Раби А.Миллер "Распад над бездной" - 8

БУМАЖНОЕ ОРУЖИЕ

Крымская война заставила Россию признать, что обособленность обходится слишком дорого. Поражение в войне образовало зияющую брешь, в которую проник прогресс. Ослаб и контроль государственной цензуры. Сквозь расширяющиеся щели хлынул газетный поток.

На западе пресса – вещь давно укоренившаяся, ни у кого не вызывающая вопросов. Но в России появление газет возвещало новую эпоху. Не даром, периодическая печать, в своё время, изменила лик планеты.

Наполеон это выразил так: одна газета – враг более опасный, чем пять дивизий противника. Дивизиям можно противостоять в бою, но как исправить влияние одного-единственного печатного листа?

В среде евреев газеты стали своеобразным катализатором распада. Печатные листки, издаваемые просвещенцами на западе, развращали несметное количество сердец на востоке. Поначалу вид газет был более, чем скромен, да и выходили они не чаще раза в месяц. К читателям они доходили с двухмесячным опозданием, да и цена разбухала из-за отсутствия регулярной почтовой доставки. И всё же, собиралось до 50-ти человек взглянуть на потрёпанный номер, – один из четырёх, приходившихся на всё местечко.

Получивший газету первым, должен был раскошелиться. К последнему же из «читателей» номер доходил бывало через год  истасканным и захватанным вконец.

Впрочем, общество наслаждалось самим фактом «новшества». Газетные «новости» стали служить главной пищей для будничных разговоров. Обсуждались события, оценивались редакционные статьи, и так, мало-помалу, в сердца проникал чуждый дух .

Ещё совсем недавно Бейс а-мидраш служил центром всеобщих интересов. Даже невежды, желавшие быть в гуще событий, искали удовлетворения там.

За синагогальной печкой происходил процесс «передачи информации»: о войнах, правительствах и гешефтах. Там располагалась «фабрика» слухов. Новости передавались из уст в уши, частенько, уже при передаче, искажаясь до неузнаваемости.

Появление газет для слабых духом уподобилось «глотку холодной воды для страждущей души».

ПИСАТЕЛЬСКОЕ ПЕРО - ОРУДИЕ РАЗРУШЕНИЯ

С самого начала газеты оказались под властью разрушителей еврейской Традиции. Тому несколько объяснений.

В прошлом в газетах попросту не было нужды. Дом Учения естественным образом закрывал весь жизненный горизонт. Семьдесят лет назад ещё можно было отыскать Дома Учения, где сохранялся его изначальный облик.

В Америке, например, мне посчастливилось очутиться в Бейс а-Мидраше старого типа: в нём большое число столов. Вокруг каждого стола каждый вечер собирались люди, посвящавшие целый день заботе о пропитании.

Для каждого стола устанавливалась своя «программа»: по Алахе – практическому закону, Агаде - нравоучительным историям из Гемары или Пильпулю – методу логических рассуждений, помогающему разобраться в нюансах тех или иных понятий в Торе. Каждый еврей находил для себя занятие по душе.

Кто не отыскивал себе места среди учившихся, попросту читал Теилим.

Пустословами в то время называли тех, кто между предвечерней и вечерней молитвами с глубокомысленным видом нанизывал «кабалистические» венчики на события, происходящие в общине. Впрочем, и они молились вместе со всеми, полностью соблюдая все нормы и требования.

Когда еврею становилось неуютно дома или донимали заботы о пропитании, в Синагоге он находил отвлечение и отраду.

Путники, приходившие издалека, юноши – студенты ешив, часто ночевали в Бейс а-Мидраше прямо на лавках. В специальных ящиках под лавками, чтобы скрасить им сон, припасали соломенные матрацы,

 Ранним утром хозяева домов, приходя на первый миньян, будили «лавочных» постояльцев. А, чуть позднее, милосердные женщины вносили дымящиеся паром кастрюли с жарким варевом для несчастных бездомных.

 Дом Учения сочился жизнью в продолжении всего дня. Тора была единственным полем деятельности, единственной точкой приложения.

Но для бездельников, подвизавшихся на задворках Бейс а-Мидраша, появление газет стало нежданным подарком.

В их руки попало оружие, "доказывавшее", что и они чего-нибудь да стоят. Они обстреливали друг друга мнениями по поводу прочитанных статей, превращаясь в мгновение ока в главный источник «знаний».

Те кто "по-старинке" отдавал предпочтение занятиям Торой, стали казаться «несовременными» и «отсталыми». Люди толпились, чтобы внять словам «Амелиц» или «Ацфира», - газетам, распространявшимся в России. Пусть даже новости давно потеряли свежесть, их «волшебная» притягательность в глазах людей, занимавших пока ещё только последние ряды в иерархии еврейского общества, не могла сравниться ни с чем. К несчастью, это было только начало.

Среди женщин и молодых девушек увлечение "новыми веяниями", рупором которых стала газета, стало модным. Сомнительные идеи просвещенцев оказались включёнными в жизненный уклад. Мало-помалу, эти идеи накапливались в душах, пока не заняли в них прочное место.

«ВРЕМЯ РАЗРУШАТЬ...»

"Просветители" тех лет старались расшатать всё, что только было свято и дорого для еврея. Газеты стали им в этом незаменимым подспорьем.

