Суккот и думы

Дума первая. Мамина.

В Ошана раба - день смерти моей мамы. В ту ночь, когда она умирала, мне снилось, что от Стены плача откололась каменная глыба, и мир во сне был абсолютно серым.
Каждый год уже девять лет мы ездим на кладбище в канун Ошана раба, но я не могу привыкнуть к этому путешествию в город могильных камней.
На кладбище мне всегда не нравится. Там серо и промозгло даже в солнечные дни. Вокруг давящая горькая пустота. Глухая каменная пустошь и Буквы. Они складываются в имена и рассыпаются по страницам книги "Теилим", чтоб составить Имя Его.
Я вместе с детьми подхожу к камню, под которым сложили все, от чего мама хотела избавиться, чтобы взлететь. Здесь можно поцеловать ее обиды, ее боль, ее слезы, ее надежды, ее веру. Мы стоим над ее камнем с Его Именем в книге. Пусть мама знает, как нам дорого все, что она оставила здесь, перед тем как взлететь.

Дума вторая. Медовая.

В праздники нам привезли пустырниковый мед и ржаной хлеб из Белоруссии. Он светлого солнечно-медового оттенка и абсолютно гладкой маслянистой консистенции. У него нежный сладковато-терпкий и немного шершавый вкус. Это самый прекрасный мед, какой я когда-либо пробовала.
Ржаной темный каравай с изюмом назывался "Троицкий".
В израильской сукке мы отрезали пахучие ломти ржаного душистого хлеба из Белоруссии, запах которого привыкли считать забытым, и ели его с пустырниковым волшебным медом. Пили французское красное вино и слушали тишину у нас внутри.

В следующий Суккот Аарон собирается лететь в Беларусь. Хочет посмотреть на сукку с еловой крышей и купить еще ржаного хлеба.

Дума третья. Сонная

По-прежнему не получается освободиться от необходимости спать. Мы рабы собственных физиологических процессов. Меня снова накрыло этой Истиной с большой буквы И под одеялом. Вроде бы решение было обретено человечеством, и его назвали черный кофе. Но нет. В ходе продолжительных исследований выяснилось, что организм подло втягивается и привыкает потреблять, но уже без нужного эффекта. Перестает реагировать с прежним энтузиазмом на вкус и аромат, и ты в какой-то момент неожиданно обнаруживаешь свое тело под одеялом, где оно могло оказаться и без дополнительных затрат и церемоний. Как говорится, все там будем часом раньше или часом позже, ибо не кофе дает силы усталому.

Дума четвертая. Мирная

Интифада страшна настолько, насколько страшна вооруженная ненависть. Однако жизнь - это сгусток энергии любви, так что ненавидящие обречены на самоуничтожение. Да помогут им Небеса. Там все за нас!

Теги не заданы