Рав Келонимус Калмиш Шапиро

Раби Келонимус-Калмиш бар Элимелех Шапиро (Адмор из Пясечны) по отцовской линии происходил из рода прославленного кабалиста р. Натана-Нета Шапиро, автора трактата Мегале амукот (Открывающий глубины).

Его прадед и дед были близкими учениками одного из родоначальников хасидского движения в Польше р. Исраэля Гофштейна (Магида из Кожниц), а его бабушка — внучкой духовного лидера хасидов Галиции р. Элимелеха из Лиженска.

По линии матери происходил от выдающегося хасидского мыслителя р. Келонимуса-Кальмана из Кракова, автора книги, вошедшей в сокровищницу хасидской классики, — Маор вашемеш (Светило и солнце).

Родился 15 ияра 5649 /1889/ года в г. Гродженске (Грейдице), на северо-западе Польши. Его отец, р. Элимелех, основал в Гродженске хасидский «двор» — в последние годы жизни он был старейшиной хасидских лидеров Польши.

Келонимус-Калмиш появился на свет, когда отцу уже исполнилось шестьдесят пять лет. В три года он осиротел и воспитывался под наблюдением своего двоюродного брата р. Йерахмиэля-Моше Гофштейна, возглавлявшего хасидский «двор» в Кожнице.

В шестнадцать лет он женился на юной Рахели-Хае-Мирьям, дочери р. Йерахмиэля-Моше, и четыре года прожил в доме тестя.

После смерти тестя, последовавшей в самом конце 5669 /1909/ года, двадцатилетний р. Келонимус-Калмиш поселился в местечке Пясечна, в шестнадцати километрах от Варшавы, и основал там новый хасидский «двор» — сотни, а затем и тысячи хасидов его отца и тестя потянулись к нему за советом и наставлением.

Он был самым молодым адмором (хасидским наставником) своего поколения.

В 5673 /1913/ году, в двадцать четыре года, он стал также и раввином Пясечны.

В годы первой мировой войны он переселился в Варшаву и с тех пор навещал Пясечну только на осенние праздники — тем не менее, по просьбе жителей местечка он остался раввином этой общины, и по всем важнейшим вопросам жители Пясечны обращались к нему.

В 5683 /1923/ году Адмор из Пясечны основал в Варшаве ешиву — он назвал ее Даат Моше (Знание Моше) в память о своем тесте, р. Йерахмиэле-Моше из Кожниц.

В то время это была единственная польская ешива, в которой имелись общежитие и столовая для студентов, — позднее по подобному же образцу создал свою знаменитую ешиву Хохмей Люблин р. Меир Шапиро.

Особое внимание в ешиве Адмора из Пясечны уделялось изучению практической алахи — и в 5687 /1927/ году состоялся первый выпуск молодых знатоков Торы, получивших по окончании ешивы смиху (раввинское посвящение).

Возглавляя цветущую хасидскую общину и одну из самых авторитетных в еврейском мире ешив, Адмор из Пясечны был крайне далек от самодовольства. 19 ияра 5689 /1929/ года сорокалетний Ребе записал в своем дневнике: «Чего мне недостает? Просто быть евреем — вот, чего мне недостает! Я кажусь себе человеком, искусно нарисованным на холсте, — все в нем есть: и тонкие переходы цвета, и совершенство формы. Только одного не хватает этому человеку — в нем нет души. Владыка Вселенной, видящий все сокрытое, я с горечью признаю, что я отброшен и отдален от Тебя и от Твоей святости на огромное расстояние. Я хотел бы сейчас просто пройти гиюр — начиная с сегодняшнего дня, стать евреем! Владыка Вселенной, спаси меня, чтобы мне не пришлось провести остаток своих лет на духовном уровне ослов и собак — приблизь меня к Себе, введи меня в Твое Святилище, в Святая Святых, привяжи меня к Себе на веки веков» (Ховат аталмидим, Толдот амехабер).

В 5692 /1932/ году в Варшаве Адмор из Пясечны издал свою первую книгу, названную Ховат аталмидим (Долг учеников).

Эта книга была создана на основе педагогического опыта, приобретенного им при руководстве ешивой. Она написана в жанре живой и доверительной беседы наставника с юным учеником, лишь вступающим на путь к духовному совершенству.

Книга вошла в классический фонд произведений еврейской педагогики и мусара — она выдержала множество изданий и широко изучается до сих пор.

