Отложить Отложено Подписаться Вы подписаны
23 мая 2005 года в честь первого издания книги «Этот возвышенный город» на нашем сайте был опубликован рассказ из нее «Оживший мертвец». Книга р. Менахема Герлица «Йерушалаим шель мала» в переводе на русский язык р. Александра Красильщикова (см. его блог), пережившая 10(!) изданий на иврите, также изданная на идиш, английском и французском языках, не могла не остаться без внимания русскоязычного читателя. С радостью сообщаем, что сегодня, через 5 лет после первого издания, в продажу поступило второе. Здесь мы приводим предисловие переводчика, а также, в качестве традиции, публикуем тот рассказ из книги — «Оживший мертвец», ну а для заинтересовавшихся: второе издание можно приобрести в нашем интернет-магазине:
Йерушалаим открывается только тем, кто его ждёт. Мы приехали дождливой зимой. Пахло цветами и небом. Омытые камни домов ждали чуда. Они ждали его вчера и сотни лет, и чудо приникало к камням каждодневно, словно паутина лет.
Мы приехали дождливой зимой, в день, когда глядело солнце, и назавтра я отправился в Город. Я пробирался сквозь туман холодного утра — то были облака, преклонившие косматые бороды. Я шёл сквозь гущу стоптанного времени от улицы Штраус вниз, где дышало забытое детство.
Нет, не исковерканное моё советское детство, но отдалённое дыхание прозрачных слоёв, где помещается истинная человеческая память. Я возвращался к себе сквозь судорогу лжи, сквозь раззолочённый миф, в отдалённую душу, по перекинутому кем-то мосту. Я возвращался домой, и бронзовая пыль оказывалась тайной нитью, связывающей воедино нынешнее с вечным. Сухие, продавленные стены, сходившиеся впереди, скрывали в себе потаённый свет. Но главное, главное было дальше. Мир наполнялся. Звучали голоса, появлялись люди, совсем не странные, знакомые и дорогие. Я очутился в толпе остробородых добрых рыцарей, со сверкающими глазами, разлётными шляпами — улыбчивых старцев, строгих юношей с рыжими пейсами, светлолицых детишек с лукавыми глазами, уставших, но счастливых хозяек. Они смотрели на меня с молчаливым пониманием. Они не спрашивали, они всё знали. Они узнавали меня, а я узнавал их. Сколько столетий прошло, с тех пор, как я их покинул. Они не забыли, даже тогда, когда забывал я. Они жалели даже тогда, когда был безжалостен я, они надеялись, когда у меня надежды не оставалась. И ведь именно они оказались правы. Они — со своей наивной и возвышенной верой в этом рассветном возвышенном Городе. Откуда-то всполохнула музыка, древняя, как их печаль, и они, взяв меня за руки, закружились и запели: «Ты вернулся, наконец-то, ты вернулся!..»
А я уже не дышал, ибо дыхание забрали слёзы.
И невдомёк было мне, что то не бесплотные духи, а живые образы, наполняют Город. Образы, проглядывающие сквозь мутное стекло забвения, лица, полные жизни и веры — настоящая реальность, держащая на плаву покосившийся корабль современности. Это мы, омертвевшие, бредём сквозь кофейную гущу, а они летят в потоке света и помогают нам выжить. И уже не я возвращаюсь к ним, это они взяли меня в свой Возвышенный город, Вечный корабль, плывущий вдаль…
Я оглядываюсь и называю их по именам. Вот неунывающий раби Симха Поляна, а это — наивный маленький воришка Янкеле, а там, поглядите, выглядывает из окна раби Даниэль, скорбящий о Йерушалаиме. А это, с вёдрами воды, удивительный водонос раби Борух-Мордехай, а там, чуть далее, обретший покой «Йехезкель-юноша». Они все тут, приветствуют меня, готовые рассказать свою историю, полную правды и чистого света…
Раби Шолом прожил долгую жизнь. Почти два поколения евреев Иерусалима прошли перед его глазами, но он не изменил своим привычкам. Более того, не только о благополучии живых евреев и их детей заботился он, но, уже сам находясь на пороге старости, защищал тех, кто закончил свой земной путь.
