Раскаяние Рудика

В девять лет Рудик перестал расти. Когда мальчишкам из его класса покупали новые рубашки и мамы не успевали зашивать брюки — не имело смысла, т. к. мальчишка уже вырос, — мама Рудика аккуратно всё зашивала, потому что ему долго не нужно было покупать следующий размер. 

Сначала это мало его беспокоило, потому что на переменках во время футбола благодаря его щуплости ему удавалось то, что не удавалось его долговязым и нескладным сверстникам. Он ловко уходил от нападения, уворачивался и, ухватив мяч, резко менял направление так, что за ним никто не мог угнаться. Только мама вздыхала, увидев свежеразорванную штанину.

Однако вскоре это стало беспокоить не только его, но и родителей. Рудик заметно отставал в росте от сверстников. Не то чтобы он подвергался насмешкам (впрочем, не без этого), но, согласитесь, быть самым низкорослым мальчишкой в классе — это не то, что прибавляет популярности. 

Сначала мама тихо беспокоилась, потом беспокоилась вслух, сравнивая его со старшим братом, который в возрасте Рудика был на голову выше. Потом стала таскать Рудика на проверки, которые мало что дали. И кроме витаминов, которыми мама усиленно его пичкала, врачи ничего не могли посоветовать. Они разводили руками и говорили: дайте ему время, всё придет.

Время шло, но роста не прибавляло. Так прошло два года без видимых изменений. В одиннадцать лет, когда его сверстники тянулись вверх как на дрожжах или на двойной порции пекарского порошка, Рудик оставался ростом с девятилетнего.

И так бы оно продолжалось неизвестно сколько времени, но как-то раз перед Рош а-Шана мама, проходя поздно вечером мимо спальни сына, услышала, что он… плачет? Она прислушалась и поняла: так оно и есть, Рудик отчаянно плачет. Ошеломленная, она застыла перед дверью, прокручивая в уме последние два дня. Не найдя никакой видимой причины для такого горького плача, мама тихонько отворила дверь и неслышно зашла в комнату.

— Рудик, что случилось? Что ты так плачешь?

Рудик натянул одеяло на голову. Он задержал было дыхание, чтобы не рыдать, но ничего не получилось и он разревелся пуще прежнего. Теперь уже было не скрыть от мамы…

— Так скажи же, что случилось?

— Ни-ни-ничего…

— Какое же это ничего, если ты так плачешь?

Рудик мотал головой и мычал из-под одеяла. Мама попробовала погладить его по голове, но он резко замотал головой, отбросил её руку и выпалил:

— Не надо меня жалеть! Я плохой! Я вор!

— О, Господи, — в ужасе выдохнула мама. — С чего ты взял?! Какой ты вор?!

— Я вор, я украл, я украл…

— Ты залез в чье-то окно или утащил шоколадку из магазина? — пробовала предположить мама.

— Нет-нет, это не настоящий вор, а я настоящий вор…

— Так что ты украл?..

— Я деньги украл!

— У кого ты украл?.. — спросила мама, холодея. У нее голове вихрем пронеслись картины: ее сын, юркий, ловкий и маленький, проникает в пустые квартиры, распахивает шкафы…

— Я у Йоси украл…

Мама смотрит непонимающим взглядом: «Я у Йоси украл» никак не вписывается в картину, нарисованную ее воображением.

— У какого Йоси?.. — ничего не понимая, спрашивает она.

Вместо ответа Рудик натянул одеяло на голову и отвернулся к стене. Мама потянула за одеяло, пытаясь развернуть кокон.

— Ну, Рудик, ты же уже начал…

— Я не скажу.

— Нет, скажешь!

Рудик еще сильнее зарылся в подушку, в одеяло, он бы зарылся и в стену, но она не поддавалась.

 Мама зажмурилась и глубоко вдохнула, потом выдохнула… Она знала по опыту, что силой тут не поможешь. Придется идти «в обход». Хорошо, что младшие дети спят. Она бы не выдержала эту сцену, если бы еще младшие требовали ее внимания…

Мама решительно поднялась и вышла на кухню. Если бы у нее спросили, какой сейчас день недели, она бы затруднилась с ответом. Только прерывающийся голос Рудика звучал в ее ушах.

— Вот, выпей, я принесла тебе сладкого чаю.

На удивление быстро кокон размотался, Рудик сел в кровати и обхватил кружку двумя руками. 

— Я, — тяжело вздыхая после каждого слова, начал он, — вытащил деньги из копилки нашего Йосика. 

— Когда же это было?

— Когда мне было девять…

— Девять? Так ты с девяти лет ему не вернул, и всё это время… О, Господи…

Вместо ответа мама снова услышала рыдания…

— Ну, всё, всё, хватит, давай думать, как нам теперь быть…

— У меня нет ста шекелей, у меня есть только двадцать…

— Положим, я могла бы тебе дать еще восемьдесят, но не думаю, что это правильно.

— Если сразу положить ему в копилку сто шекелей, он поймет и начнет допытываться.

— Это верно… Это значит, что ему нужно вернуть частями, понемногу, так, чтобы он не обнаружил, что кто-то ему положил то, чего раньше не было.

Так они и решили сделать, Рудик и мама: за выполнение особых маминых поручений Рудик получал по нескольку шекелей, вел счет и понемногу возвращал их в копилку Йоси, пока весь «долг» не был погашен.

Нет нужды говорить, что с тех пор Рудик начал расти и вскоре нагнал своих сверстников.

Сегодня ему двадцать шесть, он папа маленького сынишки, но урок этот помнит: и скрытые от чужих глаз грехи, бывает, требуют от нас непростую плату..., и все же, даже их можно исправить, если всё-всё хорошо обдумать….

Теги: семья, История из жизни, Между людьми, Случай из практики