«Начало моего иудаизма». Хроники реальной жизни. 1.

 Просматривая почту и сообщения, поступающие в редакцию сайта, увидел письмо, явно выделявшееся на фоне остальной корреспонденции. Это было не обычное сообщение, а настоящее откровение, заставляющее сердце сжаться, а какой-то горький комок – подступить к горлу...

Настоящий крик еврейской души, встретившей свой народ, свою страну...

Мы уже публиковали это письмо, оно вызвало бурю эмоций у читателей. Были те, кто хотели морально поддержать эту женщину, переписываться с ней. Были и те, кто интересовались дальнейшей ее судьбой.

Действительно, «вспыхнувшая искра» не погасла, а разрослась в «большое пламя». С любезного разрешения автора я опубликую серию из некоторых хроник тшувы, записанных с живым юмором (некоторая личная информация изменена). Кажется, что они вызовут множество положительных эмоций, личных воспоминаний, и ощущение сопереживания у каждого, читающего эти строки.

Кстати, уважаемый читатель, Вы тоже можете поделиться своими запоминающимися и яркими впечатлениями в начале еврейской жизни, написав мне на е-мэйл: zgershenzon@toldot.ru. С согласия авторов, наиболее яркие из них – могут быть опубликованы на сайте.

Итак, письмо в редакцию сайта:

Я прошу прощения, что обращаюсь к Вам, но... больше мне спросить просто не у кого. Да и выговорить все это вслух у меня, скорое всего, не получится.

То, что мама у меня еврейка, я знала всегда. Это написано в моем свидетельстве о рождении. То, что мой отец русский, тоже ни у кого сомнений не вызывало. Я же гордо называла себя полукровкой: много читала, хорошо училась, играла на пианино, писала стихи – ну это понятно, все евреи талантливые; а еще любила и старалась драться по поводу и без оного – папа в молодости был неплохим боксером, а сына у родителей не было, так что я – за него...

Дальше все тоже прекрасно – институт, счастливый брак, два в меру шаловливых сына, две успешные карьеры – одну закончила главбухом, вторую – заместителем главного редактора. Сейчас – могу работать, могу – не работать, так что в свое удовольствие чередую одно с другим. Жизнь удалась. Конечно, было всякое, но, глядя вокруг, могу уверенно сказать: 38 лет – полет нормальный...

Всевышний, хотя разговор о моем вероисповедании тема сложная и очень неприятная, всегда был ко мне более чем милосерден, уж не знаю за какие заслуги. Наверное, за то, что я всегда упрямо искала и находила Его присутствие во всем происходящем, хотя и спорила с Ним изрядно. Все бы и дальше было бы так же просто и правильно (ну или почти, просто и правильно), если бы моему мужу не представилась возможность во второй раз съездить в командировку в Израиль, и в этот раз взять меня с собой. Честно говоря, я упиралась, как могла. Во-первых, я не люблю (побаиваюсь, если честно) летать. Во-вторых, я уже бывала за границей, в том числе и в Париже, и каждый раз, возвращаясь, я «целовала» взлетно-посадочную полосу. Не скажу, что я – патриот своей страны, но, по крайней мере, где-то рядом. Кроме того, из предыдущей поездки в Израиль, мой муж привез косметику и какие-то христианские талисманы из лавочек и долго, взахлеб, рассказывал о крестном пути и Храме Гроба Господня. Я терпимо отношусь к любой вере, но... на расстоянии, желательно, на большом. Ехать же туда и смотреть на чужие святыни меня не прельщало. А про мои мне ничего не было известно… разве что завалялось где-то в памяти словосочетание «Стена Плача». Но вот, что оно означало, спрашивать меня было бесполезно. Мой муж - человек не верующий, агностик, как он говорит (хотя, скорее всего, понятия не имеет, что это значит). Так что, теологические споры мы в семье не ведем, и меня это устраивает. Всегда устраивало. Мне достаточно было знать, что его дед по матери – еврей...

Что касается моей семьи – то ни о какой религиозности, и ни о каких корнях, традициях и обычаях речь никогда не шла. Дед моей матери был революционером. Отца моей матери в 37-м арестовали только за то, что он еврей. И хотя тогда для дедушки все обошлось, он всегда старался убедить меня, что я - русская. Честно говоря, насколько я помню, это была единственная причина, по которой он терпел моего отца. Иврита дедушка не знал, по крайней мере, он так говорил, а идишу учить меня он отказался. А когда я получала паспорт, он плакал, и чуть ли не на коленях умолял: «Пиши «русская». Я написала. А кем же я еще могла быть, и была, если не «иваном, не помнящим родства»?

