Правда, ничего кроме правды

Все знают, что правда запрещена, если она обижает другого человека и если нет других опасностей, кроме такой обиды.

Во всех остальных случаях надо говорить только правду, даже если она нам не очень выгодна. – Банальная истина! Но наша практика далека от банальности, потому приходится учить даже столь простые на первый взгляд вещи.

Пример. Мы заходим в дом евреев, которые недавно стали соблюдать. Нас угощают и уверяют, что это кашерная еда. Мы верим?

Второй вопрос: насколько точно хозяин стола знает, что его жена соблюдает все тонкости кашрута? Может ли он твердо заявить, что его стол кашерен?

Не торопитесь отвечать. Вот вам одна история. (Дается в супер-кратком изложении – как была рассказана на видео-уроке.)

**

Раби Исер Залман Мельцер. У него в доме гостил Брискер-ров. Его жена подала угощенье на стол и пригласила всех: ешьте, все кашерно.

Брискер-ров посмотрел на хозяина. Рав Мельцер сказал: я не знаю, кашерно ли это – но я это ем!

Т.е. он был настолько честен, что мог сказать только правду. Он доверяет своей жене, но кашрут не проверял.

Когда Брискер-ров вышел, его сопровождал раби Довид Финкель. По его свидетельству, Брискер-ров сказал: рав Мельцер избавил меня от одной проблемы. Однажды я гостил в доме большого раввина, спасшегося от Шоа (Холокост). Не знаю, какой кашрут у них был дома во время войны – условия были тяжелейшие – и люди могли привыкнуть ко всему. Поэтому, когда хозяйка подала закуску на стол – я выдержал паузу, чтобы найти причину не есть. Но потом перехватил взгляд хозяина и понял, что ему будет больно, если я откажусь от еды. И я стал там пить и есть.

Мне достаточно того, что в кашерном доме я верю в то, что и на этот раз все кашерно. Так сказал рав Мельцер.

**

Итак, мы получили два урока: (1) говорить только правду (а не отстаивать с пеной у рта: у нас все кашерно! за кого вы нас принимаете?!) – как сказал рав Мельцер; (2) доверять людям (не всем, возможно, но тут нужно уметь взвесить, насколько велика опасность отсутствия кашрута на столе и насколько сильна возможная обида).

**

Сказать правду (не о других, а за себя) – великое искусство, ибо подразумевает огромную волю и силу.

Раби Альтер Ханох Лейбович пишет в книге "Хидушей-Алев", приведя случай суда царя Шломо, когда две женщины делили одного ребенка – и он не мог решить, на чьей стороне правда. (А если вы думаете, что он таки дал решение, то для вас ниже приведено Приложение из Талмуда на эту тему.)

Почему царь Шломо так и не определил, которая из женщин – мать ребенка? Ведь он самый мудрый из людей! Уж, кажется, царь проверил все, исследовал, поговорил со всеми – и что, так и не смог выяснить?! Не может быть.

Ответ: нет, он быстро установил, кто из них лжет, а кто говорит правду. Но не смог об этом заявить. Потому что, несмотря на то что был почти уверен, все равно на 100 процентов нельзя было сказать, что вот, эта женщина – мать ребенка. Может, она была великой актрисой?

Вывод: царь Шломо очень внимательно относился к тому, чтобы из его уст не вышло ни одного слова неправды, даже когда вероятность такой неправды мизерна.

**

Критическое отношение к правдивости всего, что выходит из наших уст (наших, а не чужих!), учим в недельном разделе Бо.

Шмот 10:17: фараон сказал Моше и Аарону: "Помолитесь своему Всевышнему".

И это странно, потому что он отлично знал, что молится только Моше. Почему сказал во мн. числе – Моше и Аарону?

Рамбан: фараон вежливо обратился к Моше, чтобы подчеркнуть свое к нему уважение. Ибо знал, что Моше – даже будучи самым скромным из людей – тем не менее, ни разу не сказал: мы молились. Но всегда говорил: я помолился, я помолюсь. Потому что он на самом деле молился один, без Аарона.

Т.е., Моше, говоря, я молился, старался быть предельно точным в словах – чтобы не ввести людей в заблуждение.

Понятно, что Моше, чтобы не выделяться, мог сказать про себя и Аарона – мы молились. Но он был человеком исключительной правды. Поэтому говорил в ед. числе.

(От себя добавлю: это не могло обидеть Аарона. Но если человека это может обидеть – такая правда не нужна. И лучше смолчать.)

**

Приложение

Написано в Талмуде, Макот 23-2:

בבית דינו של שלמה – Откуда мы знаем, что Голос с неба был услышан всуде царя Шломо?

דכתיב  Какнаписано о суде царя Шломо, когда пришли к нему две женщины, принеся двух детей – мертвого и живого, причем каждая утверждала, что живой принадлежит ей. Сказал царь Шломо (Млахим 1, 3:27): "Разрежьте живого надвое и отдайте половину одной (из них) и половину другой". Настоящая мать "проявила милосердие к своему сыну", закричав: "Мой господин, (выслушай) меня! Отдайте ей живого ребенка, но убивать его не убивайте". Про вторую женщину написано: "А эта говорит: ни мне, ни ей пусть не будет. Режьте!"

ויען המלך ויאמר – "И ответил царь, так сказав:

תנו לה את הילד החי – отдайте этой живого ребенка,

והמת לא תמיתוהו (כי) היא אמו – но убивать его не убивайте, потому что она его мать!"

מנא ידע – Откуда он узнал, что именно она его мать?

דלמא איערומא מיערמא  Возможно, она его обманула, поняв уловку царя и прикинувшись милосердной? Но вот ответ:

יצאת בת קול ואמרה – вышел Голос Всевышнего (прозвучал с небес) и сказал:

היא אמו – она его мать! (Т.е., эти слова принадлежат не царю, а Всевышнему.)

**

Повторяю, царь Шломо не сказал в своей жизни ни одного слова, которое не соответствовало бы стопроцентной правде.

И нам велел!

Теги: Талмуд, Мусар, Видео-урок, Недельный раздел