Адмор из Пясечны написал еще целый ряд сочинений, касающихся вопросов еврейского воспитания: Ахшарат ааврехим (Подготовка молодых знатоков Торы), Ховат ааврехим (Обязанность молодых знатоков Торы), Дерех амелех (Царский путь) и др.

В книге Ахшарат ааврехим автор вводил своего молодого читателя, уже основательно освоившего Талмуд и своды законоучителей, в тайный мир кабалы. Эта книга была задумана как преамбула к изучению сокровенных разделов Торы.

К концу 5690-х /1930-х/ годов число учеников в его ешиве достигло трехсот. Адмор из Пясечны часто говорил своим близким: «Цель моей жизни — это ешива, а цель ешивы — вырастить хотя бы десять человек, по-настоящему стремящихся к духовным вершинам» (Бесетер раам).

Начало второй мировой войны застало его в Пясечне. Вскоре он вернулся в Варшаву, куда стекались тысячи беженцев из западных районов Польши.

Войска вермахта стремительно продвигались к Варшаве, город сотрясался от взрывов бомб. В эти дни один из преданных хасидов добыл для семьи Адмора из Пясечны автомобиль и предложил ему бежать из гибнущей Польши на восток, в Вильно (Вильнюс). Адмор отказался, объяснив: «Я не могу улизнуть с поля боя и покинуть польских евреев» (там же).

13 тишрея 5700 /1939/ года бомба разорвалась возле дома Адмора, и был тяжело ранен его единственный сын, р. Элимелех. Несколько часов спустя, у входа в больницу погибла от прямого попадания бомбы невестка Адмора — жена р. Элимелеха, пришедшая узнать о состоянии раненного супруга. На следующий день, в канун праздника Суккот, в город ворвались немцы. В первые же часы оккупации нацисты арестовали одного из учеников Адмора. Прервав заботы об умирающем сыне и о похоронах невестки, р. Келонимус занялся срочным вызволением юноши. Он добился приема у начальника гестапо и уговорил нациста проявить милосердие. Гестаповец приказал Адмору, чтобы он пришел за юношей на следующий день. Вечером Адмор провел первую трапезу Суккот в маленьком шалаше, наскоро построенном в укромном дворе. Один из учеников вспоминал, что когда Адмора стали уговаривать, чтобы он не рисковал собственной жизнью и не возвращался утром в гестапо, р. Келонимус ответил: «Ребе, который ради спасения своего хасида не готов сойти в Геином, не может быть Ребе». После утренней молитвы он отправился в здание, где обосновалось гестапо, — в это время хасиды страстно молились за успех его миссии. Вскоре сияющий от радости Адмор вернулся со спасенным им юношей (Гдолей адорот; Бесетер раам).

Вечером следующего дня, в первые мгновения наступающего шабата, скончался от ран его сын. В шабат Адмор, как обычно, принимал хасидов за своим столом и толковал с ними Тору — и лишь на исходе святого дня, когда на небе показались первые три звезды, он разрыдался. В похоронной процессии приняло участие несколько тысяч евреев, сумевших преодолеть свой страх перед немцами. В эти дни Адмор записал в своем дневнике: «Эта боль сильнее, чем можно вынести. …Все надежды, связанные с сыном, разрушены, и мое будущее тоже …отсечено, …и всему причиной мои грехи. Отец милосердный, сжалься надо мной и укрепи меня — чтобы я мог возблагодарить Тебя за то, что Ты удостоил меня такого бесценного сокровища, каким был мой сын до своей кончины» (Ховат аталмидим, Толдот амехабер; Бесетер раам).

Уже через несколько дней, в праздник Симхат-Тора, Адмор танцевал со свитком Торы и пел в кругу своих хасидов, укрепляя их сердца своей верой. «Я уже победил в этой войне! — решительно произнес он. — С Б-жьей помощью, и весь народ Израиля выйдет из войны победителем» (Ховат аталмидим, Толдот амехабер).

Его дом в гетто стал одним из центров духовной жизни.

На протяжении нескольких лет у него собирался постоянный миньян. Не отступая от своего обычая, он каждый шабат устраивал для хасидов тиш (праздничное застолье) и проводил с ними беседы, посвященные недельным разделам Торы (Бесетер раам).