В глазах праведников поколения газета изначально считалась явлением вредным. Во многих еврейских домах в Венгрии к ней относились с подозрением. Не успокаивало даже, что газеты печатались на идиш и выпускались в свет евреями – уже тогда было известно, что издатели газет вовсе не отличаются цельностью веры. В добротных еврейских домах эта печатная продукция считалась опасной настолько, что никто не мыслил прикасаться к ней. В европейских ешивах повелось, чтобы машгиах[1 время от времени осматривал укромные уголки в комнатах юношей, не спрятана ли там газета. Чтение газет считалось серьёзным нарушением устава ешивы, и влекло за собой строжайший выговор.

В то время всё свободное время ещё отдавалось учёбе и пустое времяпрепровождение считалось постыдным. Отцы и дети объединялись в совместном изучении Торы, сохраняя души в чистоте. Но случалось так, что женщины и девушки, свободные от учёбы, вносили газеты в дом. Сын, возвратившись из ешивы, заглядывал в "забавные" листки. Хлёсткие заголовки, бойкие статьи, упрощённый взгляд на вещи мало- помалу делали своё дело. Сначала, чтение газет становилось привычкой, а потом обращалось в потребность. Увлечённые новизной идей, вкраплённых между строк, юноши, незаметно для себя, оказывались вовлечёнными в суетливый, чуждый Торе, бесконечный хоровод. Так, исподволь, от людей, лишённых твёрдых устоев, пожар распространялся в сердцевину еврейского народа.

Главы поколения решительно противились распространению газет. Среди прочих причин, была ещё одна: печатные листки изощрялись в описании скандалов и зиждились на сенсациях, а это, по мнению некоторых законоучителей, запрещено Торой, как пошлость и цинизм.

Некоторые законоучители обсуждали вопрос: можно ли читать газеты в Субботу, а другие не допускали чтение газет и в будни, опираясь на строчку из Теилим[2]: «…И в компании насмешников не сидел…»

Впрочем, эти вопросы поднимались ещё до того, как газеты в открытую стали выплёскивать идеи, разрушающие мировоззрение Торы. Как только пресса превратилась в трибуну нечестивцев, запрет на газеты стал абсолютным.

С течением времени, реальность заставила издавать «ортодоксальные» газеты, но как тогда, так и теперь эти газеты уступали  по тиражам и по охвату антирелигиозной прессе.

УГЛУБЛЕНИЕ ТРЕЩИНЫ

Маскилим – «просветители», власть которых над прессой была единоличной, сеяли ядовитые семена, позоря и искажая всё, что только было свято для еврейского народа.

Между 1860 и 1880 годами это приняло организованный характер. «А-кармель», «А-мелиц» и «А-магид», - ведущие еврейские газеты в России, - применяли все доступные языковые средства, чтобы унизить, свести на нет авторитет руководителей общины - равов. Основная «претензия» заключалась в том, что раввины не желают участвовать в попытках «модернизировать» еврейскую религию, не хотят приспособить её к «требованиям времени».

Образовался единый "фронт", воевавший за «обновление» еврейской жизни. Врачи и аптекари, представляя «интеллигентскую» прослойку, составили с литераторами-«просветителями» крепкую коалицию. Аптекарь, считавшийся человеком чуть ли не «высшего света», наряду с живительными настойками, продавал убийственный яд против еврейства.

Прослойка богачей, ощущая превосходство над «нищими собратьями», с энтузиазмом поддерживала новые веяния. Евреи Восточной Европы оказались под воздействием потока ненависти к вере Израиля. Пресса описывала раввинов, как «эксплуататоров бедняков» и «врагов прогресса», как «людей тёмных и невежественных». Она распространяла отвратительные сплетни и жаловалась, что «раввины выражают интересы богачей, игнорируя нужды простого народа». Слова лжи оседали в сердцах читателей.

Правда же заключалась в том, что раввины все усилия направляли как раз на облегчение положения неимущих. Например, использовали малейшую возможность объявить кошерной каждую курицу, приносимую для «шайлы».

Благотворительные организации, помощь для бедняков сосредотачивались именно в руках равов. Они старались помочь «соломенным» вдовам освободиться от пут неприкаянности. Но главная забота состояла в помощи людям, с трудом сводившим концы с концами. И всё же, «улица» склонна была верить неоправданной лжи. Уважение к статусу «раби» втаптывалось в грязь.

После того, как «урок» был усвоен, газеты предложили замену «устаревшему» образу жизни. Появилась сеть школ, что на знамени своём начертала неверие. Целью этих школ было полное устранение Торы из среды народа.

«Просветители» не довольствовались и этим. В Литве, например, войдя в доверие к властям, они провели закон, обязывающий евреев облачиться в «европейские» одежды. Еврей, по своему обыкновению, шагавший по улице в традиционном длиннополом одеянии, наказывался, а одежда конфисковывалась. Евреи вынуждены были скрываться по переулкам, подальше от глаз наёмников полиции. Вслед за этим, в тесном согласовании с «просветителями», запретили евреям отращивать бороду и пейсы. Еврей, схваченный в своём типичном виде, немедленно подвергался жестокой экзекуции: пейсы и бороду отсекали тупым камнем так, что текла кровь.

Так многие стали ощущать на себе "уподобление" другим народам. Не внешняя причина побудила евреев изменить традиционный облик, но предательство изнутри. Народ, до сих пор сплочённый единым духом, оказался расколот, разорван меж двумя мирами.

[1]Преподаватель, назначенный следить за поведением учеников

[2]Теилим,1,1

Теги: , история, Переводы, Холокост, "Распад над бездной"