Потерять карточки?!

Первые карточки были в моей жизни сразу после войны — тогда я была девочкой, но карточки помню. Следили, чтобы они не потерялись и не пропали. Меня посылали за хлебом рано утром, еще затемно, мы были в эвакуации на Урале в одной квартире с родственниками.

Мне выдавали карточки на всех — их было немало — на пять или шесть человек и посылали в утренне-ночную хмарь и холод. Мама работала на заводе почти круглосуточно, я ее практически не видела, папа к нам еще не мог приехать, был прикреплен к какому-то своему производству — на другом конце страны.

Я и думала: если бы он жил с нами, он бы пошел со мной, не дал бы мне одной, семилетней, в такой колющий щеки ветер брести по холодной пустой улице, чтобы занять очередь за хлебом. Я вставала в очередь последней, и до открытия магазина мы все дрогли на улице. Только когда магазин открывался, в восемь часов, ту часть очереди, которая могла по длине поместиться в магазин, запускали внутрь.

В магазине было тепло, там пахло хлебом, можно было вытащить руки из карманов пальто и даже снять рукавицы. В магазине было так тепло, словно вы попали в рай — так он мне с тех пор и представляется: там тепло и пахнет свежим хлебом. А тем, кто не согласится с этим, я могу прямо сказать: либо вы никогда не стояли в очереди за хлебом на тридцатиградусном морозе, либо вы не знаете, что такое настоящее, ощутимое всем телом счастье.

Однажды со мной случилась беда. Будили меня, как я уже говорила, рано, часов в пять, и выталкивала на холод в очередь, Очевидно, после одной из таких побудок, простояв на улице два часа и попав, наконец, со своей частью очереди в магазин, я прислонилась к стеночке, меня разморило, глаза сами собой закрылись…

Там меня и нашла родственница, когда в положенное время я не вернулась домой с хлебом.

Помню ее склоненное надо мной лицо:

— Где карточки?! — кричала она. — Куда ты подевала карточки?!

Я с трудом разлепила глаза, сфокусировала взгляд на ней. Не сразу поняла, что это не учительница, потому что в первую минуту приняла ее за учительницу русского языка Елизавету Васильевну: на ее уроках — после утренних закупок — мне тоже приходилось засыпать. И если напарница по парте не успевала вовремя толкнуть меня локтем в бок, то пробуждение было таким же: ее лицо крупным планом — в мелких кудряшках, трясущихся перед моим мутным взором.

На этот раз это явно была не она. Больше того, обведя взглядом пространство вокруг себя, я увидела, что это даже не класс, и даже не школа, и даже не перемена, это вообще непонятно что. Похоже на магазин, в который я пошла сегодня утром еще затемно. А сейчас было почти светло, и это значит, что я опоздала в школу.

От этой мысли мне стало страшно, я боялась гнева Елизаветы Васильевны, но оказывается, боялась я неправильно — не того человека и не по тому поводу.

— Где карточки? — тряся меня изо всех сил, продолжала кричать моя тетка. — Куда ты, дурья твоя башка, их запрятала?

— Наверное, я вижу сон, — решила я и по глупости сказала это вслух.

Но теткины увесистые тумаки быстро вывели меня из этого заблуждения. Я оглянулась, насколько позволяло теткино широкое лицо и ее шуба, они сильно закрывали обзор. И поняла к своему ужасу, что это тот самый магазин и, самое главное, — не сон.

Продавщицы за прилавком посматривают на меня со смесью жалости и укоризны: как же так, заснуть в магазине в самый суровый и ответственный момент дня — во время стояния в очереди.

И тут одна мысль (что это быль, не сон) породила другую не менее страшную:

— А где же хлеб? Я что, — от ужаса я начала икать, — я не купила хлеб?

— Нет, вы послушайте: она про хлеб вспомнила! Сейчас! — крикнула тетка, и ближайшая к ней покупательница из тех немногих, что еще оставались в магазине к этому часу — может, просто чтобы погреться, всё-таки в магазине было тепло, — вздрогнула.

Тот случай навсегда врезался в мою память. Да, от голода никто тогда не умер, просто никто в нашей большой семье в тот день не получил хлеба. А среди них были люди, работающие на заводе, тяжело работающие, они поздно приходили домой… Что это было для них — не получить свой паек хлеба, отпахав смену на военном предприятии?

Не могу вам сказать, что это было для них, не знаю… Но остро помню, что вечером, уже было темно, они пришли с завода домой — мой дядя и его старшая дочь — и перед их усталыми лицами тетка вновь в красках разыграла эту драму про мою неслыханную тупость — потерять карточки! Они не изменились в лице, не стали меня корить или наказывать, и за это я им до сих пор благодарна. Дядя потрепал меня по голове и сказал жене:

— Завтра и все следующие дни пусть кто-нибудь другой идет стоять в очереди за хлебом, с нее достаточно. Ей тоже надо спать и высыпаться, и так она очень долго ходила за хлебом.

И этим он поставил точку в этой истории.

И за хлебом, действительно, стали посылать кого-то другого. Я могла выспаться, наконец-то.

И вот думаю иногда: для них это было так непросто — остаться без хлеба в тот день, пойти спать голодными… Была зима, картошки было в обрез или не было совсем, но они не дали волю своему гневу, сказали справедливые слова.

Часто ли родителям удается это в менее критичных для выживания случаях?

Почему я вспомнила сейчас эту историю?

Здесь в Израиле многим выделили продовольственные карточки, похожие на банковские, с энной суммой, чтобы поддержать население после коронавируса, и многие пенсионеры их до сих пор не получили. Я тоже не получила. И страшно переживала и до сих пор переживаю по этому поводу.

И когда я спрашиваю себя: «Почему? Что за хипиш, дались тебе эти карточки?», передо мной возникает разгневанное лицо тетки на нечетком спросонья фоне пустых магазинных полок…

Но сейчас, в отличие от тех времен, у меня есть вера в Творца. Или я хочу надеяться, что она есть. И я знаю, твердо знаю, что все жизненные истории, весь опыт — он для нас, для нашей пользы, для того, чтобы научить нас чему-то.

Чему? Наверное, верить в Творца в любой ситуации и не давать волю гневу, даже когда есть для этого основания — в виде утраченных хлебных пайков, — когда перед тобой маленькая девочка, заснувшая в очереди, прижавшись щекой к стене, потому что она еще ребенок и ей так хотелось спать…

со слов А. Ш.

Теги: семья, История из жизни, Между людьми