Евреи города Шушан

В свитке Танаха, Мегилат Эстер, читаем, что Аман "задумал истребить народ Мордехая, всех евреев во всем царстве Ахашвероша". Добился у царя разрешения на издание страшного указа, для чего пообещал внести в царскую казну десять тысяч талантов серебра. Составил текст указа, подписал его именем царя и скрепил монаршей печатью. А затем разослал гонцов по всей державе.

"И были разосланы письма с гонцами во все царские провинции, чтобы истребить, убить и уничтожить всех евреев, от юноши до старца, детей и женщин, в один день, тринадцатого числа двенадцатого месяца... И во всех провинциях, куда доходило царское повеление и его указ, поднялась великая скорбь у евреев, пост, плач и горе. Многие облачились во вретище и пепел".

Так встретили указ во всех областях страны без исключения. Но в Шушане, столице империи Ахашвероша, реакция была еще более резкой: "Спешно отправились гонцы по царскому велению, и был объявлен этот указ в столице Шушан. Царь и Аман сели пировать, а город Шушан – в смятении".

Текст почему-то специально подчеркивает особую трагичность положения столичных евреев. Раши комментирует: Город Шушан в смятении – (это означает, что в самом большом смятении оказались евреи) того места, где царь издал указ...

В Ялкут Шимони находим: "Навел Всевышний плач и панику на Шушан. Идет женщина разложить плоды на просушку – падает с крыши. Отправляется человек начерпать воды – падает в колодец. Об этом сказано: "город Шушан в смятении".

Для полноты картины еще одно свидетельство, из Мидраш Раба: "Идет еврей по рынку, хочет купить одну "литру" мяса или связку зелени, бросается на него перс (абориген) и начинает душить, приговаривая: скоро я тебя убью и ограблю. Об этом сказано: "город Шушан в смятении".

Удивительное дело. Раньше, до знакомства с этими двумя короткими сказаниями, мы полагали, что смятение произошло в столице, потому что был обнародован страшный указ, и во всем государстве по той же причине люди предались скорби и плачу. Теперь видим, что Всевышний специально "навел" на столицу особые трагедии и беды, когда евреи начали падать в колодцы и с крыш, когда на них уже поднялся кулак вражды, в то время как в остальных местах все еще как бы замерло в ожидании близких страшных событий. Т.е. Шушан уже начал страдать. Потому и написано – в смятении.

А вот еще пример, из той же Мегилы. Когда Эстер попросила Мордехая объявить трехдневный пост – чтобы ее миссия, попытка попросить у царя отменить указ, увенчалась успехом, – она имела ввиду только евреев Шушана. "Пойди, собери всех евреев, находящихся в Шушане. Поститесь ради меня, не ешьте и не пейте три дня – ни ночью, ни днем". Это слово прямо-таки подчеркнуто – находящиеся в Шушане.

Еще один раз выделен Шушан из всех городов и провинций – уже после развязки драмы: "И ликовал город Шушан, и радовался". Разве не все евреи Персии ликовали и радовались? Понятно, что все. Но евреи Шушана – больше других.

Тогда чем объяснить это особое состояние столицы, или, если хотите, особое отношение Всевышнего к стольному граду древнеперсидской империи? Чтобы ответить на этот вопрос, надо выяснить, в чем заключалась особенность греха шушанских евреев.

Нам повезло – не надо строить никаких предположений и сочинять гипотез. Достаточно обратиться к Талмуду, среди множества трактатов которого один так и называется – Мегила. Посвящен он законам Пурима, а также его истории. В нем мы находим одно прелюбопытное место. Цитируем как можно более точно. Совершенно неожиданный текст (лист 12, страница 1):

Спросили ученики у раби Шимона бен Йохай: за что нависла угроза над евреями того поколения?

Сказал он: скажите сами.

Сказали они: за то, что участвовали в пиршестве, устроенном тем злодеем (царем Ахашверошем).

(Сказал им: если так, то) угроза нависла бы над Шушаном, но не над всем (остальным еврейским) миром.

Сказали ему: скажи ты.

Сказал им: потому что поклонялись (персидским) идолам.

Сказали ему: но они притворялись!

Сказал им: они притворялись – и Всевышний притворился (т.е. навел беду – и тут же спас). Об этом написано (Эйха 3:33): "Ибо не по Своему сердцу наказывает Он людей".

Последняя фраза приведенного отрывка говорит о том, что все зависит от самого человека. Что им делается, то он и получает. Мера за меру.

Но как понимать весь диалог? Неужели ученики великого таны, раби Шимона бен Йохай, не знали, что ответить на вопрос учителя? А если и не знали, то неужели он, задавая вопрос, не знал, что они не ответят? Ведь кому они были знакомы лучше, чем своему учителю! Но главное, зачем весь этот диалог приведен в Талмуде?

Наверное, потому приведен, отвечаем мы, что слова учеников – правильны. Только надо их дополнить важным замечанием учителя: евреи вводили в заблуждение окружающих, считавших, что те действительно поклоняются идолам, – поэтому и Всевышний "обманул" евреев, дав врагу возможность продемонстрировать силу и позволив ему как никогда раньше в еврейской истории приблизиться к тому страшному порогу, за которым стоит Катастрофа.

Но какие евреи наслаждались царским пиршеством? И какие евреи подняли стон и плач на весь мир? На пир были приглашены только столичные евреи. Плач же подняли все евреи – и те, что в столице, и те, что вне ее стен. А раз так, то получается, что евреи города Шушан обвинялись "по двум статьям": за участие на пире и за идолопоклонство – пусть притворное, но ведь и оно запрещено Торой!

