Отложить Отложено Подписаться Вы подписаны
Дорогие читатели,
позвольте познакомить вас с рассказами нового замечательного автора - Леи Шухман.
В этом посте опебликованы три её рассказа.
Пока горит свеча
– Але, Костя? Привет, это Миша говорит.
– А, Мишань, привет-привет.
– Как дела у тебя?
– Да ниче... А у тебя? Ты просто так звонишь или по делу?
– Как сказать... – в голосе слышится смущение, – вроде по делу.
– Ну?
– Понимаешь, сегодня же пятница...
– И?
– Да вот... – заминка, а потом решительное продолжение, – хочу вас с Витьком пригласить на Шабатнюю трапезу..
– Чего??? – на том конце провода недоверчивое удивление, – Ты че, религиозным решил стать? Вроде уже восемь лет в Иреусалиме живешь, если б хотел, раньше надо было...
– Да нет, каким еще религиозным... Просто хочу отпраздновать наступление Шабата. Это же все-таки наши традиции... Приходите, поедим чего-нибудь вкусного, пивка выпьем...
– Слушай, ну я это.. сразу не могу сказать. Витька тоже надо спросить. Знаешь, тащиться к тебе пешком через полгорода – то еще удовольствие. Если б хоть машина была... Автобусы-то за два часа до Шабата перестают ходить.
– Ладно, решайте. Перезвони, если что.
– Ну, пока!
– Пока!
* * *
Почему Мише пришло в голову устроить шабатнюю трапезу, он и сам не знал. Он был обычным студентом Иерусалимского университета. Конечно, невозможно прожить в Израиле девять лет и не слышать о Шабате, праздниках, кашруте... Миша, в общем, не имел особых претензий к религиозным.
«Каждый имеет право жить, как хочет. Если им нравится сидеть в Шабат дома, и потеть в жару в своих черных пиджаках – на здоровье. А я лучше поеду на пляж» – считал он.
Его, правда, раздражали некоторые вещи – например, их непоколебимая уверенность, что Истина в их руках, а все остальные в лучшем случае ошибаются. Он учился на философском факультете, и вопросы о смысле жизни, бесконечности Вселенной и т.д. были его «рабочим материалом». Он хорошо знал, сколько великих умов ломали над этим головы и в итоге так и не приходили к настоящему ответу. А тут эти «черные» говорят, что они точно знают, зачем живут. С другой стороны – кто их знает, а вдруг они правы?
В последнее время Миша начал уставать от бесконечных рассуждений, возвращающихся в одну и ту же точку. Его богемные друзья – художники и музыканты, пытающиеся найти свой смысл жизни в острых ощущениях, постепенно переставали быть ему интересны.
И тут один знакомый пригласил его на Шабат.
* * *
С Артемом они когда-то работали вместе в университетском общежитии. Еще тогда Миша поражался его олимпийскому спокойствию – Артема ничто не могло вывести из себя, заставить разозлиться или покраснеть. А проишествий среди первокурсников хватало...
Когда Миша ушел с работы, их пути разошлись, и довольно долго студент почти ничего не слышал о своем «коллеге». Так, доносились разные слухи: Артем пережил великую несчастную любовь, Артем уехал в Индию на поиски смысла жизни... Последнее, что Миша слышал – Артем бросил университет и ушел в ешиву.
Однажды по какому-то делу Миша оказался в большой гостинице, известной тем, что в ее холле было кафе, где встречались религиозные пары. Завершив дела, студент решил немного отдохнуть и, заказав кофе, не без любопытства стал наблюдать за происходящим. Ему было странно видеть парней в одной и той же «форме»: черный костюм и белая рубашка; девушек – в закрытой одежде, с убранными в скромный «хвостик» волосами (а то и с косой! и это лет в 20!), почти без косметики. Каждая пара общалась только между собой, не обращая внимания на других и не прикасаясь друг к другу.
«Бедные люди! – подумалось юноше, – как же они себя ограничивают!» Вторая мысль была другой: «А здорово, наверное, когда ты для нее – один-единственный...»
