Элуль. Ненавязчиво

Подпись на чеке выделялась совершенством и сложностью линий. Выверено уложенные завитки не казались необязательными и надуманными, напротив, в этом отношении серьезность бумажного указателя к финансовому действию не бросалась в глаза, а просто набрасывалась на них.

А вот цифры, да… Вот они, а на пару с ними, и слова прописью в средней строчке не нравились. Ну как же это можно, под таким именем, такие знаки?! Вопиющий диссонанс!

Даже бумага не может такое терпеть. Не должна. Природную смиренность здесь следует превозмочь, время бороться и добиваться!

Окутанный в сознание своего долга, устремленный к правой цели распрямления искривлений, носитель чека по имени, ну скажем, Реувен, решительно отправился к папе. Путь недолгий.

Путь недолгий, результат сомнительный.

У родителя, как у родителей – полно претензий:

Где был, когда труба звала?

– Был, где был, и сейчас не так далеко оттуда ушел…

Почему желал страстно, почему чувственно, почему торопил события?

– Ну говорил, чтобы помедленнее, что не все то золото… Но по совести ведь хочется, по-честному! Но нельзя же все взвешивать и оценивать, и еще, чувства – они тоже мысли, только очень быстрые…

А чем занимался, когда все главным делом были заняты, и тебя ждали? Тебя не хватало…

– Как все? Со всеми? Спасибо, папа, но я не раб и не робот! Стандарты, ты знаешь сам не хуже моего, сужают горизонты, давят на мозги и вяжут руки. Я сам главное сделаю. В свое время и по своей воле!

Разрывать связи, чтоб потом самому восстанавливать? Нарушать запреты – как резать вены. Нет ограничения – нет материи, нет замедления движения – нет жизни, а все – фантазия, приближение, а не правда.

А пока что… Вот твой чек, с той же суммой, только подпись стала жирнее. Это не награда за старания, ее нет. Это в долг, ссуда, сроком на год.

Успей больше, сын.

Теги не заданы