Двойной вступительный экзамен

[Этот текст мной уже вывешивался в сети. Но, как известно, новости Торы – в отличие от новостей газетных, кулинарных, спортивных и бытовых – не теряют своей актуальности, т.е. они как бы надвременны. Новости над временем. А значит, к словам Торы и их комментариям-толованиям можно возвращаться не раз, чтобы снова их прочесть и повторить, погрузиться и освоить. Или чтобы поспорить. Вот с этой целью – для полезного спора и обсуждения – я и повторяю свою статью здесь, на острове "Толдот", затерявшемся в мутном океане Иннета.]

** **

Зная, что не все любят дочитывать статьи до конца, на этот раз сразу привожу финал-вывод рассуждений, чтобы, кому надо, прочел все, а кому не надо, хотя бы знал, о чем тут без него шла речь.

Итак, вывод следующий. Если бы нееврей, который упорно ходил по мудрецам с просьбой сообщить ему всю Тору, пока он стоит на одной ноге, не пришел к Шамаю, а отправился прямо к Илелю, то диалог, скорее всего, происходил бы так.

"Ты у Шамая уже побывал, сынок?"

"Нет, зачем мне к нему ходить, если известно, что он линейкой дерется!"

"Тем не менее, сын мой, сходи сначала к нему. Ибо нельзя нарушать процедуру. Он тебя прогонит, ты пойдешь домой, подумаешь, нужна ли тебе Тора. И если проявишь упорство и несгибаемую волю – приходи ко мне, мы что-нибудь придумаем".

"А нельзя сразу придумать?"

"Извини, не положено. Если ты настаиваешь на том, чтобы я был первым, то знай – мне придется тебя прогнать. И тогда тебе ничего не останется, кроме как стоять на одной ноге перед Шамаем".

"И он мне все объяснит?"

"Скорее всего, нет. Полагаю, он тебя тоже прогонит, если не сказать хуже. Дабы ты проявил еще большую непреклонность в своем желании стать евреем. Такова практика: не отвергаем того, кто всей душой хочет приблизиться к Торе; а того, кто не всей душой, отвергаем. Так что иди сразу к нему, не заставляй меня отталкивать людей. У меня и линейки-то нет".

** **

Скорей всего, Шамай был не настолько жестоким человеком. Просто он выполнял функцию, которая необходима.

Трактат Шабат 31а:

История про одного иноверца, который пришел к Шамаю. Сказал ему: переведи меня в еврейство с условием, что научишь меня всей Торе, пока я стою на одной ноге[1]. Отпихнул его Шамай строительной линейкой, которую держал в руках. Пошел иноверец к Илелю. И тот перевел его в еврейство, научив: "Что тебе самому ненавистно, другому не делай; это вся Тора, остальное в ней – комментарии (на это правило): иди и учись".

** **

Приведенная история – только одна из трех аналогичных (даны в том же месте Гемары), когда иноверцы приходили с просьбой или вопросом сначала к Шамаю, получали от него "отпор" линейкой, затем шли к Илелю – и тот давал им ответ или переводил страждущих в еврейство.

Не только отсюда, но, в частности, и отсюда возник в представлении последующих поколений суровый облик Шамая и мягкий Илеля. А ведь ничего сурового в Шамае и его школе мудрецов не было. Просто смотрели несколько иначе на многие законы и положения – как правило, более устрожающе. Но, несмотря на свои взгляды, вполне мирились с трактовками школы Илеля.

Будь они непреклонными и максимально требовательными, не просили бы в час нужды посуду у учеников Илеля и не брали бы из их домов своим детям невест и женихов.

А раз брали, то значит, были людьми мягкими и, как теперь говорят, вменяемыми. Считали: у вас свои правила, у нас свои, более жесткие, но мы с уважением относимся к вам и вашим правилам.

Другими словами, вдоль водораздела во мнениях они не строили стену как непроходимую границу между разрешенным и запрещенным, между чистым и нечистым, между святым и низким.

Но почему тогда Шамай пихнул линейкой человека? – Некоторые говорят, что это пример поведения более чем отвратительный. Уж не для того ли, чтобы на этом фоне стал более благородно выглядеть спокойный и терпеливый Илель?