В беседе, произнесенной осенью 5701 /1940/ года, Адмор поднял свой личный трагический опыт потери сына до обобщений, связанных с судьбой всего народа Израиля. Он сопоставил происходящее вокруг убийство евреев с «жертвоприношением Ицхака»: «Когда Авраам вознес на жертвенник своего сына Ицхака, были испытаны только их намерения, но само жертвоприношение не было совершено — поскольку ангел сказал Аврааму: “Не прикасайся к юноше” (Берешит 22:12). Но с тех пор при каждой гибели еврея от рук чужеземцев — даже без намерения еврея пожертвовать собой — происходит жертвоприношение, и этим как бы завершается жертвоприношение Ицхака. Там было желание и намерение, здесь — совершенное действие» (Эш кодеш).

По мотивам своих бесед р. Келонимус писал главу за главой книгу, в которой комментировалось все Пятикнижие. Один из выживших узников гетто вспоминал, что, навещая Адмора в будние дни, «обычно заставал его согнувшимся над своими рукописями» (Бесетер раам).

Являясь высококвалифицированным моэлем, Адмор продолжал делать обрезания младенцам, рождавшимся в гетто. Когда нацистские власти уничтожили все миквы в Варшаве, Адмор организовал тайную микву в Пясечне, и многие евреи, рискуя жизнью, добирались туда, чтобы окунуться в ее воды (Ховат аталмидим, Толдот амехабер; Бесетер раам).

Зимой 5702 /1942/ года начались первые «акции» — операции по массовому уничтожению евреев гетто, улица за улицей.

В этой ситуации, когда окончательная цель нацистов уже не вызывала сомнений, Адмор настойчиво рекомендовал своим хасидам использовать любую возможность, чтобы бежать из Варшавы и прятать детей среди окружающего нееврейского населения (Ховат аталмидим, Толдот амехабер; Бесетер раам).

В своих беседах этого периода Адмор отмечал, что нацистские репрессии калечили не только тела, но и души евреев.

В Хануку 5702 /1942/ года он говорил: «К нашей скорби, даже у некоторых из тех, кто всегда обладал крепкой верой, сегодня вера поколеблена — они спрашивают: “Почему Б-г нас покинул?”. …Но ведь подобные беды периодически, каждые несколько сотен лет, уже обрушивались на народ Израиля. Почему же эти люди пошатнулись в вере именно из-за сегодняшних страданий — и не пошатнулись прежде, хорошо зная о муках, испытанных народом Израиля в течение минувших веков? …Причина в том, что человек острее ощущает страдания и беды, происходящие лично с ним. …Однако если бы каждый ясно увидел, что нас преследуют не за то, что мы украли или навредили кому-то, но лишь за то, что мы евреи, — …в таком случае, вера и преданность Торе только бы возросли. В некоторых из нас вера слабеет из-за того, что мы чувствуем лишь наши телесные страдания, не осознавая, что их истинная цель — возвращение еврейского народа к Торе и Б-гу» (Эш кодеш).

Адмор призывал своих учеников к «самоотверженной вере». Он объяснял: «Даже в эпоху, когда “лицо Всевышнего” скрыто, человек, обладающий самоотверженной верой, осознает, что все происходящее исходит от Него и совершается в соответствии с Его справедливостью, во благо миру, — и, следовательно, все страдания Израиля продиктованы любовью Творца к Своему народу» (там же).

В начале весны того же, 5702 /1942/ года, Адмор с горечью констатировал: «Каждый ходит согбенным, разбитым, полным скорби, согнувшимся до земли — а это полная противоположность тому состоянию …радости и уверенности, которое требуется для служения Всевышнему. Даже те, которые сначала держались сами и укрепляли в вере других евреев, уже устали крепиться и поддерживать окружающих, …ведь за долгие годы страданий все утешения уже были сказаны и многократно повторены» (там же).

Летом 5702 /1942/ года нацисты осуществили крупномасштабную операцию по транспортировке населения варшавского гетто в концентрационный лагерь Треблинка.

Нацисты проводили облавы и ежедневно вывозили из гетто по четыре-пять тысяч человек — тех, кто пытался сопротивляться, расстреливали на месте. Привезенных в Треблинку в тот же день убивали в газовых камерах. В этот период были уничтожены все больницы и сиротские приюты еврейской Варшавы. К началу осени из полумиллионного населения гетто уцелело лишь около пятидесяти тысяч евреев.

