Взрослый зуб

- Когда мама была маленькой девочкой лет двадцати, - снова пробую я начать рассказ о себе. Потому что они все просят, и надо как-то однажды со всего маху выложить на чистоту все про все этим зеленым глазам с ресничками, этим веснушкам с пейсами за ушами и потерянному молочному зубу. Целый месяц шатался, не давал грызть морковку и карамель на палочке, ныл и жаловался на судьбу. Всем надоедал. Зуб обвязали ниткой и дернули в четыре руки, чтоб не так страшно и наверняка. Брызнула кровь и за ней сразу слезы. Таким прозрачным горохом, глаз не отвести. Зуб насовсем потерялся. Только дырка.
- Там, наверное, маленький зубий детеныш есть, потрогай.
Всхлипывает, пробует пальцем.
- Двадцать – это когда ты еще училась в школе?
- Нет, это когда уже немного подросла.
- Ты поженилась тогда?
- Я тогда мыла полы. Маленькая мама жила в малосемейке – одна комната плюс соседи и огромное ведро. Жестяное, серое, гремучее. Вода в нем дзынькала. Десять литров воды рухнули в красивый белый унитаз вместе с ведром. Мама была маленькой девочкой лет двадцати и не знала, что унитазы бьются вдребезги на мелкие кусочки.
Йоси совсем перестал плакать и побежал проверять, как там унитаз. Где-то у нас был суперклей, не "Момент", но кое-что. Впрочем, ведра сейчас не те - тихий скучный пластик.

- А почему негры (простите, афро-израильтяне) черные?

Из экспедиции в те места, куда даже короли ходят пешком, Оська принес очень неожиданный вопрос.
- Они слишком много шоколада едят, - улыбаюсь я.

Оська смеется.
- Нет, они из-за солнца. Подгорели. Африка - это такой материк, там очень много солнца. Ты что не знаешь?
- В Африке акулы, в Африке горилы, в Африке большие злые крокодилы - вот что я знаю.
Оська смеется, и под верхней губой сверкает белизной новенький взрослый зуб. Огромный, потому что на вырост. На всю долгую счастливую жизнь до 120. А рядом со взрослым зубом дыра от молочного, что потерялся. Так и хочется самой потрогать, вдруг там за это время уже проклюнулся зубий детеныш.

- Мама, расскажи еще.

- Что же еще? Вот слушай. Жил-был один мальчик.

- Еврей?

- Нет.

- А кто же?! Сам тебе лучше расскажу. Я хотел бы полететь высоко-высоко, мам. Прямо к месяцу. Сел бы на самый краешек и катался по всему небу.

- Я бы тоже хотела с тобой. 

- Тебе нельзя на краешек, ты обязательно свалишься. Месяц вот такой тоненький, а ты немного толстая, мама.

- На месяце кататься не возьмешь, тогда дай хоть новенький зуб потрогать.

Оська смеется, и у меня внутри расцветают диковинными цветами все мои кактусы.  

Теги не заданы