НАШ ДРУГ ИННОКЕНТИЙ

Мух Иннокентий прожил у нас четыре дня.

- Почему он Кентий? - спросили дети. - Откуда ты знаешь, что он Кентий?

- Я на триста лет старше вас и в триста раз лучше знаю жизнь. По лицу сразу ясно - Иннокентий.

С именем вообще трудно ошибиться. Скажем, мой кухонный стол – Федор, а газовая плита – Глафира. Тут сомнений быть не может. Стиральная машинка – Василиса. Она просто не может быть ни Цилей, ни Блюмой, хотя из очень приличной семьи с хорошей фамилией Электролюкс. Стоит только назвать что-то собственными руками, как сразу начинаешь любить, холить и лелеять, несмотря ни на что. Я люблю Василису, хотя часто она плохо себя ведет, а вчера затопила служебный балкон.
- Не могу стирать сразу столько, мне бы поменьше, - жаловалась Василиса и убедительно скрипела ржавыми винтиками.
Но космос был глух к ее мольбам, я совала Василисе грязное шмотье, пока все не закончилось. Теперь пойду мыть Василисину пену, ласково протирать ее заржавленные бока и раскаиваться. Старость надо уважать.
Я люблю Василису и за ее приличную фамилию Электролюкс, и за сдержанный северный нрав, и за стойкий скандинавский характер. Она викинг в анамнезе.
Кажется, Василиса вся моя - кроткая и послушная. Я забочусь о ней, чищу нутро, что за специальной дверкой. Она это ценит. Безропотно и самоотверженно стирает для меня, как заведенная. Каждый день тыр-тыр-тыр да тыр-тыр-тыр и больше ни полслова.
Мое доверие и нежность к Василисе безмерны, и она это чувствует. От избытка чувств Василиса заплевывает все вокруг пеной, требует внимания и заботы, как все домочадцы.

Мух Иннокентий был приветливым и не слишком надоедливым. Тихим и любознательным. Молча философствовал и немного скучал на бутылке бордо,  неспешно порхал над столом и садился на миску салата.

- Достойно выпил - достойно закусил, - сказал муж.

Удивленный пониманием Иннокентий уселся ему на верхнюю губу средь усов, похоже, хотел расслышать получше, а после исчез.

Увлеченные бордо и куриной ножкой мы потеряли его из виду.

- Кентий, где Кентий? - заволновались дети и укоризненно уперлись взглядом в усы. - Папа, ты его проглотил.

Муж сглотнул и закашлялся.

- Горьковатый ваш мух, - а потом хихикнул и похлопал себя по груди: - Щекотно же, Иннокентий, прекрати топать лапами.

Оська обхватил обеими руками живот мужа и приник головой.

- Кентий, ты тут? - позвал он.

- Бззззззз, - ответила я, потому что была в ответе за всех, кого приручила.

- Тебе там очень темно? - шептал Оська куда-то в пупок мужа.

- Бзззззззз, - пожаловалась я.

- У папы живот дергается, - Оська тыкнул мужу в живот. - Это Кентий дрожит, он темноты боится.

Муж делал страшные гримасы в попытке сдержать хохот, но контролировать судороги не мог. Я встала, чтобы налить ему апельсиновый сок:

- Папе надо попить.

- Нет, Кентий утонет, - заорал Оська и закрыл ладонями рот мужа.

- Да вот мух, читает тут, - подал голос Аарон. Он сидел в кресле-качалке с книгой в руках. На книжной странице меж строк суетился Иннокентий. Побежит, подпрыгнет, отлетит, снова спикирует вниз.

- Какой впечатлительный мух, - сказал муж.

- И любознательный. Находка, а не мух, - согласилась я.

- Наливай сок, мне уже можно.

На следующее утро мух ждал меня верхом на Василисе. Они спелись сразу. Пока я грузила стирку, Иннокентий взволнованно кружил у самого моего уха и путался под руками. Переживал, чтоб я Василису не перегрузила, едва его Василисиной крышкой не прихлопнула, но он увильнул. А как она завела свое тыр-тыр-тыр, уселся сверху и зажужжал в такт.

- Где Кентий, мама? - дети проснулись и прибежали в гостиную.

- Завтракает, - отозвалась я из кухни. В кастрюльке булькала овсянка. Рядом с плитой на столе копошился в капле пролитого молока Иннокентий и довольно потирал лапки.

Мух стал нашим домочадцем. С любопытством новосела он изучал все вокруг, в первую очередь нас. Неожиданно пикировал с облюбованной люстры, где, кажется, готовился свить гнездо, прямо на нос Аарона и топал вверх к очкам. Аарон замирал, чтоб не спугнуть, косил глазами по траектории, мух топал к уху, а мальчик к зеркалу, чтоб видеть его. Иннокентия это совершенно не смущало, он любопытствовал, что там внутри в странной улитке-раковинке, пока Аарон с хохотом не хлопал по уху, не выдержав щекотки. Мух сердито жужжал и возвращался в будущее гнездо – он любил свет.

- Оська! – позвал Аарон брата и указал на люстру. – Ты слышал, как Иннокентий жужжит?

Оська кивнул.

- Он летит и жужжит. А если мы его на ниточку.

- Летит и жужжит, жужжит и летит! – заверещал Оська. Он был в полном восторге от идеи.

Аарон прижал указательный палец к его губам и поманил за собой.

Спички лежали в навесном шкафу над холодильником. Их было нельзя никогда и насовсем. Но коробок от спичек был, наверное, можно. Такое немного сомнительное почти можно, про которое лучше не спрашивать. Для тех, кто спрашивает, можно часто превращается в нельзя. Чики-брики-трык, и, пожалуйста, всю шкатулку с маминым шитьем сразу нельзя, там иголки, а если тебе нужны только нитки, одна ниточка всего-навсего, то чики-брики-трык – нитку, скорее всего, можно, но лучше не спрашивать.

С пустым спичечным коробком и белой ниткой в руке Аарон стоял у окна. Рядом с ним на спинке большого черного кресла сидел Оська. По стеклу задумчиво ползал Иннокентий.

- Кентий, ты хочешь погулять, правда, иди сюда, - Аарон раскрыл спичечный коробок и показал муху. – Садись в домик, пойдем гулять.  

- Он не хочет гулять в домике, Кентий полетит на поводке, дай мне.

Оська толканул Аарона, выдернул нитку из его рук и показал муху.

- Смотри, Кентий, вот какой беленький поводочек, хорошенький.

Оська потянулся к окну с ниткой в руке и почти прикрыл Иннокентия ладошкой, но тот в ужасе шарахнулся, взмыл к потолку. Охотник на муха потерял равновесие и врезался носом в холодное стекло.

- А-а-а-а-а, - заорал Оська.

- Вззжжжж, - укоризненно отозвался Иннокентий с карниза для штор.

Аарон присел на пол рядом с поверженным братом. Оська остервенело тер ушибленный нос.

-  Что мухи любят, а, Ось? -  заглядывал Аарон в лицо младшего. – Мы покажем это Кентию, и он прилетит.

Мух нервно вышагивал по карнизу для штор под самым потолком. Он был явно не рад затее. Оська растянулся на полу лицом в потолок и следил за ним:

- Мама говорит, что мы летим за конфетами, как мухи на мед.

- Кентий любит мед! Идем на кухню скорее.

Продолжение следует (я надеюсь).

Теги не заданы