомнило мне то, что я успела забыть, словно подул ветер и спел пыль с полок памяти, я вспомнила и твою теплоту, и любовь, и юмор. Есть вещи, которые неизбежно забываются, но страх забыть их делать их все менее и менее доступными для воспоминаний. А тут так, вдруг, без предупреждение, появились твои словечки, фразочки, которые ты любил говорить, картинки памяти окрасились живим светом, и твой образ вдруг ожил передо мной: непоседливый и беспокойный, но всегда тактичный, и твое прикосновение… И гордость за семью, и подверженность сомнениям, и принятие непростых решений… И бесконечное чувство справедливости, и споры о политике, и наивность, вызывающая улыбку.
И воспоминания повлекли за собой понимание того, что сказала наша старшая дочь: «Связь не измеряется воспоминаниями, она просто существует». Ты связан с нами, а мы с тобой, и мы вместе – с твоей семьей.
И тогда я поняла: нам сегодня исполнилось тринадцать лет. Не тебе там, на небесах, а нам здесь на земле. Нам исполнилось тринадцать лет без тебя. Мы уже можем касаться тебя без страха и смятения, но это все еще больно, больно.
Я чувствую горечь расставания, боль потери, боль от того, что могла бы быть, и не будет никогда, но я продолжаю жить и стараюсь быть счастливой.
До свидания, мой любимый».
Майа Морэну-Охана, вдова подполковника Амнуэля Морэну,
да отомстит Всевышний его кровь,
на дне памяти посвященной тринадцатой годовщине его гибели.
