Свадьба без невесты?

Однажды спросили ученики Магида из Межерича:

— Раби, почему вы так бедны? Почему вы должны страдать, в то время как другие люди, намного менее праведные, чем вы, живут в роскоши и изобилии?

Магид из Межерича ответил на этот вопрос по своему обыкновению притчей…

Один богач выдавал замуж единственную дочь. Всю жизнь она ни в чем не знала отказа, получала игрушки, наряды, ткани, украшения, безделушки — всё самое пышное и богатое, что только могут деньги и тонкий вкус предложить избалованной девушке.

А на свадьбу единственной дочери, богач, конечно, готов был выполнить все ее прихоти. Были приглашены искусные клейзмеры, которым для этой свадьбы пошили специальные украшенные бахромой бархатные жилеты. И только после длительных переговоров богач согласился оставить им их прежние музыкальные инструменты: ведь невеста захотела, чтобы на свадьбе они играли на новых блестящих скрипках.

А свадебный балдахин? Разве ж это балдахин? Очнитесь! Простите глаза, вы не поверите, может, вы спите и это сон? Что раскинулось над вами? Звездное небо, сияющий синевой бархатный небосвод, подернутый зарей на востоке, вытканный райскими птицами, раскрывшими клювы в приветственной песне приближающейся невесте…

А невеста… Вэйз мир (ох)… Бабушки еще в течение двух поколений всплескивали руками, рассказывая своим внучкам, какие украшения были куплены невесте на свадьбу. А платье… Б-же, это платье не описать словами… ни стихами, ни красками. Его можно описать только изумленными глазами директора банка отца невесты, повидавшего на своем веку кое-какие суммы… Он потирал лысину и был несказанно поражен, что столько платят за неполные два килограмма тюля, бархата, тесьмы и жемчугов.

А угощенье… угощенье… Ну что вы закатываете глаза, я еще ничего не сказал… Да, если честно, суши там не было, но всё, что может суша и моря в придачу предложить в качестве изысканного угощенья на свадьбу самой богатой девушки губернии, — да, таки там было: живые еще лососи, доставленные в бочках, чтобы быть наисвежайшими, диковинные рыбины с переливающимися радугой плавниками и хвостом в выложенных травами и камнями водоемах, привезенные с Китайского моря, оленьи рога с насаженными на них почти целыми куропатками и перепелами, лебеди, плывущие на блюдах так торжественно и грациозно, словно выполняя балетный номер…

Но вдруг паника объяла зал: все вскочили с мест, стулья падали, кувшины с вином опрокидывались на скатерти…

Что произошло? Никто ничего не понимал, но все остро чувствовали тревогу. Ощущение беды разлилось по залу…

На выдохе передавали гости злую весть: невеста, сияющая как утренняя заря, юная, прекрасная, никогда не знавшая ни в чем отказа, единственная дочь у отца, обожавшего ее… невеста, уже наряженная в свадебное платье, та, от которой тетки отворачивались, боясь сглазить… внезапно побледнела, покачнулась и упала на откликнувшиеся тихим шелестом тюль и парчу…

Говорят, что отец обезумел, рыдает и отказывается отойти от тела дочери, что жених потерял сознание, что доктора не знают уходить или оставаться, потому что невесте уже помочь нельзя, но обезумевший, рвущий на себе волосы отец…

Все эти известия с большим опозданием дошли до стола нищих, которых, по обычаю тех мест и времен, пригласили на свадьбу. А так как отец невесты был столь щедр, сколь богат, или столь богат, сколь щедр, то и нищих на этот раз набралось два длинных, уставленных всевозможными кушаньями стола.

И за этими столами мнения разделились.

Одна группа нищих, высоко подняв брови и выражая этим сочувствие горю семьи, прагматично утверждала, что невесту, что и говорить, жаль, но не пропадать же добру!.. Еды ж пропасть, и куда ее девать? Выбрасывать теперь? Сколько ж за нее уплачено?

И, с другой стороны, когда еще будет у нас в городе свадьба? Кажется, не скоро, месяца через два-три, а поужинать? Они три дня не ели, голодали, можно сказать, больше обычного в ожидании этого празднества, которое не обмануло их надежд. То есть, уже, так сказать, обмануло, то есть, в смысле… ну, вы поняли…

Вторая группа нищих утверждала обратное. Они тоже были голодны и не скрывали этого, но голода не чувствовали, потому что их сковало горе семьи. Крики отца, обезумевшего от потери, долетали даже до них, сидящих в конце зала… У них замирало сердце и на глаза наворачивались слезы…

— Да что ж вы его жалеете? — спрашивали их другие нищие. — Себя пожалейте, вы ж без копейки денег, а он вон какой богач!

— Богач-то богач, а девочка у него была одна… и на что ему теперь его деньги? Он же вернуть ее не сможет… Нет, мы ничего тут есть не будем… просто не сможем… — эти нищие тихо вставали из-за стола и, потрясенные, вздыхая, расходились…

— Я, — медленно продолжил Магид из Межерича, — отношусь ко второй группе нищих… Этот мир похож на зал торжеств… Но свадьба, для которой он предназначался, была прервана: Храм разрушен… Невеста — еврейский народ — в изгнании… И можно, и даже нужно насладиться этим миром: и вкусно поесть, и выпить сухого и полу сухого, но… в эти дни душе несладко… и Хозяин, пригласивший нас, в печали…

Творец заповедовал нам жить в радости, но между 17 Тамуза и 9 Ава мы приостанавливаем танцующий поезд…

Дай Б-г, чтобы в скором времени мы все удостоились увидеть своими глазами возвращение радости, и «будем мы, словно видящие сон…».(Тэилим 126:1).

Амен.

Теги: Храм