Раби А.Миллер «Распад над бездной» (15)

Продолжение. Предыдущие выпуски смотри под тегом «Холокост» или «История».

И местечко Холешов претерпело коренные изменения. На изображении, помещённом в брошюре, рассказывающей об истории этого местечка, запечатлено свидетельство глубины духовного распада перед Второй мировой войной. На фотографии — многолюдная демонстрация в местечке. Участники (с непокрытыми головами) несут огромный транспарант, протянувшийся от края до края колонны. На транспаранте надпись на идиш: «Долой клерикализм!» Этот недвусмысленный лозунг несут не зелёные юнцы, не ведающие, что творят, но люди среднего, вполне зрелого, возраста. Эта демонстрация — одна из многих, проводившихся в поддержку лживых, захвативших умы, идей.

До появления маскилим, Холешов было типичным хасидским местечком.

«Перед Первой мировой войной, — свидетельствует очевидец, — ни один еврей здесь не испытывал беспокойства за воспитание сыновей. Каждый ребёнок автоматически направлялся в Хейдер, а из Хейдера в Штибл — Дом Учения…», — .

Два события полностью изменили облик местечка: Бальфурская декларация и большевистская революция в России.

Декларация Бальфура притянула часть евреев общины к сионизму, а революция привлекла к марксистскому учению остальных.

Последствия не заставили себя ждать: «Еврейские юноши массами оставляли штиблах, большинство с упоением кидались в сионизм, а кое кто увлеклись коммунизмом.

Традиционный “штиблах” почти полностью опустел …»

Штибл, где бурлила жизнь в течение всего дня, и не только во время молитв, был оставлен…

«Голос Торы умолк совершенно. Даже в Гусятинском Штибле, в былое время заполненном учениками до отказа, голос Торы сделался до неузнаваемости тихим»

В месте, где ещё недавно всё дышало духовностью, воцарилась глубокая пугающая тишина…

Жизнь переселилась во всякого рода новые организации.

«Все оставили старую дорогу еврейства», — заключает составитель брошюры о Холешове.

МОЛОДЁЖЬ УЧИТСЯ ДУРНОМУ

Сердце молодых пленилось новыми идеалами. С неизменным постоянством росло число еврейских юношей, отдалявшихся от жизни по Торе. Аскала призывала строить новый мир на развалинах старого. Молодёжь ответила на призыв с демонстративным рвением.

В книге «Проблемы эпохи» написано о переворотах тех дней: «Политические и культурные движения пользовались театром, литературой и общественной деятельностью для приступа крепостей Торы. Все они преследовали одну цель — привлечь на свою сторону сердца молодёжи.»

В 1904 году произошла «революция» в ешивах. Бывший ученик Слободской ешивы рассказывает, как в том году, прямо посреди учебного зала, поднялся опоясанный оружием юнец и на глазах руководителей ешивы, без всякого стеснения, стал агитировать за социализм.

Автор свидетельства объясняет, что у остававшихся верными Торе не оказалось никаких технических или организационных средств, чтобы объявить ответную войну отступникам: «мир Торы был затоплен новыми идеологиями…У старого поколения отстутствовал какой бы то ни был опыт в создании политических партий, в издании газет и журналов, и, конечно, в светской литературе или театре…

Даже в ешивах среди молодёжи ощущалось сильное внешнее влияние, даже там число “потерянных” оказывалось нестерпимо большим. Обычным явлением стали всякого рода тайные кружки, создаваемые без ведома руководителей ешивы». Недуг проник даже в самые стойкие и благочестивые семьи. Завёлся обычай книги одного из самых известных «ниспровергателей» — Ахад а-ама дарить на свадьбу даже детям раббаним. Ни чьих ворот не миновали дурные влияния.

Те немногие, кто ещё оставался на скамьях Домов Учения, сохраняя незыблемым обычай прошлых лет, ощущали себя униженными и отвергнутыми. Окружение глядело на них с непрекрытой ненавистью, доходящей до отвращения.

