Отложить Отложено Подписаться Вы подписаны
До сих пор наше обсуждение лашон ара ле-тоэлет о проступке между людьми (бен адам ле-хаверо) касалось того, случая, где тоэлет (польза) была ощутимая и конкретная, то есть имелся, по крайней мере, шанс на исправление ситуации. А как быть, если шанса на исправление ситуации нет? Как всегда, проиллюстрируем на примере из жизни израильского города Н-ска.
Влад-программист наблюдал в шабат после шахарита (утренней молитвы) за спором Гольдштейна и... нет, не дяди Миши, как вы думали, а Саши-программиста, и спор был не на тему дальнейшего будущего Украины под управлением евреев, возможности войны между США и Ираном и перспектив развития индийской экономики, а на гораздо более насущную для шабата тему места аскетизма (пришут) в иудаизме. Гольдштейн, естественно, выступал против аскетизма в любых его проявлениях, а Саша-программист спорил, аргументируя цитатами из Месилат Йешарим. А когда Влад попробовал вмешаться на стороне Саши, то получил от Гольдштейна следующее:
– А, вот и самый большой аскет подошел. Слушай, ты конечно в страстях и удовольствиях разбираешься, и на Мерседесе поездил, и во всех ресторанах в Тель-Авиве успел поесть, и по дискотекам походить, и жена у тебя – какой там номер, три, кажется? Только тебе об аскетизме и судить, только ты подожди, пока креветки в зубах хрустеть перестанут!
Влад унижен и раздавлен. Саша настолько шокирован происходящим, что даже не находит, что сказать. Присутствующие, а их несколько, молчат. Гольдштейн с победным видом уходит.
Может ли Саша рассказать о том, что случилось, остальным посетителям русской синагоги города Н-ска? На первый взгляд, этого делать нельзя. Поведение Гольдштейна, безусловно, неправильно и безнравственно. Но, с другой стороны, где здесь конкретная польза? Как распространение Сашей этой информации поможет исправить ситуацию? Гольдштейн перед Владом не извинится, это Саша знает. Отношения у них не очень, пару раз недавно они поругались, Влад один раз в запале обозвал Гольдштейна, который считал себя состоятельным бизнесменом, "мелким лавочником", и Гольдштейн сильно обиделся, так что извиняться он, скорее всего, не станет.
Однако Хафец Хаим (Законы лашон ара, 10:5 и Беер Маим Хаим, прим. 14) утверждает, что в таком случае конкретная польза есть. А именно, что либо а) когда все узнают о том, как Гольдштейн жестоко унизил Влада, общественное сочувствие и поддержка будет на стороне Влада, и Владу будет легче переносить свой позор, либо б) Гольдштейн будет подвержен общественному осуждению и порицанию за то, что он публично унизил другого человека, что является разновидностью кровопролития, и может быть, это даже приведет к тому, что он (Гольдштейн) сам поймет, что поступил неправильно, и решит извиниться перед Владом-программистом.
Поэтому Саше-программисту можно рассказать о случившемся при соблюдение следующих условий (см. также https://toldot.com/blogs/leib/leib_3279.html):
1) Информация, которую сообщает Саша, – достоверна. В этом случае очевидно, что условие соблюдается, поскольку Саша сам видел, как Гольдштейн унизил Влада.
2) Оценка ситуации правильная. В нашем случае, соблюдение этого условия также очевидно. Напоминать бааль-тшува (раскаявшемуся) о его прошлых поступках однозначно запрещено, тем более – делать это прилюдно.
3) Нельзя преувеличивать содеянное зло. Тут это значит, что Саша должен заметить, что в свое время Влад-программист назвал Гольдштейна мелким лавочником, иначе говоря, что у Гольдштейна были основания обижаться на Влада, хотя это, тем не менее, не дает права Гольдштейну публично унижать его.
4) Правильное намерение. Саша должен сообщить о том, как плохо поступил Гольдштейн, из стремления восстановить справедливость и уменьшить унижение Влада, а не из-за личной неприязни к Гольдштейну. С этим у Саши проблем не было, к Гольдштейну он относился спокойно и даже уважал его за то, что он, Гольдштейн, уже четыре года не ел раков.
5) Если есть возможность упрекнуть обидчика, нужно это сделать перед тем, как рассказывать лашон ара. Саша так и поступил. Он пошел к Гольдштейну и сказал ему, что нельзя публично унижать другого человека. Но Гольдштейн пожал плечами, сказал: «Теперь мы квиты, и вообще, я не хочу это обсуждать».
6) Сообщаемый лашон ара должен быть эффективным в достижении той пользы, ради которой мы его (лашон ара) говорим. Об этом внизу.
7) Если есть возможность добиться того же результата без произнесения лашон ара, то необходимо это сделать.
8) Нельзя сообщать лашон ара, если это приведет к большему наказанию или ущербу для обидчика, чем он заслуживает. В нашем случае это неактуально, поскольку никто не будет избивать Гольдштейна или поджигать его магазин из-за того, что он сказал Владу-программисту.
А теперь продолжим рассказ. Саша-программист рассказал о том, что видел, Рабиновичу, старому Науму, Паше-Пинхасу, новому раву, Хасидашвили и своей маме (https://toldot.com/blogs/leib/leib_497.html). От них информация прошла дальше, и через пару недель Влад-программист почувствовал поддержку общества. Новый рав дал две драши: одну про силу тшувы, которая способна смыть прошлое, а другую – о важности человеческого достоинства и серьезности запрета Торы позорить другого людей. Рабинович и Боря Коган сочувственно хлопали его по плечу и говорили не переживай, все там раньше были. Дядя Миша Кукушкинд (как же без него) с серьезным видом вел беседы со всеми о том, что личность надо уважать, а Влад-программист – безусловно, личность, да к тому же еще и незаурядная. А сам Влад, увидев, что общество встало на его сторону, к удивлению для себя, перестал сомневаться в том, что тшува возможна, и что ему удастся преодолеть прошлую жизнь.
Таким образом, как мы видим, была достигнута первая польза, о которой говорил Хафец Хаим.
А что Гольдштейн? Первое время он пытался игнорировать косые взгляды знакомых и не замечать, что друзья стали как-то меньше с ним общаться, но когда, выйдя от друзей живущих на другом конце города, он увидел у входа в дом штаб (средний возраст 75 лет, состоял из Зинаиды Михайловны, Зои Наумовны, Натальи Соломоновны и примкнувшей к ним Мазаль), который, заметив его, стал многозначительно друг другу кивать, бормотать и показывать, понял, что дело дрянь и нужно дать обратный ход.
Таким образом была достигнута вторая польза, о которой говорил Хафец Хаим.
Теги: Мусар, Лашон ара, Хафец Хаим, тешува, алаха, конструктивная критика
