Ежедневно (кроме суббот и праздников) на этой страничке вы найдете свежий выпуск специально отобранных и адаптированных редактором для каждодневного изучения статей на разные тематики Иудаизма.
Бедность — не порок. А иногда может открыть в нас такие способности! У рабби Давида а-Леви (1586-1667) — выдающегося законоучителя, не было денег купить одну дорогую, но важную ученую книгу. Что он сделал — одолжил ее на одну ночь, и выучил наизусть! А его собственная книга — «Золотые ряды» («Таз») — стала одним из самых авторитетных источников еврейского закона. Сегодня — годовщина его смерти.
Не повторяйте общеизвестный лашон а-ра!
Если читатель тщательно рассмотрит все условия, необходимые для пересказа лашон а-ра, услышанного в присутствии троих (сюда входит и пересказ общеизвестных фактов), он убедится, что это облегчающее мнение («перед тремя») применимо в самых редких случаях. Более того, даже если в определенном случае присутствуют все необходимые условия, Хафец-Хаим не дает однозначного ответа, можно ли так поступать, поскольку, согласно многим авторитетам Торы, это мнение вообще является необоснованным.
Поэтому: не следует повторять даже общеизвестный лашон а-ра.
Посуду, которой делают либун, нет надобности предварительно чистить — либун выжигает всю прилипшую к ней еду и грязь. Также не нужно выжидать сутки, а сразу после того, как посуда «запретилась», её разрешено кошеровать.
Либун хамур — это накаливание кошеруемого предмета до такой степени, что от него начинают лететь искры. При такой температуре всё, что впиталось в данный предмет, сгорает. Пламя должно находиться с внутренней стороны посуды, там, где происходило впитывание «запретившего» её продукта. Согласно некоторым мнениям, если металлическую посуду нагреть докрасна, то, в каком бы месте ни находится огонь, она становится кошерной — сгорает всё, что в неё впиталось.
Великий рабби Меир бен Гедалья, известный как Маарам из Люблина, занимал пост раввина этого города, а также был главой люблинской ешивы. В то же время в Люблине была еще одна крупная ешива, во главе которой стоял рав Шимон Зеэв Ойербах, зять Мааршаля (рава Шломо Лурии). Однажды между этими великими раввинами возник спор о понимании некоего отрывка Талмуда. Их ученики тоже принялись спорить между собой, придерживаясь каждый мнения своего раввина. Дискуссия получилась очень бурной и взбудоражила весь город.
Чтобы восстановить мир, главы люблинской общины задали этот вопрос раввину Амстердама, раву Ш. Абуаву, решив между собой, что если он примет точку зрения одного из этих раввинов, его оппоненту будет предложено уволиться со своей должности. Рав Абуав решил спор в пользу рава Ойербаха. Согласно условию, Маарам покинул должности раввина и главы ешивы. Рав Ойербах не согласился с этим, а когда главы общины настояли на своем, в знак протеста уволился и он. Так остался великий город без раввина и без глав ешив.
После этого главы общины написали письмо раву Шмуэлю Эйдельсу (Маарша), который был тогда раввином в Остроге, приглашая его стать раввином Люблина. Маарша принял предложение и приехал в Люблин. В свою первую субботу на новом месте он, как водится, выступил с речью в главной синагоге города. Закончив блестящую, по своему обыкновению, речь, он неожиданно обратился ко всем собравшимся с такими словами:
«Удивительно, почему главы здешней общины предложили мне оставить Острог и стать раввином Люблина? Этот же вопрос я должен задать и себе: что заставило меня оставить общину Острога, которая вдвое больше люблинской, и переехать сюда? Я, со своей стороны, могу оправдаться тем, что во всем Остроге не найти столь великих членов общины, как рабби Меир и рав Шимон Зеэв, которых без сомнения можно назвать величайшими раввинами поколения. А что подвигло на такое решение уважаемых глав здешней общины, я так и не могу понять. Но поскольку вы признали меня вашим раввином, то данной мне властью я постановляю: вернуть корону на место и восстановить рабби Меира в должности раввина и главы ешивы, а рава Ойербаха — в его должности».
Таким образом, два великих раввина были с почетом возвращены на свои места. Вскоре, однако, рав Ойербах был приглашен на должность раввина Праги, и Маарам остался единоличным главой Люблина.
По книге «Ветвь фамильного древа»