Раби Симха-Зисл бар Исраэль Зив (Саба из Кельма; 5584-5658 /1824-1898/ гг.) — выдающийся мыслитель и педагог, один из зачинателей этического движения Мусар. Имя, под которым он вошел в историю — Саба из Кельма — означает «Старец из Кельма», так его стали уважительно называть его ученики и те, кто были знаком с уровнем его святости и его служения Всевышнему.
Оглавление
Раби Симха-Зисл бар Исраэль Зив происходил из старинного раввинского рода Бройде, восходящего корнями к Мааралю из Праги. По материнской линии был потомком знаменитого амстердамского раввина р. Цви-Гирша Ашкенази (Хахама Цви).
Родился в литовском городке Кельме, расположенном недалеко от прусской границы, у столбовой дороги, соединяющей Санкт-Петербург и Берлин.
Женившись вскоре после бар-мицвы, он отправился в Ковно (Каунас) и учился там в Мусарштибле (Доме этики) под руководством р. Исраэля Салантера.
После того, как в 5617 /1857/ году р. Исраэль Салантер переехал в Германию, р. Симха-Зисл вернулся в Кельм, целиком посвятив себя изучению Торы и работе по самовоспитанию.
Он перенял распорядок дня Виленского Гаона: спал не более двух с половиной часов в сутки и не более получаса подряд. Покидая свой рабочий кабинет лишь в случае крайней необходимости, он учился по двенадцать часов без перерыва: летом он молился на рассвете, а затем занимался, ни на что не отвлекаясь, до двух часов дня; в долгие зимние ночи он учился от вечерней молитвы до утренней — и поскольку его исследования были всесторонними и глубокими, на его столе к утру собиралась огромная груда книг (Тнуат амусар т.2 с. 28-29).
В результате многолетнего труда р. Симха-Зисл приобрел обширную эрудицию: он помнил наизусть три из шести разделов Талмуда — вместе с комментариями Раши и тосафистов. В кодексе Шульхан Арух он ориентировался настолько свободно, что мог по памяти указать порядковый номер любого закона (там же с. 30).
Особые часы он посвящал изучению книг мусара. Например, шесть лет подряд он посвятил вдумчивому прочтению лишь одной третьей главы книги рабейну Йоны Геронди книги Шаарей тшува (Врата раскаяния) — в этой главе повествуется о суровости воздаяния за грехи.
Следуя методу р. Исраэля Салантера, он долгие часы напевал определенные стихи из Писания, чтобы они вошли в его плоть и кровь, закрепившись в подсознании. Его друг р. Нафтали Амстердам был свидетелем того, как р. Симха-Зисл на протяжении всей ночи распевал стихи из псалма: «Отворите мне врата праведности — я войду в них, возблагодарив Б-га; это ворота к Б-гу, праведники войдут в них!» (Теилим 118:19-20) — его голос, полный раскаяния и мольбы, вырывался из самых глубин души, стремящейся к Б-гу. В другой раз, в Суккот, в праздничном шалаше он пел шесть часов подряд стих из книги Коэлет (12:1): «И помни о своем Создателе с юных дней…». Часто он сам создавал мелодии для подобных импровизаций (там же с. 33-34).
Р. Симха-Зисл настойчиво вырабатывал сознательный контроль над своими эмоциями и страстями. Просыпаясь после короткого сна, он мгновенно вскакивал с кровати, чтобы без остатка выкорчевать в себе лень. Он установил для себя правило: не сердиться и не гневаться на своих домашних до тех пор, пока не облачится в особый сюртук, висящий в его шкафу, — «сюртук гнева». Но пока он находил сюртук и облачался в него, вспышка гнева, как правило, проходила. На трапезы, устраиваемые после постов, р. Симха-Зисл просил готовить ему мелкую рыбешку со множеством косточек — чтобы укротить в себе страсть к еде.
Даже мелким прихотям и пристрастиям р. Симха-Зисл не давал спуску: после того, как однажды он почувствовал сильное желание насладиться фруктовым морсом, он принял обет не прикасаться к этому напитку на протяжении всей жизни (там же с. 39).
Особое внимание он уделял выработке в своем характере скромности и смирения. С этой целью он порой уходил в соседние местечки, где его никто не знал, и в течение некоторого времени жил там, принимая облик инвалида, глухонемого или нищего странника, вызывающего к себе жалость (там же).
Значительную часть времени р. Симха-Зисл уделял молитвенному сосредоточению: только одна амида продолжалась у него не менее часа. И все-таки он не был удовлетворен уровнем своей молитвы, и узнав, что в местечке около г. Телза (Тельшая) есть раввин, посвященный в тайны молитвы, тут же отправился к нему и прожил рядом с ним много дней (там же с. 34).