Кстати, если Илель преподал тому ученику важное правило, то зачем его нарушил коллега Илеля, Шамай? Новоиспеченному ученику так и надо было спросить у Илеля: "Ты учишь не делать другому того, чего не хочешь, чтобы делали тебе, но Шамай, тоже великий мудрец, только что побил меня линейкой, хотя, могу ручаться, ему бы самому такие побои вряд ли понравились. Почему он так поступил?"

И Илелю нельзя было отделаться простой репликой: "Откуда я знаю! Пойди, спроси его самого". Все евреи в ответе друг за друга, а мудрецы тем более.

Но ведь не спросил! – А значит, иноверца не побили.

Поэтому все комментаторы и пытаются каким-то другим способом описать поступок Шамая.

Во-первых, написано не "побил", а "оттолкнул", "пихнул". Что можно прочесть как "отвадил". Тот пришел записаться в евреи, Шамай категорически отказался это делать, причем повел себя так, чтобы тот отставил эту идею навсегда.

Такой подход вполне согласуется с ныне принятым общееврейским подходом. Так что тут странными кажутся не действия Шамая, а как раз мягкость и уступчивость Илеля. Почему последний вообще взялся вести с этим человеком беседу?

Во-вторых, само желание услышать всю Тору "на одной ноге" более чем странно. Оно выглядит вызывающе. И может быть расценено как желание разозлить. Шамай на провокацию поддался[2], Илель устоял[3].

Многие из присутствия в рассказе строительной линейки выводят свое объяснение, согласно которому никого Шамай не пихал. Просто он отворотил нееврея от Торы, указал ему на полную невозможность перехода в еврейства. "И не мечтай!"

Маарша пишет, что человек захотел узнать самое важное в Торе, одну, центральную заповедь,– чтобы соблюдать ее. На что Шамай указал, что на узкой основе, на мелком фундаменте (все-таки он был строителем) нельзя возвести широкое здание. Отсюда возник образ строительной линейки, которой Шамай измерял ширину фундамента.

И еще. Мир, как известно, стоит на трех основах (ногах, или столпах): на Торе, служении Всевышнему и добрых делах. Приходит человек и говорит, что готов взять только одну основу. Для него это, видите ли, достаточно. Например, он согласен остановиться только на усвоении моральной составляющей ("добрые дела").

Шамай доходчиво ему объясняет, что такая однобокость ("одноногость") успехом не увенчается, надо освоить и два других положения. Илель, в принципе, с коллегой согласен, но полагает, что начать можно и с одного положения, а потом перейти к остальным. Потому и сказал, что ограничение в отношениях с ближними хоть и является входом во всю Тору, но надо учиться всему ("иди и учись").

Так или иначе, если мы последователи Илеля, то следует с пониманием отнестись и к позиции Шамая. Требование судить о поступках ближнего с хорошей стороны, т.е. оправдывая их, – это правило тут тоже действует.

А значит, Шамай поступил верно, обосновано и обдумано. (См. вывод, с которого начинается эта статья.) Он проверял настойчивость "одноногого" волонтера. А печать на удостоверении о приеме поставил Илель. И приписка: "успешно прошел испытание у обоих экзаменаторов".

Таким был первый "армейский гиюр".))

[1] Звучит так, будто он делал великое одолжение, взявшись перейти в еврейство. Мол, пока я стою на одной ноге – говори; даю тебе минуту-две, иначе передумаю. Не наша задача – искать причины, почему именно в такой форме дана реплика этого странного человека. Пусть, действительно, одолжение. Главное для нас – поведение еврейских мудрецов.

[2] И снова возникает вопрос: почему поддался? Вроде, совет не делать того, что тебе самому противно, действует и тогда, когда тебя вывели из себя, разве не так? Ведь не сказано: когда ты спокоен, не делай другим того, чего сам не любишь, а когда неспокоен, расстроен или возбужден, то делай! – Раз так не сказано, значит никогда не делай. Так что действия Шамая все еще непонятны.

[3] О том, что Илель был феноменально невозмутим, на той же странице Талмуда приводится еще одна история.

Теги: Талмуд, Мудрецы, Хидуш, Тора