Его размышления были прерваны чьим-то громким восклицанием. Повернувшись в сторону звука, он увидел, что перед одной из пар стоит официантка, и, не в силах сдержать удивление, говорит:
– Как?! Это ты?! Борода, черный костюм?!
Миша быстро узнал в официантке девушку Вику, у которой когда-то был вожатым его друг Артем, а вглядевшись внимательнее, в сидевшем парне узнал – Артема. Видеть его в религиозном антураже было непривычно, но еще более удивительно было видеть всегда невозмутимого Артема смущенным.
– Да, это я... Привет, Вика. – промямлил он. И добавил извиняющимся тоном, обращаясь к сидевшей напротив него девушке:
– Это Вика... Я был у нее вожатым в университете... давно...
Девушка кивнула, здороваясь. В ее глазах плясали смешинки.
После нескольких фраз на тему «как дела, где работаешь» Вика довольно быстро взяла себя в руки, светским тоном осведомилась, что Артем хочет заказать, и убежала к стойке бара.
Миша тихо засмеялся, и решил не подходить к Артему, чтобы своим видом (пышный хвост в сочетании с небритым подбородком) не шокировать собеседницу Артема окончательно. Но решил как-нибудь при случае поговорить с ним. Студенту было интересно, что заставило его бывшего «коллегу» сделать такой радикальный шаг.
Случай предоставился лишь года через два, когда они случайно столкнулись на улице. Артем (который был уже, оказывается, Аароном) рассказал, что женился года полтора назад, и у него уже родился сын.
– Миш, может, придешь к нам на Шабатнюю трапезу? Ты ведь недалеко живешь, идти недолго придется, даже пешком. А моя жена очень вкусно готовит.
Миша согласился.
Как и следовало ожидать, женой Артема-Аарона оказалась та самая девушка. «Хорошо, что я тогда не подошел, – подумал Миша».
На трапезе Миша задал свой вопрос двухлетней давности, который все это время нет-нет, да и всплывал у него в голове, и получил ответ, от которого возникло множество других вопросов.
Еда была действительно вкусной, малыш – забавным, а Шабатние песни, которые Аарон распевал звучным голосом, проникали глубоко-глубоко, туда, куда Миша за свои двадцать восемь лет еще никогда не заглядывал.
* * *
– Але, Миш?
– А, Костя, привет. Ну че, решили что-нибудь?
- Да не знаю. Витек говорит, что ему лень идти... Но может, я его уговорю-таки. Давай так: ты подожди с полчасика, если мы не придем – значит, не жди больше.
– Ну ладно... Постарайтесь все-таки прийти.
– Посмотрим, посмотрим...
– Так... придут они или нет – это их дело. А вот Шабат придет точно. Надо подготовиться, что ли, – вслух подумал Миша.
Он сбегал в магазин, купил несколько бутылок хорошего вина, пару бутылок пива, разных деликатесов, и в последний момент вспомнил, что надо еще купить халы.
Пришел домой, навел, как умел, порядок – женщина нашла бы там не один недочет, но поскольку из гостей ожидались только парни, то – ничего. Сойдет. По крайней мере, пол вымыт, и вещи нигде (на первый взгляд) не валяются. Комната приняла праздничный вид.
Наступил вечер. Миша накрыл стол непонятно откуда нашедшейся белой скатертью, поставил вино, халы, стакан для кидуша. На этажерке разместился маленький металлический поднос со свечами.
До уха долетел слабый звук гудка из соседнего религиозного квартала.
– Ну что, надо зажигать, – сказал Миша сам себе и взял спички. Удивительное дело: натренированные пальцы курильщика, умевшие зажигать огонь в полсекунды, на этот раз его не слушались. Спички ломались, падали... Наконец студенту кое-как удалось зажечь свечи и, спотыкаясь, прочесть браху.
– ...леадлик нер шель Шабат! - громко закончил Миша и посмотрел на свечи. Они горели неярко, но ровно. Освещаемая только их светом, комната приобрела какой-то удивительный, таинственный вид. Знакомое тепло вдруг разлилось по телу. «Так же я себя чувствовал у Артема... то есть Аарона, – вспомнил Миша, – ну что ж, теперь надо подождать ребят».
