Демонстрация

Я прошу прощения на несколько тенденциозный стиль рассказа, но это было написано около 30-ти лет назад. Это-немного машина времени. Я бы теперь уже не смог бы вспомнить того душного отвращения, но рассказ, по-моему, это доносит. Это была реальность, которую многие уже не узнают, во всяком случае такой. И слава Б-гу!

 Он облагорожен, обласкан медленной судьбою. Идёт, трепеща усами, насупленный смущённым самодовольством. Подходит, покашливая, пустой, с многозначительной гримасой. Я предупреждаю его глупость мелочным разговором. Он с упоением подхватывает его, полный подобострастного ликования. Нависают жуткие краснорожие столбы. Они теснят взгляд и кажется, что присутствуешь при заклании. Нелепо и тягостно тянется отведённый на это распутство день. Он моросит жёлтым дождём и опрокидывает загаженные кровью стяги.

Толпа потянулась. Монотонная, тускло шепчущая. Ослепляет бесстыдство действа, словно глядишь в мокрую глотку пьянчуги. Я хватаюсь за грубое древко, но не выхожу в сторону. Привык. Теперь отвращение будет мстить в вечернем полусне. Унижение обернётся обильной рвотой мелочных скандалов. Г-споди, что они делают с душою? Как вытравливают её из развратного мяса! Тело, безумное, покорно бредёт в тумане осенних выдохов. Облако кривится, смердит, и оркестры, словно из помойной ямы, вытягивают бравур и выхолощенное веселье.

Он, вытянув шею, идёт впереди, шлёпая по лужам клёвыми кроссовками, он, жалкий «авангард пролетариата», выгнул цыплячью грудь и шествует торжественный и смешной. Люди, серые, полупьяные, молодцевато ругаются и, словно огромный пирог, тащат, сладострастно и бойко, размалёванный транспарант.

Колонна, приближаясь к площади, втягивает в себя вонючую нервозность, оправляется лопнувшими воздушными шарами, изувеченными флажками, испещрёнными множеством ног. Наконец, улица раздвигается, словно ворота Ада, и кроваво-серый поток внедряется в бычащееся жерло площади. Люди-мумии, выстроенные в наскоро слеплённые ряды, с застывшими зрачками и отворяющие уста только, чтобы прохрипеть судорожный выкрик «Ур-ра», искоса глядят любопытным и алчным взором на стоящие на залитом кровью алтаре толстые куклы, снисходительно махающие с высоты. Вот он – момент наслаждения и похотного удовлетворения. Вот он – тот миг, вырывающий, кажется, из заунывных будней.

Ну вот, всё позади. Тело празднества тяжко дышит, сытое и потное. Колонна ломается, вянет и распадается на истлевшие куски, уже бурые засохшей кровью. Я пью воздух…

Теги: , Литература, Былое