Во времена перестройки я как-то случайно попала в «Сохнут», пообщалась с такими же как и я полукровками и четвертинками, жаждущими красивой заграничной жизни, проводила в Израиль мамину родню, написала несколько стихов для их стенгазеты, выучила одну фразу на иврите и... пошла дальше своей дорогой...

А первого мая этого года мы с мужем прибыли в Бен-Гурион. Конечно, я плакала. И все никак не могла оторваться от стекла, за которым был виден странный фонтан: из отверстия в крыше вниз, в чашу фонтана капали капли воды. «Видишь, - сказала я мужу, - так же Всевышний собирает нас со всего мира в Свою ладонь». «Ты всегда плачешь, когда красиво», - ответил он. Согласна, но в этом было что-то еще, что-то очень неуловимое и странное. Где-то на пределе слышимости в моей душе робко и неуверенно прозвучал вопрос: «Неужели дома»? «Дом – это в Одессе», - одернула я свое буйное воображение и направилась к стойкам паспортного контроля. Потом я долго бродила по улицам старых и новых городов. Сгорая от стыда, что отвлекаю Всевышнего от дел, вложила записку в Стену Плача, (так посоветовал экскурсовод), а, поскольку, молиться я никогда не умела, то быстренько сбежала оттуда, освободив место тем, кому оно было нужнее. И все было как-то не так... Словно я потерялась...

А потом был вечер пятницы. Свечи в холле гостиницы. (Моих знаний хватило на то, чтобы объяснить мужу, что наши женщины зажигают их каждую пятницу на закате. Но почему, зачем, как?) Небольшая чинная очередь в гостиничный ресторан, где «все включено». И большие, непривычно тихие, еврейские семьи за круглыми столами… И… хала. Старый еврей за соседним столом укрыл халу белой салфеткой, что-то сказал на гортанном языке и, отламывая от нее кусочки, стал макать их в соль и раздавать всей своей семье. И… мир вокруг меня рухнул. Я оглядывалась вокруг и видела снова и снова, как старики и отцы семейств протягивают своим детям и внукам кусочки соленого хлеба... А я была... сиротой. Вокруг был праздник. И это был, совершенно точно, мой праздник, вот только меня на него почему-то не пригласили...

Впрочем, свою халу я все-таки съела… потом, когда все уже отужинали, и большая часть гостей разошлась по своим делам. На лотке еще оставалась одна маленькая плетеная булочка. Я долго смотрела на нее, и все думала, могу ли я ее взять? Потом, решилась и взяла – словно украла. И съела... просто так, без благословения и без соли, украдкой, запивая слезами и виновато косясь на мужа. В воскресение мы вылетели домой. Мне обрадовались те, кто считает меня другом, по мне соскучились, те, кто называет себя моими врагами. Я обняла детей и маму. Все получили подарки: косметику с Мертвого Моря и положенные в таком случае талисманы из лавочек. Только вот рассказать о том, как я съездила в Израиль, мне оказалось некому... Да и спросить о том, как же мне дальше жить, тоже не у кого. Еще раз простите за беспокойство...

С уважением, Дарья

У этой истории есть продолжение. Май 2011. Хроника 1:

Из Израиля я привезла Тору (на иврите, с переводом на русский язык и комментариями) и самоучитель иврита. По самоучителю вызубрила алфавит и открыла Тору... и долго сидела, хлопая глазами: если с согласными еще как-то можно разобраться, то некоторые знаки внутри букв и под ними поставили в тупик. Этого в самоучителе нет. (А еще я привезла книгу Зоар и, мне очень стыдно в этом признаться, но там я не понимаю даже русский текст. Пока не понимаю).

Важно другое. Я прочла только самое начало книги Берейшит (самой собой, в переводе и с комментарием к этой главе), там, где говорится о самом Творении, а вопросов уже больше, чем детей в парке аттракционов в праздничный день. Да и ведут себя они (т.е. вопросы) соответственно: галдят, прыгают и цепляются друг за друга. Некоторых из них я знаю давно, а у некоторых даже лиц не разглядеть...

А спрашивать что-то у наших раввинов мне почему-то неудобно. Мне и так уже кажется, что навязываюсь.

Когда я созвонилась с нашей синагогой – сказала, что хотела бы изучать иврит, чтобы прочесть Тору. Меня спросили, обрезаны ли мои сыновья и попросили свидетельства о рождении: мое, моей мамы и моей бабушки. Документы все-таки отнесу. Только надо подумать, как бы одеться скромнее.

(продолжение находится тут: toldot.ru/blogs/zgershenzon/zgershenzon_884.html)

Теги: Путешествие, Тшува, Начало пути, Хроники, Дневник, Мой иудаизм, Мое еврейство, Письмо