* * *
А на другом конце города шли бурные дебаты:
– Ну че, Витек, пойдем?
– Да ну, Костя, неохота. Я сегодня сдал экзамен и два предварительных теста, мне б сейчас поесть – и завалиться часиков на десять-двенадцать...
– Вот и отпразднуем твой экзамен... Ты ж все равно сейчас дрыхнуть не пойдешь, я тебя знаю.
– Может и не пойду – но топать через полгорода, чтобы пивка выпить.. Даже и вина – давай лучше рядом в лавке купим, да и отпразднуем...
– Да? Может, и правда...
– А что, ты Мише точно обещал, что мы придем?
– Да нет... Но...
– Ну, ладно, пошли! А то ведь не отвяжешься от меня! Давай только по пути к Иринке зайдем, у нее какие-то новые прикольные диски объявились...
– Так это ж на полчаса, не меньше!
– Да ладно, на пару минут заглянем!
...А Миша ждал. Прошло полчаса, час. Ребят не было. Уже все газеты были прочитаны, а телевизор Миша решил не включать. Не хотелось портить удивительную атмосферу Шабата бодрыми криками и всполохами экрана. Теперь он в сотый раз посмотрел на часы.
Час пятнадцать...
– А что ты хотел? – сказал Миша вслух, – во-первых, Костя ведь сказал, что не обещает. А во-вторых... Ну что для них Шабат? Что им кидуш? Так, моя очередная придурь. Они, конечно, не против, пока это их лично не касается... Но тащиться в такую даль пешком – это надо очень хотеть. Только из вежливости – вряд ли. А насчет хотеть... я ведь и сам толком не знаю, чего хочу. Так что... не придут они, нечего и ждать.
Миша нашел сидур с переводом, открыл на странице, где был напечатан текст кидуша, потом достал штопор, медленно, стараясь растянуть время, откупорил бутылку... Хотел было уже налить вино в стакан, и вдруг, повинуясь какому-то спонтанному порыву, обернулся посмотреть на свечи. Их пламя было по-прежнему ровным и теплым.
«Все-таки подожду еще. Буду ждать, пока свечи горят, – решил он, – а пока... помолюсь.
– Молиться? – возразил внутренний голос, – Кому? Кому ты собираешься молиться? Ты же современный человек, ты же знаешь, чего стоят все эти их сказочки...
– А вдруг – не знаю?
– Да ладно, подумай, как ты будешь выглядеть! Стоит человек посреди полутемной комнаты и разговаривает сам с собой. Еще и раскачивается, как пьяный. Дофилософствовался, называется.
– Ну что я теряю, в конце концов? Никто меня не видит и не слышит. Если и услышит, то только – Он.
– А вдруг ребята все же придут, а ты тут... молишься? Помнишь, как мама тебя первый раз с сигаретой застала? Стыдно было – ужас.
– Ну... первый раз было стыдно, а потом привык. И я, и она. И вообще... закрою дверь на ключ, и все. Постучат, небось!»
Миша нерешительно повернул ключ в замке и взял в руки сидур. Потом понял, что молиться по сидуру пока не может. Фальшиво получается.
Отложил сидур, закрыл глаза и робко прошептал, чувствуя себя довольно глупо:
– Послушай... если Ты действительно существуешь, Ты, Тот самый, добрый и всемогущий... Помоги мне. Сделай так, чтобы ребята пришли. Я ведь хочу сделать Шабатнюю трапезу... выполнить Твою волю... Помоги мне, пожалуйста!
Миша помолчал, потом продолжил снова:
– Пожалуйста, пусть они придут... Хоть опоздают, но придут. Мне нужен какой-то знак от Тебя! Знак, что я на правильной дороге. Мне ведь так одиноко в этом мире без Тебя... Все вокруг гоняются за своим хвостом, занимаются какой-то ерундой, которая имеет значение только сегодня, а завтра о ней уже забывают... Помоги мне найти что-то вечное... помоги мне найти Тебя!