С тех пор как возобновилось еврейское заселение Иерусалима, повелось выносить усопших на кладбище на специальных носилках, состоящих из двух круглых палок, соединённых стальными крюками. Согласно иерусалимскому обычаю, тело не оставляли в городе на ночь, и члены «Хевра кадиша», не глядя на поздний час, дождь или снег, строго следили за его выполнением. Они выходили из Старого города через Мусорные ворота, следовали низиной вдоль крепостной стены, пока не достигали Масличной горы, где располагалось Еврейское кладбище.
Но когда в воздухе запахло пожарищем Мировой войны и начались столкновения с арабами, члены «Хевра кадиша» стали постоянным объектом нападения арабских хулиганов, то и дело забрасывавших их камнями. Дело не раз доходило до того, что приходилось оставлять носилки с умершим и спасаться бегством.
Однажды, когда похоронная процессия двигалась своим скорбным путём, арабы окружили её со всех сторон, так что членам «Хевра кадиша» ничего не оставалось, кроме, как повернуть назад.
На этот раз свидетелем оказался один из членов семьи барона Ротшильда, в ту пору посетивший Иерусалим. Он был крайне возмущён этим вопиющим проявлением неуважения к покойнику и немедленно обратился к властям с требованием навести порядок. Те заверили, что в дальнейшем при похоронах одиноких людей, когда число провожающих невелико и угроза нападения хулиганов высока, будет высылаться специальный полицейский конвой, чтобы предотвратить неприятный инцидент.
Мера эта, к сожалению, не привела к полному разрешению проблемы, пока однажды… пока однажды раби Шолом не предстал перед раби Хаимом Зонненфельдом, который также исполнял обязанности руководителя похоронного товарищества, и не заявил, что готов раз и навсегда избавить общину от этой напасти. Раби Хаим подставил ладонь к уху, а раби Шолом изложил свой план:
— Я представлюсь покойником, надену тахрихим и улягусь на дрейнглах. Люди похоронной команды вынесут меня через Малые ворота. И когда арабы нападут на них и начнут кидать камни, пускай опустят меня на землю и уходят, а я уже, с помощью Всевышнего, совершу над ними возмездие.
Срочно вызванные члены «Хевра кадиша» выслушали это необычное предложение и вначале подняли его на смех. Но и здесь послужил раби Шолому дар убеждения, и, в конце концов, они согласились участвовать в этом небезопасном маскараде.
На следующий день ранним утром «похоронная процессия» вышла из Малых ворот. На носилках, предназначенных для покойников, лежал без движения раби Шолом, одетый в тахрихим и закутанный в талит. Вот они прошли через ворота, старательно топая и нарочито громко распевая обычные в таких случаях отрывки из молитв. Арабы не заставили себя долго ждать. И вскоре град камней посыпался на евреев. Несущие «покойника» ставят носилки на землю и поспешно отступают.
Живой «мертвец» ещё некоторое время продолжает неподвижно лежать. Но вдруг он поднялся, огромный и страшный в своём белом развевающемся одеянии, и, преследуя арабов, стал избивать их. Одному выбил зубы, другому разбил нос, тому сломал руку, а другому свернул скулу. Арабы убегали, вопя:
— Алла Акбар! Алла Акбар!
Но раби Шолом, подобно ангелу мести с разящим мечом в руках, вновь и вновь настигал их, нанося сокрушительные удары.
Арабы, обладая богатым воображением, действительно поверили, что покойник-еврей вдруг ожил, чтобы защитить свою честь. В тот же день несколько эфендим почтительно предстали пред очами раби Хаима, прося простить их. Они заверили, что нападения больше не повторятся, а хулиганы будут наказаны. Со своей стороны, арабы поставили условие, чтобы рабаним поручились своим авторитетом, что покойники больше не будут нападать на них. С того дня ни один арабский хулиган не смел предпринимать какие-либо враждебные действия в тот час, когда евреи провожали своих умерших для захоронения на Масличную гору.
В интернет-магазине или заказать у переводчика — р. Александра Красильщикова — по телефону: 057-319-3274 (из-за границы: +972-57-319-3274)
