ТРУДНЫЙ ВОПРОС

Пишу вам в ночь на 25 декабря, что многое объясняет, да и пост 10 тевета пришелся на эту неделю. Раз все так сложилось, задам вам трудный вопрос:

- А за что евреев так не любят?

Сколько я ломала над ним мой растущий отроческий мозг! Пока ровесники мечтали о собаке или пластинке Битлз, я умирала от желания понять, почему люди не любят евреев. Энергией моего юного интеллекта, бьющегося об этот главный вопрос, можно было привести в действие гидроэлектростанцию, и она обогрела бы какой-нибудь симпатичный город, например, Ригу - в детстве я очень любила Ригу. Да и сейчас люблю.

Но вся моя интеллектуальная энергия принадлежала вопросу:

- За что не любят евреев?

Я должна была понять это и не понимала.

Любой человек, вызвавший мою малолетнюю симпатию, немедленно озадачивался главным вопросом.

- А вы знаете, почему евреев не любят? – трагическим голосом спрашивала я.

Жертвы, их было всего несколько, потому что заслужить мое детское доверие такого уровня смогли единицы, смущались, отводили глаза и молчали. Иногда выдавливали что-то неубедительное об особенном уме, успехе или деньгах – версии, давно отработанные мною в ближайшем окружении и отброшенные из-за полной негодности.

Когда я подросла, выяснилось, что некоторые из людей любят меня, но при этом не любят остальных евреев.

- Не стригись так коротко, - сказала мне одноклассница. – С короткой стрижкой ты очень похожа на еврейку.

- Это все еврейки на меня похожи, - отшутилась я.

Она засмеялась. У нас были очень теплые дружеские отношения.

- А ты слышала анекдот? Он немного странный, но очень смешной, - сказала одноклассница.

– Бей жидов и велосипедистов!

- А велосипедистов-то за что?! 

Я усмехнулась.

- Ну, правда, а велосипедистов за что?! - удивилась одноклассница.

- А за что евреев?! Почему никто не любит евреев? - воскликнула я, но не вслух.

Ответа все не было, а вопрос рос и матерел. Годам к 20-ти я уже целиком болталась на нем, как на гигантском крюке. На таких висят огромные куски освежеванных коровьих туш в мясном отделе гастронома. 

Я жила свою двадцатилетнюю студенческую жизнь, а вопрос жил свою. В двадцать мне хотелось говорить с миром о любви, но в нем почему-то не любили евреев, которые я и есть. Мир не любил меня и всех нас. Почему? Ну, почему?!

Десятого тевета войска царя Вавилона Навуходоносора начали осаду Иерусалима, которая привела к разрушению Храма – максимальному проявлению ненависти к Единому Б-гу и его народу.

«И вот, на девятом году царствования [Цидкиягу], в десятом месяце, на десятый день, пошел Навухаднецар, царь Вавилона, он и его войско, против Иерусалима и расположился станом вокруг него; и построили вокруг него осадную стену. И был город в осаде до одиннадцатого года [царствования] царя Цидкиягу. На девятый день четвертого [месяца] голод в городе усилился и не стало хлеба у народа. И проломлена была стена города…» (Млахим, II, 25)

Разрушение и изгнание, ненависть и преследования, горечь и недоумение.

Я росла бы спокойным ассимилированным ребенком, таким же, как все вокруг, если бы не антисемиты, которые постоянно напоминали мне, кто я такая. Во многом благодаря им я полжизни искала ответ на такой трудный вопрос:

- За что евреев все не любят?

Моя детская мечта сбылась. Я узнала ответ.

Теги не заданы