Миша и сам не заметил, как просьбы полились из самой глубины сердца, и еще через несколько секунд он говорил уже о своей жизни, о своих близких, о своих тревогах и волнениях.
Говорят, что первая молитва – это как первая любовь. Сила ее необычайна, в первую очередь для самого человека. Всевышний дает нам удивительный подарок: поднимает нас на волне вдохновения над материальным миром, дает нам на секунду почувствовать, что такое – быть только душой. Когда ничего и никого вокруг. Лишь ты и – Он.
Юноша забыл о времени, о том, где он, и с чего началась его молитва.
Еврейская душа погрузилась в беседу со своим Творцом.
Стук в дверь прозвучал неожиданно резко. Миша вздрогнул, как будто просыпаясь, возвращаясь в себя, и пошел открывать дверь.
– Миш, привет! Ты извини, мы тут немножко у Иринки зависли... Но все-таки дошли! Так что поздравь нас!
– Костя, Витек! Как я рад, что вы все-таки пришли! Молодцы! Поздравляю и вас, и себя! Заходите, заходите! Будем делать кидуш!
Быстро обернувшись, Миша бросил взгляд на свечи. Одна из них уже не горела, но вторая еще тлела – крошечный, еле заметный огонек, который вот-вот погаснет.
Надпись на стене
אודה ד' בכל ליבי, אספרה כל נפלאותיך
Возблагодарю Господа от всего сердца,
Поведаю все Твои чудеса. (Теилим 9:2)
Комментарий р.Мальбима: Обычно люди рассказывают только об очевидных чудесах, но события, которым предшествуют «естественные» причины, они пытаются объяснить «законами природы» и сцеплением случайностей. Я же раскрою свои глаза, постигая, что и «естественные» события есть знамения Господа и скрытые чудеса. (Теилим с переводом А. Каца)
Галя уныло брела по быстро темнеющей улице. Ноябрьский вечер в Москве – далеко не лучшее время для прогулок. Но что еще делать, если до поезда – полтора часа, а торчать в прокуренном вокзале рядом с подозрительными личностями совсем не хочется?
Девушка возвращалась с семинара, который, как оказалось в дальнейшем, перевернул всю ее жизнь. Но пока она об этом не подозревала, и просто вспоминала услышанное, размышляя, насколько это все странно и необычно. В ее голове мелькали обрывки диалогов, удивленные взгляды, негодующие возгласы...
– А почему именно так?
– А как Вы докажете?
– А если...?
– Да не может этого быть!
И надо всем – лицо рава. Спокойное, улыбающееся лицо человека, который знает что-то настоящее. И живет этим.
– Всевышний любит нас – вот что главное. Каждого из нас. Представьте себе родителей большого семейства: сколько бы ни было детей, они любят каждого из них совершенно особенной любовью. Относящейся только к нему.
* * *
А начиналось все абсолютно естественно – на первый взгляд.
Галя училась на втором курсе университета. Жизнь была наполнена тем, из чего обычно состоит жизнь студентки: лекции, экзамены, влюбленности, дискотеки... Впрочем, дискотеки она не любила, предпочитая им театры и бардовские тусовки.
Но, кроме университета и друзей-студентов, у нее была и еще одна компания: еврейский клуб. Галя с детства ездила в разные еврейские лагеря, и поэтому слова «Шабат», «Израиль», «Пурим» не были для нее совсем уж пустым звуком. А еврейский клуб в ее городе был очень симпатичным местом, где собиралась немногочисленная еврейская молодежь.
Вот и тогда, вернувшись после отдыха на море, Галя сразу поехала в клуб. Ребята сразу окружили ее:
– Галька, привет! Давно тебя не видели?
– О, как загорела-то!
– Ты на Черном море была?
– Слушай, а у нас новости! Мы решили отмечать Шабат! – объявила Алла.
– Отмечать Шабат? – удивилась Галя, – а как?
– Ну как – вечером в пятницу собираться, зажигать свечи, петь еврейские песни.
– Да, наверное, это будет здорово! Я – за!
