Отложить Отложено Подписаться Вы подписаны
Ныне неделя, когда читается раздел "Балак".
На прошлогоднем визуальном уроке в эту же неделю мной была прочитана лекция про "сглаз", айн-ара. Речь шла о зависти, от которой страдают все, – когда один человек видит успех другого и не может преодолеть в себе черную зависть и душевную горечь.
Ныне будет прочитана (сБп) другая лекция – "Выговор и возражение", в смысле наставление, резкое замечание по делу. Эта тема тоже присутствует в разделе "Балак".
О запрете делать замечания другим людям мы уже знаем. Много о нем сказано в цикле уроков "Еврейское поведение". Мне эта тема кажется крайне важной. Сколько мы видели разладов и ссор, а подчас разрушенных семей или расколотых дружб – по причине невоздержанности языка. Один упрекнул другого – и был неправ! Второй стал поучать третьего – и, хотя говорил почти по делу, превысил дозволенный уровень вежливой критики – и потерял друга или компаньона, или участливого соседа.
Нам это надо?
Вот об этом и будет идти речь на очередном уроке. Приходите, как всегда, в понедельник (на этот раз 21 июня), в 19-30 по иерусалимскому времени, вот на эту страницу.
А если не придете – я все равно (бли нэдер) свой урок дам, вернее, постараюсь дать. И тогда вам останется когда-нибудь в будущем просмотреть его в записи. Но не в живую! Что особенно обидно, поскольку вживую это не то, что в записи. Хотя с другой стороны, наша Тора всегда актуальна. Поэтому лучше в записи, чем вообще никак. Но в живую, я проверял, всегда лучше. Так что я вас жду, приходите в живую, о'кей?))
Что касается моего блога, то приведу здесь маленький отрывок из прошлогодней видео-беседы. Позволите?
Итак, история про одного немца. Вернее, даже фашиста. Действующего офицера гитлеровской армии. У него на фронте выбило пулей глаз. (А надо было, чтобы снесло всю голову. У нас, кстати, годовщина начала той войны в отечественном варианте. Не забыли?)
И вот, выбило, значит, ему глаз. А он, будучи сильно контуженным на голову и по этой причине полностью комиссованным, снова стал проситься на фронт. Так обожал свой фатерлянд.
Но с одним глазом воевать – даже по тогдашним немецким инструкциям и положениям – было невозможно. И что вы думаете? Его это не остановило. Стал искать врачей, которые могли бы вставить ему стеклянный глаз – так, чтобы было незаметно со стороны.
Тогда ему сообщили, что в Варшаве есть один такой умелец. Но еврей! Его немцы специально оставили в клинике, чтобы вшивал им в пустые глазницы шлифованное стекло.
Прибыл наш немчура в Варшаву, вставил там себе стеклянный глаз. И таким тот глаз получился натуральным, что его почти нельзя было отличить от настоящего, живого (если, конечно, не шнырять зрачками по сторонам, а смотреть строго прямо, как манекен). После чего неугомонный немец снова заявился на приемный командирский сбор, или как там это заведение называлось по-немецки, да сотрет Всевышний их имена!
Обследовав его, комиссия постановила, что к боевым действиям наш герой не годится (а то своих перестреляет, как только они к нему с подветренной стороны зайдут), но вполне годен для службы нестроевой. А где можно было найти нестроевую службу в тогдашние времена? Правильно, в районах массовой депортации евреев в лагеря.
И вот наш немец с глазным протезом на лице прибыл в расположение эсэсовской банды, которая на захваченных территориях организовывала акции по эвакуации еврейского населения.
На первой же вечеринке он перед новыми дружками, офицерами-убийцами, похвалился, что глаз у него стеклянный. И он готов поставить на кон пару рюмок шнапса против того, кто возьмется угадать – какой глаз живой, а какой не очень. И действительно, точно угадать было практически невозможно, особенно под вечер, когда, как известно, все немцы серы.
В общем, компания повеселилась – но для чистоты эксперимента постановила, что нужны независимые свидетели. Поэтому сказали так: завтра во время акции спросим нескольких евреев. Если угадают – не убьем, и ты выиграл: у тебя действительно замечательный глаз. А если не угадают – пустим неудачников в расход, не доводя до вагонов, которые повезут остальных в Аушвиц. А ты нам выставляешь шнапс.
И вот настало утро. Долго одноглазый выбирал себе жертву из нескончаемой колонны евреев, которых гнали в сторону вокзала. Наконец заметил испуганную молодую женщину, прижимавшую к себе ребенка.
Подозвал ее к себе. Сказал:
"Видишь мои глаза? Один живой, другой стеклянный. Если отгадаешь, какой живой, отпущу домой. А если нет – то нет", – и многозначительно поиграл в воздухе своим фашистским пистолетом.
Дружки, стоявшие рядом, только хохотнули.
"Соглашаешься или нет?"
Что ей оставалось делать? Выбор невелик – или продолжить путь, а это верная смерть, но не сразу, или попытаться отгадать – и тогда смерть на месте. Или третий вариант – глядишь, домой отпустят. Значит, еще несколько недель-месяцев жизни.
И она согласилась.
"Ну, – заорал он сиплым с перепою голосом, – отгадывай!"
И тут она моментально, едва не крича, приказала ему:
"Закрой глаз!"
"Как закрой? – не понял он. – Какой глаз?"
"Любой! – громко заявила она. – Закрой любой глаз рукой".
И он, опешив, закрыл один глаз ладонью в перчатке.
Тут же она показала на его незакрытый глаз:
"Этот. Этот глаз живой". – И моментально опустила вниз свою руку, которой показывала на глаз.
Он убрал ладонь от лица и спросил:
"Какой? Повтори-ка".
И тогда она снова показала на тот же глаз, но теперь сказала:
"А этот, говорю тебе, неживой".
Все немцы вокруг него рассмеялись. А он, ничего не понимая, начал вертеть головой – уж не над ним ли смеются? И приготовился ее расстрелять. Как тут ему дружки и говорят:
"Эй, Гансик, нечестно. Еврейка честно отгадала, какой у тебя глаз из моченого гуталина, нечего на ней зло срывать".
Так она осталась в живых вместе с ребенком. Им позволили выйти из колонны и дали убежать боковыми улочками.
Только он еще успел спросить ее на прощанье:
"А как ты догадалась?" (Такой был тупой.)
И она ему ответила!
Причем именно ради этого ответа мы и затеяли весь пересказ эпизода.
Ибо ее ответ вошел в анналы еврейских историй. (И ведь рисковала же она необыкновенно. После такого ответа ее точно могли пристрелить.)
Слушайте! Она ему сказала:
"У тебя два глаза. Один живой, второй стеклянный. Так вот, твой живой глаз – более мертвый, чем стеклянный. И когда ты его закрываешь, твое лицо становится почти как у людей".
Такой рассказ был нами рассказан год назад на видео-уроке про "сглаз".
Жду вас всех на уроке.
Теги: Видео-урок