В Восточной Европе продолжали существовать учреждения Торы, отдельные группы хранили верность Традиции, но подавляющее большинство сбилось с пути.

Один из исследователей так заключает внимательный обзор духовного состояния евреев перед Второй мировой войной:

«В первый раз за свою историю, еврейский народ оказался перед опасностью исчезновения не по вине своих ненавистников и губителей, но из-за смешения с народами мира…»[1]

Над еврейством Восточной Европы, имевшим долгую и славную историю, нависла реальная угроза уничтожения.

МОЛЧАНИЕ, КАК СОГЛАСИЕ

Духовное состояние евреев Америки, эмигрировавших из Европы перед первой Мировой войной показывает насколько трудно порой протестовать против грешников. В эту пору нечестивцы всякого рода подняли голову. Газета «Форвардз» («Вперёд») на языке идиш, издаваемамя одной из еврейских социалистических организаций, считалась весьма влиятельной в среде евреев. Перед каждым еврейским праздником в ней обязательно печатались сатирические статьи, высмеивающие праздник. К Песаху, например, публиковались статьи, полные издёвок над Пасхальной Агадой. Постоянные подписчики «Форвардс», вместе с очередным номером, получали специальное приложение под названием «Кошер и Треф», полное насмешек над пищевыми запретами Торы. Миллионы экземпляров беспрепятственно расходились, и не было никого, кто бы возмутился или выразил протест.

Писатель Либерман, в прошлом коресспондент «Форвардз», вернувшийся к Вере, пишет в книге «Дом, объятый пламенем», что еврейская улица между двумя Мировыми войнами была запружена потоком нечестивости. Отделения социалистических организаций устраивались во всех точках, где только скапливались евреи, и эммигранты оказывались, вольными или невольными, пленниками этих организаций. Либерман рассказывает о «танцах Коль Нидрей[2]», устраиваемых в ночь Йом Кипура — Дня Искупления. Более того, свежим эммигрантам там предлагалось отведать трефное блюдо, приготовленное из смеси мяса и молока. Проявившие признаки смущения или колебания, пытавшиеся отказаться, награждались демонстративным холодным презрением.

Что бы не поддаться общему настроению, требовалось проявить самоотверженность, чтобы протестовать нужны были силы.

Только единицы, гиганты духа, с открытым забралом выходили на бой, но именно они служили постоянной мишенью для целенаправленной травли. Дух реформизма проник в синагоги.

В те дни парикмахер-еврей мог пожаловаться на председателя своей реформисткой «синагоги», что тот идёт стричься Субботним утром не к нему, а к итальянскому мастеру. Ведущие субботнюю службу «хазаним» приезжали на «работу» в такси, а молящиеся весьма одобрительно отзывались о «хазане», который субботнюю молитву «разнообразил» игрой на скрипке.

В те годы большое распространение получил обычай продавать входные билеты в синагогу. В самый Субботний день у входа помещался охранник-еврей, мастерски дырявивший билеты «прихожан». У кого такого билета не оказывалось, то есть тому, кто не желал нарушать святость Субботы или Праздника, вход в Синагогу был закрыт. Во многих местах билеты продавались прямо в Субботу. В Нью-Йорке известен лишь один Бейт а-Кнесет, под названием «Юнг Израэль», открыто выступивший против столь откровенной издёвки над святостью Субботы.

Один «рав» в Боро-Парке, по происхождению коэн, не гнушался за приличную мзду произносить «погребальные» речи на кладбище, и никто не остановил его[3].

Как тогда, так и теперь, из среды соблюдающих заповеди евреев лишь немногие решались протестовать.

[1]Доктор Артур Рупин, «Война евреев за выживание», Иерушалаим, 1940

[2]«Коль Нидрей» — «Все Обеты», — название и вступительные слова особой молитвы, открывающей Йом Кипур.

[3]По еврейскому Закону, коэн, то есть потомок Аарона-первосвященника, не имеет права приближаться к могилам, ближе четырёх локтей.

Теги: история, Переводы, Холокост, Распад над бездной"