– Кстати, а давайте еще и что-то из недельной главы Торы рассказывать, – предложил Игорь, – Кто хочет первый? Галь, хочешь?
– А что рассказывать?
– Да что хочешь, на тему недельной главы.
– Ну... давайте, попробую.
– Спроси у Ники, она даст тебе какую-нибудь книжку.
Ника дала брошюрку, написанную неким равом Гудманом, в которой рассказывалось о сотворении человека. Книжка оказалась интересной и абсолютно опрокидывающей обычные «ветхозаветные» представления.
И в следующую пятницу – это было как раз начало еврейского года, первая глава Торы – Галя уже рассказывала:
– Все, конечно, знают, что женщина создана из ребра. «И взял Всевышний у Адама одно из ребер...». А ведь это неверно! Правильный перевод слова «цела», которое употреблено в Торе, не «ребро», а «сторона». То есть Всевышний просто разделил Первого человека на две части – мужчину и женщину. То есть женщина сама по себе – действительно не человек....
Парни начали радостно улыбаться, но Галя еще не закончила:
– ...но и мужчина тоже!
– Ну-у-у... – вздох разочарования пронесся по комнате, зато нахмуренные лбы девушек облегченно разгладились.
* * *
– Ника, а есть еще какие-нибудь книжки этого рава? Мне так понравилось...
– Нет, Галь, книжек больше нет. Но есть кассеты с его лекциями. Хочешь?
Кассеты были настолько удивительными, что первый раз Галя слушала их взахлеб, забывая переворачивать на другую сторону. Только прослушав все пять кассет подряд, она вдруг поняла, что это была только половина. Пришлось слушать еще раз. Но это было еще интереснее.
Легко, с юмором, но, в то же время, вполне серьезно лектор поднимал вопросы, о которых Галя, никогда особо не интересовавшаяся философией, за свои девятнадцать лет как-то не задумывалась: «Зачем я живу? Какой смысл в существовании этого мира? Появился ли он случайно или по чьей-то воле? Есть ли какая-то цель в моем существовании?» Ответы его были нетривиальны и порождали желание разобраться в теме как следует.
«Странно, почему я раньше об этом никогда не думала? Ну ладно, лучше позже, чем никогда, – размышляла Галя, – Тем более, что когда начинаешь думать, вопросов появляется все больше и больше... Кто же мне на них ответит? Как вообще этого рава найти?»
Галя позвонила Нике:
– Ник, слушай, а откуда у тебя были эти кассеты?
– А, я была один раз на семинаре у этого рава, там давали...
– На семинаре? Я тоже хочу!
– Знаешь, через пару недель приезжает его ученик, по-моему, он и на семинар записывает...
– Ой, скорее бы! У меня столько вопросов!
Ученик на все Галины вопросы ответить на смог. Но зато действительно пригласил в Москву на семинар, который проводит сам рав Гудман, и пообещал, что там она сможет выяснить все, что ее интересует.
* * *
– Ну что, узнали мой голос? – рав Гудман улыбнулся сидящим перед ним, – мы с вами будем многое обсуждать, и я прошу не стесняться задавать вопросы...
На многие свои вопросы Галя получила ответ, но эти ответы порождали еще больше вопросов, и это было самое замечательное. Появилось ощущение, что прикасаешься к бесконечности. Многое для Гали было странным, а еще – странно было учиться не для хорошей отметки, не для того, чтобы похвалили родители, не потому что «так надо», а потому что – хочется!
«В универе тоже интересно, – думала Галя, – но там все равно приходится учить все подряд, и то, что нравится, и то, что нет. Просто процесс получения знаний. А тут.. все, что я слышу, проникает куда-то гораздо глубже, чем в мозг. Может... в душу?»
Три дня семинара пролетели очень быстро. Пора прощаться.
И вот теперь до поезда еще полтора часа.
