Раби Цви-Гирш бар Арье-Лейб Левин (5481—5560 /1721—1800/ гг.) — один из духовных лидеров евреев Германии.
Родился в Польше. Правнук знаменитого краковского раввина р. Йеошуа-Эшиля.
Изучал Тору у своего отца, р. Арье-Лейба, главного раввина Лемберга (Львова), а затем Амстердама.
После свадьбы р. Цви-Гирш поселился в городке Галугай, где преподавал Талмуд группе учеников.
Семья жила в крайней бедности, и когда были проданы последние украшение его жены, подаренные ей на свадьбу, пришло письмо из Лондона, в котором р. Цви-Гирш приглашался возглавить богатую общину этого города (Сарей амеа 1:1).
Однако, поскольку ашкеназская община Лондона состояла, в основном, из коммерсантов и их семей, пренебрежительно относящихся к своим религиозным обязанностям, р. Цви-Гирш не сумел с ней ужиться. Около 5509 /1749/ года он с радостью принял новое приглашение, став главным раввином немецкого города Гильберштадта, где была большая ешива.
Пять лет спустя он возглавил крупную общину Мангейма. Его авторитет мудрого судьи был настолько высок, что даже христиане приходили к нему со своими тяжбами и безоговорочно принимали его решения.
В 5532 /1772/ году р. Цви-Гирш Левин стал главным раввином Берлина, столицы Пруссии.
Определяющее влияние на выбор берлинской общины оказал состоятельный коммерсант и филантроп р. Даниэль Яфе. Его зятем был один из вождей «просветителей» Давид Фридлендер (5516—5594 /1756—1834/ гг.) — он-то и указал своему тестю на кандидатуру р. Цви-Гирша: знаменитый раввин из Мангейма привлек благосклонное внимание берлинских «просветителей» тем, что был серьезно начитан в области философии, математики и естествознания (Сарей амеа 1:3).
Сторонники и последователи Мозеса Мендельсона, занимавшие все более видные места в руководстве берлинской общиной требовали от нового раввина перемен, поправок и реформ в «духе времени».
Лидеры просветителей пытались убедить р. Левина, что они «не стремятся, не дай Б-г, изменить хотя бы одну букву в Торе» — они лишь хотят соединить Тору с наукой, и соединить так, чтобы Тора оставалась главным, а наука стала бы вспомогательным средством в познании законов Торы. Р. Левин и сам писал в одной из своих статей, что «для верного выполнения законов Торы необходимо изучение всех разделов естествознания: ведь для выполнения законов, связанных с земледелием, необходимо знать, в какой срок прививается то или иное растения и за сколько времени развивается его плод, а для выполнения законов кашерности пищи необходимо различать виды животных и птиц…» (Предисловие к книге Амудей шамаим, принадлежащей перу р. Баруха из Шклова, ученика Виленского Гаона). Вместе с тем р. Цви-Гирш понимал, что реальное намерение «просветителей», порой даже не осознанное ими самими, полностью освободиться от власти законов Торы, чтобы такой ценой добиться иллюзорного «равноправия» с христианскими хозяевами страны. Программный лозунг «просветителей»: «быть евреем дома, и нецем на улице» — открывал дорогу к полной ассимиляции. Даже само слово «еврей», заставлявшее «просветителей» смущенно краснеть, подлежало забвению — они предпочитали называть себя «немцами, исповедующими закон Моисея».
При жизни своего вождя Мозеса Мендельсона «просветители» еще придерживались еврейских обычаев и традиций, но после его смерти, последовавшей в 5546 /1786/ году, многие из них открыто сбросили с себя «ненавистное бремя заповедей».
Однажды, укоряя р. Левина в том, что он «не желает соответствовать чаяниям нового поколения», новый лидер «просветителей», уже упомянутый Давид Фридлендер, заявил: «Если бы Моше, получивший Тору на горе Синай, был жив в наши дни, я уверен — весь мир Торы приобрел бы совершенно иной вид, соответствующий духу времени». Р. Цви-Гирш ответил ему притчей. Купец нанял балаголу (извозчика), чтобы тот доставил его из местечка в город на ярмарку. А поскольку ярмарка продолжалась всего один день, они условились: если балагола не привезет своего пассажира и его товар вовремя, то уплатит крупную неустойку. Была зима, в пути началась метель и извозчик сбился с дороги. Время было утеряно безнадежно, и, в конце концов, им пришлось возвратиться. Но когда купец потребовал оговоренную неустойку, балагола отказался платить. Чтобы разрешить спор, они пришли к раввину местечка, и раввин подтвердил, что, согласно закону Торы, балагола обязан компенсировать убытки купца. Возмущенный извозчик спросил: «А когда была дана Тора, обязывающая меня платить? В каком именно месяце?!». Раввин ответил, что народ Израиля получил Тору с горы Синай на шестой день месяца сиван. «Тогда все понятно! — закричал балагола. — Ведь в сиване, летом, нет ни снега, ни сугробов, ни вьюги, все дороги тогда чистые и прямые. Если бы я вез его в начале сивана, я бы ни за что не сбился с пути и не опоздал бы ни на минуту! И поэтому по Торе, которая была дана в середине лета, невозможно выносить никаких судебных решений относительно событий, произошедших в середине зимы! Мне абсолютно ясно, что если бы наш учитель Моше получил бы Тору зимой, законы бы в ней были совершенно иные, соответствующие сезону, — и тогда закон бы оказался, безусловно, на моей стороне» (Сарей амеа 1:4).