В будние дни р. Симха-Зисл, как правило, не раздеваясь, отдыхал в своем кабинете. Даже считанные минуты, предназначенные для сна, он порой использовал для учебы: перед тем, как сомкнуть глаза, он обычно читал труды античных философов, в первую очередь, Платона и Аристотеля — эти книги хранились на нижней полке в его шкафу. Очевидно, те короткие мгновения, когда глаза уже сами смыкались от усталости, р. Симха-Зисл считал «часом, который не относится ни ко дню, ни к ночи», — именно в такой «час» мудрецы Талмуда разрешили изучать «греческие науки» (Менахот 99б). В дальнейшем р. Симха-Зисл широко использовал идеи, развитые этими философами, в своих уроках по этике. Так, одна из его центральных концепций, принцип «непрерывного обучения», восходила к знаменитому изречению Сократа «Я знаю, что я ничего не знаю». Р. Симха-Зисл часто повторял, что вся человеческая мудрость заключается в осознании ограниченности познания — именно поэтому мудрецы Израиля во всех поколениях назывались талмидей хахамим (ученики мудрецов): несмотря на всю свою мудрость, они всегда оставались только «учениками» и продолжали заниматься самообучением и самовоспитанием на протяжении всей своей жизни (Тнуат амусар т.2, с. 33, 103).
На протяжении всего периода, пока р. Симха-Зисл приобретал познания и навыки, необходимые ему для будущего педагогического поприща, его жена Сара-Лея приняла на себя всю заботу о пропитании семьи: она держала овощную лавку и работала в ней весь день — она также сама доставляла свой товар к порогам заказчиков (там же с. 54).
Свою педагогическую деятельность р. Симха-Зисл начал в городке Загоре, куда его направил р. Исраэль Салантер (р. Салантер был уроженцем Загора, и там жили многие члены его семьи). По поручению своего наставника р. Симха-Зисл участвовал в организации местного мусарштибла (дома этики) и преподавал в нем.
В Загоре р. Симха-Зисл сблизился с р. Келонимусом-Зеевом Высоцким (5584-5664 /1824-1904/ гг.), который также был учеником р. Исраэля Салантера и выпускником ковенского мусар штибла. Высоцкий еще в 5609 /1849/ году основал в Москве магазин по торговле чаем — и когда ему настало время возвратиться из Загора в Москву, р. Симха-Зисл отправился вместе с ним.
В Москве Высоцкий организовал школу для «кантонистов» — еврейских солдат, призванных в российскую армию в детском возрасте. В школе Высоцкого «кантонистов» обучали еврейским законам и молитвам, отмечали с ними еврейские праздники. Высоцкий, обладавший капиталом в полмиллиона рублей, вкладывал в дело обучения солдат огромные средства, и р. Симха-Зисл помогал ему в этой деятельности. Спустя два года, когда усилилось влияние московского кружка «просветителей» на Высоцкого, р. Симха-Зисл возвратился в Кельм — в привычную ему атмосферу литовского центра изучения Торы (там же с. 51-52).
В 5626 /1866/ году он основал в Кельме свою первую ешиву, получившую название Талмуд Тора (Изучение Торы): в ней обучались юноши, начиная с возраста бар-мицвы до семнадцати лет. Наряду с занятиями Талмудом, р. Симха-Зисл ввел в программу своей ешивы изучение книг Пророков и грамматику иврита, а также математику, географию и русский язык. Ближайшим помощником р. Симхи-Зисла в руководстве ешивой стал один из его первых учеников р. Натан-Цви Финкель (Саба из Слободки), основавший впоследствии в пригороде Ковно, Слободке, знаменитую ешиву Кнессет Исраэль. Финансовую базу кельмской ешивы составили благотворительные взносы московского «чайного короля» р. К.-З. Высоцкого.
Около 5636 /1876/ года к петербургским властям поступил донос, в котором сообщалось, что в своих этических беседах р. Симха-Зисл настраивает учеников против правительства. Прибывшие жандармы произвели в ешиве обыск, опечатанные книги и рукописи были отвезены в Санкт-Петербург. Не дожидаясь дальнейшего развития событий, р. Симха-Зисл покинул Кельм — сменив фамилию Бройде на Зив, он поселился вдали от еврейского окружения — в курляндском (латвийском) городке Гробине (Гробиня), примыкающем к крупному морскому порту Лиепае (там же с. 55).
В Гробине он открыл элитарную ешиву, в которой занимались, в основном, сыновья состоятельных родителей.
Р. Симха-Зисл вновь, как и в Кельме, ввел в программу общеобразовательные дисциплины и иностранные языки — без этого обязательного условия богачи не позволили бы своим отпрыскам изучать Тору. Была установлена соответственно высокая плата за обучение. Ученики жили на полном пансионе — на средства благотворителей для ешивы был приобретен двухэтажный дом с просторными комнатами и большим зеленым двором: особый мир, отделенный от окружающих высоким забором.