Галя решила прогуляться. Но моросящий дождь, тяжелая сумка на плече, холод и темнота не способствовали приятной прогулке. С каждым шагом настроение у девушки падало все больше и больше. «Фу, какая противная осень в этом году... – думала она, – даже никакого бабьего лета не было. А сейчас вообще... хоть бы снег уже пошел. А то этот дождь и грязь надоели уже. Брр! Холодно как! Ладно, надо возвращаться на вокзал, а то еще заблужусь, вообще весело будет..»
Вдруг она увидела объявление на стене забора, мимо которого проходила: «Косметика по оптовым ценам. Вход в магазин со двора».
«Ладно, куплю пару кремов, может, настроение лучше станет. А потом – сразу обратно»
Галя с трудом нашла вход во двор, с опаской зашла в незнакомое место, увидела на стене дома стрелку-указатель, прошла дальше, и, наконец, обнаружила магазин. Это был небольшой магазинчик, находившийся на первом этаже жилого дома. Рядом было еще несколько домов. Девушка поднялась на крыльцо магазина и с глубоким разочарованием увидела, что он закрыт. «Часы работы: 8.00 – 19.00» прочитала она. Посмотрела на часы: 19.10.
Слезы досады невольно выступили на глазах. Она резко смахнула их и сердито подумала: «Рав Файнит весь семинар рассказывал, что Всевышний нас любит, и что Он всегда рядом, и Его любовь проявляется постоянно, и каждую секунду, и все такое. Ну и где она? Что-то я сейчас этой любви не ощущаю!»
Галя повернулась, чтобы идти обратно, и вдруг надпись на стене соседнего дома привлекла ее внимание.
Большими красными буквами было написано: «Галчонок...»
Галя замерла. Неожиданное тепло разлилось по телу. Так ее называл только папа, и то в минуты особой нежности. Она перечитывала это слово снова и снова – и не могла оторваться от него. Наконец она заставила свой взгляд переползти дальше.
«Галчонок, я тебя люблю!!!» гласила надпись.
К горлу подкатил комок. Что с того, что, наверное, влюбленный паренек написал это своей девчонке, которую случайно звали так же? Сейчас эта надпись предназначалась Гале, только ей одной.
Девушка долго стояла, вглядываясь в эти слова, осветившие окружающую темноту. Наконец, с трудом отвела взгляд, посмотрела на часы, ойкнула и, как на крыльях, полетела к вокзалу.
Позже, уже уютно устроившись в теплом купе, забравшись на верхнюю полку, она закрыла глаза, и перед ее внутренним взором снова возникли большие красные буквы. «Прости! – прошептала Галя, – Теперь я буду помнить, что Ты действительно рядом...»
"Бурячок". Рассказ Леи Шухман
– Полчаса до Шабата! – Хая в отчаянии посмотрела на мужа, – что же делать?!
Все комнаты сверкают небывалой чистотой, стол в центре гостиной накрыт торжественной белой скатертью, в стаканчиках свечей, стоящих на специальной полочке, переливается янтарным блеском оливковое масло.
Действительно, до Шабата оставалось лишь полчаса, когда обнаружилось, что дома нет свеклы.
На этот Шабат Хая решила приготовить «селедку под шубой». Этот салат настолько все любили, что он вносил особую ноту в атмосферу Шабата. И действительно, у Хаи он получался просто мастерски. Кроме майонеза, она заправляла салат особым соусом, как ее научила старшая сестра: чуть-чуть растительного масла с перцем и укусусом. А сверху посыпала яйцом и зеленым луком, так что выглядело это просто изумительно.
Гости-израильтяне недоверчиво рассматривали незнакомое блюдо, пробовали чуть-чуть, а потом несколько раз просили добавки. Русские же при виде его радостно и с легкой ностальгией вздыхали, сглатывая слюнку, а потом с удовольствием кушали, вспоминая что-то свое, и тоже просили добавку.
Но самым главным ценителем был муж Хаи, Аврум. Он утверждал, что у Хаи получается точь-в-точь, как у его мамы, а это, как известно, самый большой комплимент, какой только может отвесить мужчина.
И вот сейчас Хая решила побаловать его. Кроме того, на вечернюю трапезу ожидались гости – товарищи Аврума по ешиве, которым он наверняка уже успел рассказать об ожидающих их деликатесах. И – на тебе! Нет свеклы.