Потому и наказано шушанское еврейство было несколько иначе. За "доба­вочный" грех они были присуждены небесами к "добавочным" страданиям. В Шушане указ был обнародован сразу, и сразу же на местных евреев напали страх и смятение. Понятно, что в столице сила царской власти ощущается в большей степени, чем на периферии. Там и Амана, царского фаворита, боялись несказанно больше. Но, как мы только что узнали, обрушились на тот же многострадальный город новые напасти: идет человек по воду – падает и тонет, гуляет по рынку – на него бросаются люди с кулаками, устраивая "локальные" погромы и грозясь назавтра учинить еще более страшную расправу.

В других же местах все до поры до времени было тихо. Вот только страх постучался в еврейские дома. И все затихло в ожидании: "великая скорбь у евреев, пост, плач и горе; многие облачились во вретище и пепел".

Но там, где больше грех, там и больше усилий надо предпринять по его исправлению. "Пойди, собери всех евреев, находящихся в Шушане. Поститесь ради меня, не ешьте и не пейте три дня". К трехдневному посту призвала царица евреев Шушана. Для чего? Чтобы исправить то добавочное прегрешение, которое они совершили.

Написано в Мидраше, что потому и появились в Мегиле слова "находящиеся" (находящиеся в Шушане), чтобы указать на тех, кто находился в свое время на царском пиру, с которого начинается весь рассказ.

Тогда они наслаждались чужой едой и чужим питьем – теперь три дня пусть ничего не едят и не пьют. Но не один пост, а еще и плач, раскаянье, молитвы. Только тогда человек может спастись, когда готов исправиться и никогда больше не повторить проступка...

Написано в трактате Шабат, что именно в эти дни евреи получили Тору. Получили, желая получить, из любви к ней, а не по принуждению.

Оказывается, есть два вида исправления: из страха перед наказанием и из любви (из внутреннего желания исправиться и стать лучше). В первом случае грех как бы пропадает, он не приведет к наказанию, которое ждет неисправившегося человека. Но во втором случае – грех переворачивается, становясь (с точки зрения последствий) праведным поступком. Понимать это надо так, что последствия того греха не просто исчезают, как будто его и не было, а превращаются в последствия со знаком плюс.

Обратите внимание, совершившие "добавочный" грех евреи Шушана теперь, после исправления, получат "добавочную" награду. Потому и радости у них будет в финале намного больше, чем у остальных. Об этом и сказано, что "ликовал город Шушан и радовался", как никакой другой город. И получил добавочный день радости...

Впрочем, причина повышенной радости понятна: там, где опасность больше, а рядом с логовом врага она всегда особенно высока, там больше и радость в случае спасения.

Чем все кончилось? В столице был издан тем же царем, но уже под влиянием Эстер, контр-указ, позволявший евреям упредить удар врагов и выступить против них в полном вооружении. В столице закатилась звезда Амана, там повесили его десять сыновей, предводителей всеперсидского движения антисемитов.

Вспомним, что Шушан был не только местом, где жило много евреев, но там же находился центр юдофобов, которым управлял Аман, наследник Амалека. Надо было выкорчевать это змеиное гнездо, что и удалось сделать. Как сказано в псалме (Теилим 75:11): "Все рога нечестивцев срублю – и поднимется слава праведника".

В данном случае праведник – это Мордехай. Его слава действительно воссияла в Шушане: "Мордехай вышел от царя в бело-голубой царской одежде с большим золотым венцом и в белоснежно-багряной мантии. А город Шушан ликовал и радовался. Пришли к евреям свет, радость, веселье и почет... пиршество и праздник".

Во всех еврейских поселениях люди праздновали освобождение. Но в Шушане было множество добавочных причин праздновать и веселиться по-особенному. Потому что страха они натерпелись куда больше, чем остальные.

И еще одно замечание. Из агады, приведенной в Талмуде, мы знаем, что ученики раби Шимона бен Йохай спросили, почему евреи были присуждены к тому, что на них обрушилась вся мощь государства и только чудо спасло их от уничтожения. Если из-за того, что они якобы поклонялись государственным истуканам, то ведь в этом было больше притворства, чем истинного идолопоклонства.

Ответил им учитель, что, подобно тому как они притворялись, служа идолам только внешне, так и Всевышний тоже до поры скрывал Свои намерения и, как оказалось, лишь напугал их, что называется, до смерти. Дескать, больше не поступайте подобным образом даже внешне, чтобы не думали люди, что вы на самом деле способны на такую мерзость. (Ведь для Торы нет ничего неприятнее идолопоклонства, убийства и прелюбодеяния.)

Но обратите внимание: во всех местах, включая Шушан, евреи совершили грех притворства, и лишь в Шушане еще и грех действием – потому что на самом деле сидели за столами на пиру у царя, пили, ели и наслаждались. А раз так, то они должны были пострадать не только от страха и ожидания расправы, но и фактически, "телесно". Что и произошло, когда, согласно агаде, на шушанцев пали сотни бед и несчастий: шла женщина сушить фрукты – падала с крыши, шел человек за водой – оступался в колодец...

Живущие в центре, у всех на виду, должны вести себя особенно осторожно. Придет время расплаты за грехи – не скажешь: я притворялся. Сначала человек сам уступает своим желаниям (идет по пригласительному билету на царский пир), потом его силой волокут на расправу. И чтобы выжить, ему надо исправить в себе то, что заставило сделать первый шаг, еще добровольный, но уже предательский по отношению к самому себе...

Это урок не только евреям города Санкт-Петербурга или Москвы, Иерусалима и Нью-Йорка.

Это урок всем нам. Ибо все мы живем в центре.

Теги: Праздники