Всего за полгода до этих массовых «ликвидаций» Адмор записал в своем дневнике: «Заблуждаются те, кто думают, что подобных страданий народ Израиля никогда не испытывал — такое уже было при разрушении Храма и осаде Бейтара» (Эш кодеш). Однако, после того как гетто опустело, он приписал в том же месте дневника, на полях: «Это верно лишь по отношению к тем бедам, которые были до середины 5702 года. Но чудовищных страданий и казней, подобных тем, которые обрушились на народ Израиля в конце 5702 года, насколько я знаю из книг наших мудрецов и из исторических хроник, никогда еще не было» (там же).

В период массовых «ликвидаций», чтобы прокормиться, Адмор из Пясечны работал в сапожной мастерской Шульца, где в качестве «сапожников» собрались немногие уцелевшие в гетто раввины и хасидские лидеры.

Один из посетителей этой мастерской вспоминал: «За ближайшим верстачком сидел р. Арье-Цви Фрумер, …возглавлявший в годы перед войной знаменитую ешиву Хохмей Люблин. …Время от времени он обращался к сидящему напротив него Адмору из Пясечны, автору книги Ховат аталмидим. Они негромко обсуждали сложнейшую талмудическую проблему: в воздухе витали высказывания мудрецов и кодификаторов, …Рамбама и Раавада. …Создавалось впечатление, что находишься не в обувной мастерской, а в зале заседаний Верховного Санхедрина» (Бесетер раам).

Работа Адмора из Пясечны заключалась в том, чтобы собирать обрезки кожи и подметать пол. Однажды окружающие слышали, как Адмор воззвал к Творцу, не прерывая своей работы: «Каким образом Вселенная продолжает существовать?! Почему она не возвращается к первичному состоянию хаоса?! Ведь когда римляне казнили десятерых еврейских мудрецов, ангелы возопили: “И это награда за их изучение Торы?!”. И раздался Голос с Небес: “Если вы добавите хоть еще одно слово, Я возвращу Вселенную к хаосу!”. А теперь, когда невинных детей и святых знатоков Торы убивают только за то, что они евреи, когда всё пространство Вселенной наполнено их предсмертными криками, — мир не перевернулся и Вселенная продолжает существовать, как будто ничего не случилось?!» (Ховат аталмидим, Толдот амехабер).

В середине зимы 5703 /1943/ года немцы возобновили массовые облавы, но на этот раз евреи ответили вооруженным сопротивлением.

В результате уличных боев около тысячи бойцов сопротивления погибло и еще шесть с половиной тысяч были вывезены в Треблинку. В эти дни Адмор записал в дневнике: «Даже те немногие, что остались, …раздавлены страхом смерти. …Некого больше наставлять, и не осталось сердца, которое можно было бы пробудить к служению Всевышнему и изучению Торы» (Эш кодеш).

Той зимой Адмор спрятал свои многочисленные рукописи в одном из подвалов гетто, вложив их в старый кувшин (Бесетер раам).

В канун Песаха 5703 /1943/ года крупные немецкие подразделения вступили в гетто, чтобы довершить его уничтожение.

Оставшиеся обитатели гетто, чувствуя, что больше им нечего терять, ответили всеобщим восстанием. Нацисты открыли газопроводы и взрывали здание за зданием — пламя охватило всю территорию гетто, и за несколько дней оно было стерто с лица земли. Немногих уцелевших евреев — в их числе и Адмора из Пясечны с несколькими его хасидами — отправили в концентрационные лагеря (Ховат аталмидим, Толдот амехабер).

Последние месяцы своей жизни он провел в концлагере Бодзине, возле Люблина.

2 хешвана 5704 /1943/ года два шведских дипломатических представителя предложили Адмору визу, предоставляющую право покинуть Польшу, — однако он отказался расстаться со своими хасидами. Два дня спустя евреи подняли восстание в концлагере. В отместку нацисты предали лагерь огню, в котором погибли и последние евреи из варшавского гетто (R. Lichtenstein, The Piaseczne Rebbe).

Р. Келонимус-Калмиш Шапиро, Адмор из Пясечны, погиб, освятив Имя Б-га, 4 хешвана 5704 /1943/ года, в возрасте пятидесяти пяти лет.

В 5715 /1955/ году рукописи Адмора были обнаружены польским рабочим при расчистке завалов на территории бывшего варшавского гетто. Конспекты бесед, проведенных им в гетто, и его дневниковые записи были изданы в Йерушалаиме в 5720 /1960/ году под названием Эш кодеш (Святой огонь).

Опубликовано с разрешения издательства «Швут ами»