Ликбез из огня

Третий сюжет второй ленты. Имеется в виду "Огонь Торы". В кадре именно он, центр Эш-Атора, каким этот центр был ровно 15 лет назад. Я в нем тогда работал (первая моя не учеба в Израиле), на русской программе.

На экране  общий зал ешивы. Большинство – американцы. Группа русских заняла один стол. Я к ним и подсел с микрофоном. (Экспромт жанра "домашняя заготовка".)

Формат, в котором снят этот киносюжет, был необычным, то есть для нашей группы необычным. Мы старались сделать "как все", как принято на ру-тиви. (Нам сей ход подсказал первый куратор нашей программы Александр Исаакович Гельман, знаменитый российский драматург и сценарист, с которым у меня знакомство еще по ВГИКу.) И у нас, не скажу, чтобы совсем не получилось.

Но душа наша на тот формат не легка. Все остальные ленты (и до того, и после) мы снимали совсем в другом режиме, без "говорящих голов" и интервью, якобы спонтанных.

Тем не менее, люди тут, в этом ролике, вполне реальны и нами уважаемы. Пусть они говорят общие слова, но ведь и того в России в ту пору не знали.

Так что сняли мы, по-моему, совсем неплохой ликбез.))

Ну, и буквально несколько слов-фраз о том периоде. Из тега "личное", так что можно не читать.

Помню, пришел ко мне Фима Свирский (в Швут-Ами) и сходу предложил работать у него. Еще помню, что я не согласился. Ибо сидел себе в ешиве, учился и помаленьку учил, издавал пару журналов (сначала «Вестник Швут-ами», потом «Истоки» под руководством рава А.Кушнира) – а тут вдруг Эш-Атора.

Да и чего ради? – Оказывается, чтоб писать лекции для лекторов. (А в промежутках редактировать книги Свирского. Ну да это на сладкое.)

Ни разу в жизни не слышал о таком роде занятий. До тех пор наивно полагал, что каждый учитель пишет конспекты сам для себя. Ну, можно сочинить методичку для учителей начальной школы и спустить ее вниз через РОНО, или как их там. Работа для чиновников. Как говорили раньше: неудавшиеся студенты идут в учителя, неудавшиеся учителя – в методисты, неудавшиеся методисты – в министры просвещения.

Но нет, предложение было вполне серьезным. Я и купился дал согласие. Так начались мои дни методического работника: я приступил к написанию эпического цикла под названием «Сто лекций для лекторов». (Они, лекции, в бумажном виде и сейчас, наверное, покоятся в картоне за урной комнаты секретаря вышеназванного центра, куда им деваться.)

Самым главным в каждой из тех лекций было – составить в конце «вопросы из зала» и дать на них ответы. Это очень скоро стало моим любимым занятием. Помню, в лекцию про посуду и микву, я вставил вопрос: «Купили элетростул, надо ли его окунать?» И поскольку вопросов было с полусотни, этот, про электростул, не сразу всплыл, а так и просидел тихой сапой посреди остальных вопросов до пятого лектора, который спросил Фиму: а отвечать-то как?

Еще первоначальной забавой был мой поход в приемную комиссию. Объявили набор лекторов (лекрутчина). Если теперь вам кто-нибудь заявит, что у него есть рав, некий раввин из Б-Я или Я-Б, то знайте, что это я его упустил и не зарубил на приемном экзамене. Потому что добрый.))

Но сначала зарубили меня. Вообще-то, за всю жизнь я сдал более двух тысяч экзаменов, среди которых были очень серьезные. По разным отраслям науки, техники и быта. Начиная с разряда на оператора школьного фильмоскопа (4 класс), через техника-программиста на М-20 (10 класс 444 школы Москвы) и до директора колайдора госэкзаменов на все, что хотите в физике (физтех и пр.).

А тут я направился на экзамен для тех, кто возжелал стать учителем Торы. В приемной комиссии меня в лицо никто не знал. Фамилию на бланке я специально написал по-еврейски – 11 букв, как и по-русски (наши специалисты до такой степени в иврит еще не углубились). Вид у меня был не запредельно старый. Я встал перед ними и принялся отвечать заученное.

Пересказать своими словами надо было то, что получил на листочках предварительно. На листочках была записана одна из моих лекций. С вопросами из зала в конце и ответами.

Я стал рассказывать. Но надолго меня не хватило. Мне скучно пересказывать. Мне интересно раскрыть что-нибудь такое, что будет интересно каждому присутствующему. И я поведал им про них самих, про то, что не надо терять надежду, все еще выправится, они найдут свое место в жизни и Торе. И т.д.

Люди очнулись минут через двадцать. После того, как мы погрязли в глубокой и очень насыщенной полемике, где наши силы были неравны. (Скромный я?)

Потом вдоль комиссии прошел какой-то слушок. Я только расслышал, как они по линии передали: ити-оо-ски-сс-оскис.

После чего я понял, что меня вывели на чистую воду. Собрал свои листочки, сказал, что да, я именно этот Идиосискис, о котором давно предупреждали большевики, откланялся и ушел.

Меня почему-то не уволили, я продолжал заниматься подрывом и засадами. Даже приноровился регулярно разъезжать по семинарам Эш-Атора – то Минск, то Киев, то Питер (Репкино?) – из-за чего многие решили, будто я и вправду лектор. Хотя чукча на самом деле переводчик сидуров и Гемары.

Затем, не покидая Эш-Атора, еще отснимал пару сезонов на телевидении, ну, это уже эпизод, на эпос не тянущий.

А еще однажды зимней ночью мы с Зеевом Гильманом проиграли в карты гостиницу Пекин, что на Маяковского. Хотя это уже совсем мелочи на фоне экономического кризиса 98 года в России.

Теги: Кино, Личное