Есть вещи, которые просто неразделимы! Как можно представить себе клубнику без сливок, хасида без пейсов, чолнт без кишке, еврея без собственного мнения обо всем на свете? То есть, попытаться, конечно, можно... Но представить себе «селедку под шубой» без свеклы – даже не стоит и пробовать.
Конечно, кроме «селедки под шубой», уже была приготовлена еще и рыба с подливкой, и курица с грибами, и несколько других салатов, но все это не могло сравниться с тем, что Аврум называл «гвоздем программы».
– Послушай, я ведь, по-моему, говорила тебе купить свеклу?
– Д-да, кажется, говорила...
– Не «кажется», а точно говорила! Я теперь вспоминаю – вчера днем я просила тебя купить овощи, и даже сказала, что собираюсь делать твой любимый салат! А ты опять забыл! Все время все забываешь! Ну сколько можно уже, Аврум!
Аврум молча выслушивал тираду жены. Он знал, что самое главное сейчас – держать себя в руках. Пятница для еврейской семьи – всегда нелегкий день, и чем ближе наступление Шабата, тем больше растет напряжение. Любая мелочь вырастает до совершенно непропорциональных размеров и легко может вывести из себя. Недаром в Талмуде говорится, что в этот день есть «сатан меюхад» – особая злая сила, которая действует именно в пятницу, и очень старается испортить атмосферу в доме: толкнуть под руку, когда в ней – тарелка с горячим бульоном, заставить резко ответить на невинный вопрос, ну и, самое главное – раздуть из мушиного размера проблемы огромного противного слона.
Вот и сейчас: Хае уже казалось, что, во-первых, свеклу уже нигде не найдешь, а во-вторых – без этого салата Шабат будет просто испорчен.
Аврум понимал, что сейчас наступает испытание, и старался, как всегда в такие тяжелые моменты, подбодрить жену и помочь ей увидеть истинные размеры проблемы. Для этого начинать следовало с признания вины. Женщин это как-то удивительно успокаивает.
– Прости, солнышко. Действительно забыл. Ну ты же меня знаешь... Удивительно, как я еще себя где-нибудь не забыл!
– Ох…хорошо... но что теперь делать?
– Самое главное, Хаеле, не волноваться.
– Не волноваться? Осталось полчаса!
– И все-таки, давай подумаем спокойно: буряк – не такая уж редкая вещь, правда? Надо просто спросить у соседей.
– У соседей? Мы же в Брахвельде, а не в Иерусалиме! У нас в доме почти все – молодые пары, все уезжают на Шабат...
– Но кто-то же остается.
– Да как ты не понимаешь, даже если я и возьму у кого-то свеклу, я уже не успею ее сварить! Она же очень долго варится!
– Но ведь еще полчаса, тем более что это – полчаса до зажигания свечей. А заход солнца позже на 18 минут. Если она потом поварится еще минут десять, я сам смогу выключить, и все.
– Да, но ее нужно потом тереть на терке, а в Шабат этого делать нельзя!
Аврум почувствовал, что начинает закипать:
– Хая, ты хочешь решить проблему, или доказать, что ее решить невозможно?
– А ты еще говоришь, что хочешь помочь! Да мне и некогда сейчас бегать по соседям, еще есть другие дела – полчаса осталось!
– Ну хорошо, в конце концов, даже если мы буряк не найдем, у нас еще куча другой еды...
– Ой, ты ничего не понимаешь... во-первых, не «буряк», а «свекла»! А во-вторых, если бы у нас еще не было гостей... а так – вся остальная еда – обычная! Ничего особенного...
– Во-первых, ты же помнишь, что я с Украины. У нас говорят «буряк». А во-вторых, солнышко, у тебя вся еда – особенная, правда! – Аврум постарался хотя бы с помощью комплимента направить разговор в более спокойное русло.
Но и это не помогло.
– Все гости всегда спрашивают именно о «селедке под шубой», когда к нам приходят! Ну что же делать?! – слезинки на Хаиных ресницах сверкали, уже не скрываясь, и готовы были вот-вот пролиться соленым дождем.