Убедившись, что достигнуть компромисса с р. Левиным невозможно, «просветители» развернули борьбу против него, стремясь всячески принизить его авторитет и лишить его влияния на ход дел в общине. В этой борьбе «просветители» часто выдавали себя за защитников законов Торы от раввинского произвола.
Один из «просветителей» умер молодым, а его брат положил глаз на бездетную вдову. Он потребовал, чтобы женщина досталось ему, ведь в Торе написано: «Если братья будут жить вместе, и умрет один из них, а сына нет у него, то пусть не выходит жена умершего за чужого человека, — …ее деверь должен войти к ней и взять ее себе в жены» (Дварим 25:5—6). Однако р. Цви-Гирш Левин запретил этот брак, так как, согласно талмудическому закону, вдову не отдают брату умершего, а вместо этого совершают предусмотренный в Торе обряд халицы, при выполнении которого брат отказывается от своего права на вдову (там же 25:7—10). Тем не менее «просветитель» требовал своего, настойчиво подчеркивая, что им руководит желание выполнить заповедь Торы без талмудимеских ограничений. В разгар конфликта «просветитель» пожаловался прусским властям, обвинив раввина в том, что он якобы не дает своим прихожанам выполнять заповеди Торы. Р. Левину пришлось объясняться перед чиновниками. Он указал им, что данный брак запрещен не только по закону Талмуда, но и по словам самой Торы — ведь Тора разрешает брату «войти» к вдове лишь в единственном случае: если достоверно известно, что умерший не оставил после себя потомства. Но, учитывая свободу нравов, царящую в семьях «просветителей», легко предположить, что у умершего был ребенок от другой женщины. А если так, то, согласно закону Торы, этой паре запрещено вступать в брак, ведь написано (Ваикра 18:16): «Наготы жены брата своего не открывай». Прусские власти, уже наслышанные о моральном разложении в среде «просветителей», удовлетворились этими аргументами (Сарей амеа, там же).
После этого скандального инцидента р. Левин решил, покинув Берлин, поселиться в Земле Израиля, чтобы посвятить остаток своих дней изучению Торы и сосредоточенному молитвенному служению. Уже с дороги он написал прощальное письмо берлинской общине, в котором объяснял, что в создавшихся условиях он более не в состоянии нести ответственность за нее. Однако представителям общины удалось настигнуть раввина и уговорить его продолжить борьбу. Возвратившись в Берлин, р. Цви-Гирш стал свидетелем все более стремительного падения нравов и отхода от тысячелетних традиций.
В 5559 /1799/ году лидер «просветителей» Давид Фридлендер, стремясь получить прусское гражданство, обратился к одному из руководителей берлинских лютеран с просьбой принять его с группой единомышленников в лоно церкви. Правда, отступник оговорил условие: он и его соратники не в состоянии уверовать в божественное происхождение Иисуса. Протестанты отказались от такого условного обращения, и хотя скандальная история получила огласку, Фридлендер по-прежнему остался одним из руководителей берлинской общины и членом ее совета.
Подобный пример, поданный вождем «просветителей», вызвал эпидемию крещений — за полвека в Берлине лютеранами стали половина евреев. Волна крещения прокатилась и по другим городам Германии.
Печальные итоги происходящей на его глазах духовной деградации евреев Европы р. Левин обрисовал в остроумной притче, рассказанной им одному из руководителей берлинской общины.
Р. Левин поведал, что однажды в юности он зашел в корчму и, заметив там грустного забулдыгу, спросил у него: «Кто ты и почему твое лицо так печально?». Незнакомец ответил: «Я — Йецер-Ара (дурное влечение). А печален я потому, что в этом городке мне не нашлось никакой работы. Здесь дети учатся в своих “хедерах”, юноши занимаются в ешивах, а мужчины, хотя и трудятся целый день, оставляют время для Торы. Женщины скромны, они занимаются своим домом, а по праздникам и шабатам идут в дом молитвы. Вся жизнь здесь подчинена повелениям Торы, и никому нет до меня дела!».
Спустя много лет р. Левин, уже ставший раввином Лондона, повстречал там того же типа. Но теперь у Йецер-Ара даже не было времени, чтоб присесть — в этом городе он был завален работой круглые сутки.
Прошло еще много лет, и они встретились на одной из улиц Берлина. Йецер-Ара, раздобревший от праздности, сказал р. Левину: «Нет на свете места лучшего, чем Берлин! Всю работу за меня здесь делают “просветители” — они и сами грешат и других вводят в грех!» (Сарей амеа 1:3).
Р. Цви-Гирш Левин скончался от сердечного приступа пятого элуля 5560 /1800/ года. Он был последним раввином берлинской общины, которая после его смерти фактически перестала существовать.
Сочинения р. Цви-Гирша Левина собраны в книгу Цви лецадик (Украшение праведника).
Из книги «Еврейские мудрецы», изд. Швут Ами