Первым машгиахом (духовным руководителем) гробинской ешивы стал р. Натан-Цви Финкель, переехавший из Кельма вслед за своим наставником. Сам р. Симха-Зисл, как и прежде, посвящал основную часть своего времени углубленному изучению Торы: завершив утреннюю молитву вместе с ешивой, он учился, не прерываясь, до молитвы минха, с девяти утра до девяти вечера. После минхи р. Симха-Зисл проводил свою этическую беседу, которая становилась центральным событием каждого дня. Седовласый глава ешивы, всегда излучавший покой и свет, был для юношей образцом совершенного человека — они ловили каждое его слово и следили за каждым его движением, стремясь во всем ему подражать.
Р. Симха-Зисл также находил время, чтобы побеседовать с каждым из учеников по отдельности: его похвала была высшей из возможных наград и его укор — самым суровым из наказаний.
Понимая свое особое положение, р. Симха-Зисл предпринял превентивные меры против гордыни, запретив ученикам приветствовать его стоя и употреблять для обращения к нему слово Рав («наставник»). Он использовал свое влияние на юношей для того, чтобы приобщить их к самоотверженному служению. Одно время в ешиве был установлен распорядок, согласно которому все ученики вставали в середине ночи, в половине четвертого, и учились до семи утра — до утренней молитвы. Р. Симха-Зисл учил их ценить каждое мгновение и использовать его для изучения Торы. С этой целью он ввел в ешиве «занятия-пятиминутки». В свое свободное время ученики периодически заходили в учебный зал ровно на пять минут и погружались в занятия: таким образом они приучали себя к мгновенной концентрации внимания — и наглядно видели, как много можно изучить за «какие-то» пять минут.
В гробинской ешиве молодые люди привыкали думать и заботиться друг о друге: например, совершив омовение рук перед едой, каждый ученик наполнял водой кружку для своего товарища.
Все ученики получали равные и очень скромные порции еды, — и когда одна из матерей попросила, чтобы ее сыну каждый день подавали на обед куриное мясо, р. Симха-Зисл ответил, что согласится на это только в том случае, если женщина сможет гарантировать своему сыну подобное усиленное питание до конца его жизни (там же с. 55-56, 163-171).
В 5646 /1886/ году р. Симха-Зисл серьезно заболел — острые сердечные боли лишали его возможности руководить работой ешивы.
Врачи не оставляли ему надежды на выздоровление: знаменитый профессор, специально приглашенный к нему, констатировал, что, согласно законам медицины, его организм более не в состоянии функционировать — лишь духовные силы продолжали поддерживать его жизнь. Врачи запретили ему поститься, даже в день Йом Кипура, запретили много говорить и проводить беседы с учениками. И тогда он закрыл гробинскую ешиву и вернулся в Кельм (там же с. 71-72).
Однако вскоре р. Симха-Зисл почувствовал себя настолько уверенно, что организовал в Кельме новое учебное заведение, получившее название Бейт аТалмуд (Дом Учения).
Он создал в Кельме высшую школу для особо одаренных молодых знатоков Торы, — причем, среди учеников, собранных со всех концов литовского края и прошедших сеть сложнейших отборочных испытаний, были и женатые люди, в том числе, весьма солидного возраста.
Бейт аТалмуд находился в отдельном здании, обнесенным очень высокой оградой, которую р. Симха-Зисл специально заказывал в Лиепае. Окна, выходящие на улицу были всегда затворены и закрыты плотными шторами. Посторонний, желавший посетить Бейт аТалмуд, — даже тот, кто хотел участвовать в совместной молитве, — должен был получить специальное разрешение от руководителей школы, и далеко не всем и не всегда оно выдавалось.
Внутри ешивы царил образцовый порядок: за минуту до начала молитвы или урока все ученики уже были на местах. У каждого предмета и книги было свое, строго определенное, место, и не было случая, чтобы кто-нибудь бросил на пол обрывок бумаги или любой другой сор. К услугам нанятых уборщиков в кельмской ешиве не прибегали — все работы по обслуживанию и уборке выполняли сами ученики, и они считали эти свои обязанности очень почетными. Когда однажды р. Симха-Зисл обнаружил в раздевалке перевернутые калоши, он немедленно созвал общее собрание учеников — происшествие стало темой для отдельной беседы. Р. Симха-Зисл считал, что внешний порядок напрямую связан с внутренним миром человека: у того, чьи вещи неупорядочены, и мысли неупорядочены, — и тот, кто не следит за чистотой своего дома, не следит, как правило, и за чистотой своих мыслей.