– Мама, а что случилось? – маленькая Мирьям выбежала из своей комнаты, где рассаживала по местам кукол, чтобы в Шабат все было красиво.
– У нас свекла кончилась...
– А, я сейчас принесу!
– Ты?!
Впрочем, в этом был проблеск надежды. Мирьям нередко утаскивала из кухни овощи, чтобы приготовить «настоящую еду» для своих игрушек, так что какая-нибудь морковка или картошка обнаруживались потом в совершенно неожиданном месте.
Через минуту Мирьям вернулась, гордо неся маме свеклу.
– На, мамочка!
– Спасибо, милая... – Хае стало немножко легче, несмотря на то, что... увы, свекла была игрушечной, – но это нам не подходит..
–Почему?
– Ее нельзя кушать, Миреле...
– А мои куклы кушают...
– Это же куклы. А люди не могут.
– Жалко...
Хая снова вопросительно взглянула на мужа.
– Ладно, давай вместо разговоров попробуем действовать. Во-первых, давай попросим Всевышнего...
– Попросим послать нам свеклу? На блюдечке с голубой каемочкой?
– Хая, ну неужели ты не веришь, что Всевышний и это может? В этом же и проявляется Его величие – в том, что он отвечает нам даже на самые пустяковые просьбы – если это нам действительно нужно, конечно! Идет ли речь о человеческой жизни, или всего лишь о свекле для салата – главное, насколько искренне ты просишь, насколько веришь, что Он поможет... Наоборот, если мы будем обращаться к Нему по мелочам, то, бэ-эзрат Ашем, Он избавит нас от более тяжелых испытаний...
– Ты прав, Аврум, – неохотно согласилась Хая, – действительно, нужно попросить... Но это всегда так трудно – признать свою ограниченность, и обратиться к Нему даже за пустяком.
– Тем более...
– Ладно, и, в конце концов, действительно, главное, не свекла, и даже не «селедка под шубой», а сам Шабат...
– Я очень рад, что ты так думаешь. – Аврум подошел к Хае и ласково потрепал ее по плечу, – а теперь, давай, действительно, попросим, а потом я схожу к соседям...
На несколько минут муж и жена замерли в безмолвном разговоре с Творцом. Это уже не была лишь просьба о недостающем овоще. Это было признание Его власти над всем миром и над собой, просьба дать возможность осознать, что действительно важно... Каждый по-своему, они просили Отца помочь им быть вместе и идти по Его пути – в больших ли вещах, в мелочах ли...
Наконец Аврум вздохнул и вышел. Хая занялась последними приготовлениями к Шабату, с надеждой поглядывая на дверь. Через пять минут муж вернулся. Ответ можно было прочитать на его обескураженном лице.
– Знаешь, ты права... Мне открыли только соседи сверху и напротив, и у них бурака нет. А остальные, наверное, уехали...
– Что ж, нет, так нет, – Хая, наконец, смогла взять себя в руки и осознать, что проблема не стоила стольких душевных сил, – обойдемся и без свеклы. Не расстраиваться же из-за этого весь Шабат! У нас, и правда, еще много другой еды...
– Вот и умница! – Аврум ободряюще улыбнулся жене, – а теперь, давай проверим, все ли готово.
Вдруг раздался негромкий стук в дверь.
– Соседка за солью или еще чем-нибудь... – сказала Хая.
Это действительно была соседка – мать большого семейства, жившего этажом ниже. Она никогда не упускала случая поболтать с Хаей, дать какой-то полезный совет в отношении воспитания детей или ведения хозяйства.
А сейчас в ее руках была тарелка, на которой... Хая не поверила своим глазам.
Но пришлось поверить ушам:
– Хаечка, я тут делала один салат, и вот – остался бурачок вареный. Решила занести тебе, может, пригодится? – и она протянула Хае маленькую, видавшую виды тарелку, на которой были немного заметны следы уже почти совсем стершейся голубой каемки.
Теги: Дом, Молитва, Субботние свечи