Рассказывают, что, когда р. Симха-Зисл навестил своего сына, учившегося в ешиве под Вильно, он сначала осмотрел его чемодан и комнату в общежитии, — и лишь убедившись, что все вещи упорядочены, пошел повидаться с сыном (там же с. 141, 152-155).
Все учащиеся кельмской ешивы были одеты в чистую и выглаженную одежду; р. Симха-Зисл следил, чтобы ученикам покупали только модные и дорогие костюмы, — он видел в этом уважение к Торе и ее знатокам (там же с. 156).
Высокий забор и шторы на окнах не только защищали учеников от нескромных взглядов, но и служили важным средством воспитания: р. Симха-Зисл приучал их «держать голову на плечах» — целиком сосредотачиваться на занятиях, не отвлекаясь на случайные шумы, не выглядывая в окна и не озираясь по сторонам.
Кельмский Бейт аТалмуд стал подлинной лабораторией по исследованию и усовершенствованию человеческого характера. Час в день отводился на индивидуальные занятия мусаром, а затем все собирались на беседу главы ешивы, которая часто продолжалась в течение двух или трех часов. По свидетельству учеников, эти беседы производили настолько сильное впечатление, что с течением времени в сердцах слушателей совершался глубокий духовный переворот: они «становились совершенно новыми людьми — и в эмоциональной, и в мировоззренческой области» (там же с. 143-144).
Р. Симха-Зисл учил: основная причина духовной гибели человека заключается в том, что он строит свою веру и свое мировоззрения на понятиях, приобретенных им в раннем детстве, не обновляя их и не осмысливая их заново. Став взрослым, он по-прежнему опирается на примитивное и ограниченное восприятие трехлетнего малыша.
«Изучая Мусар, — говорил р. Симха-Зисл, — человек должен совершенствовать свою веру: он должен заново открывать для себя каждое слово Торы — будто только сегодня родился и впервые увидел перед собой наполненную Вселенную, в которой ему необходимо соорентироваться, и Тору, содержащую ключи к пониманию мира» (там же с. 108).
Подтверждая эту свою ключевую мысль, р. Симха-Зисл опирался на слова мудрецов Талмуда, объяснявших стих «Да будут эти слова, которые Я заповедал тебе сегодня…» (Дварим 6:6), — «Да будут эти слова для вас всегда новыми, как будто вы услышали их только сегодня» (Сифри; Раши).
Р. Симха-Зисл воспитывал людей, обладающих не только совершенными познаниями в Торе, но и высокой общей культурой, ясными нравственными критериями и тонкой духовной организацией.
Популярный лозунг «просветителей» «Будь евреем у себя дома и человеком на улице» р. Симха-Зисл переиначил так: «Будь евреем и человеком у себя дома и евреем и человеком на улице» — точнее, он не признавал рубежа, отделяющего, по мнению «просветителей», еврея от человека. Он стремился воплотить в своих учениках образ совершенного человека — во всем его величии и святости (Тнуат амусар т.2 с. 157).
Выпускниками кельмского дома учения были многие духовные лидеры следующего поколения, среди которых особенно выделялись р. Моше-Мордехай Эпштейн (Левуш Мордехай), ставший руководителем знаменитых ешив Слободка и Хеврон, р. Исер-Залман Мельцер, возглавивший общину г. Слуцка, а затем иерусалимскую ешиву Эц хаим.
В 5652 /1892/ году группа учеников р. Симхи-Зисла основала, следуя его указаниям,
первый мусар штибл (дом этики) на Святой Земле, в Йерушалаиме.
И в последние годы жизни, несмотря на тяжелую болезнь сердца, р. Симха-Зисл старался следовать своему распорядка дня — чтобы не задремать, поддавшись изматывающей усталости, он долгие часы занимался Торой стоя (там же с. 29).
Испытывая острые сердечные боли, р. Симха-Зисл не позволял себе ни одного вздоха или стона — он не хотел тревожить окружающих, и они даже не догадывались о мере его страданий (там же с. 42).
За несколько дней до смерти он попросил перестирать все его одежды — он рассчитывал, что когда он умрет, весь его гардероб передадут неимущим, и поэтому хотел, чтобы одежда была свежевыстиранной (там же).
Р. Симха-Зисл Зив, Саба из Кельма, умер восьмого Ава 5658 /1898/ года.
Во главе кельмского дома учения его сменил сын и ближайший ученик р. Нахум-Зеев Зив (5626-5676 /1866-1916/ гг.).
Записи бесед и статьи р. Симхи-Зисла собраны его учениками в книги Хохма умусар (Мудрость и этика) и Ор Рашаз (Свет раби Симхи-Зисла).
С разрешения издательства Швут Ами