Яаков бен Ицхак (יעקב אבינו; годы жизни: 2108—2255 гг. /1652—1505 гг. до н.э./) — величайший праведник и пророк. Третий из праотцев народа Израиля — сын Ицхака (см.) и внук Авраама (см.).
В Торе рассказывается, что его мать Ривка в течение двадцати лет брака была бесплодной. А когда она зачала, беременность оказалась крайне тяжелой: она чувствовала, что вынашивает близнецов, и ей казалось, будто «сыновья толкаются в ее чреве», как бы пытаясь одолеть один другого. Но особенно странно вели себя ее сыновья, когда она проходила мимо шатров, где Авраам и Ицхак изучали Б-жественную мудрость, а также мимо языческих капищ. Возле шатров мудрецов один из сыновей замирал, а другой как бы старался выбраться на свободу, а возле капищ — на волю рвался другой. И своим материнским сердцем Ривка чувствовала, что каждый из сыновей тянется к тому, что ему изначально близко (Берешит 25:21—22; Берешит раба 63:6; Зоар 1, 137б).
Ривка обратилась за советом к наставникам своего мужа — пророкам Шему (см.) и Эверу (см.), и ей открыли, что в ее чреве находятся родоначальники двух народов, которые будут сражаться между собой за власть над миром, но в результате «старший станет служить младшему» (Берешит 25:23; Берешит раба 63:6—7).
И вот, в 2108 году /1652 г. до н.э./ родились два близнеца: первого назвали Эсавом, а второго, который при появлении на свет держался за пятку старшего брата, — Яаковом (от слова экев — пята) (Берешит 25:24—26; Седер адорот). Яаков родился «обрезанным» — без крайней плоти (Авот дераби Натан 2:5; Шохер тов 9:7).
Внешне он был похож на своего деда — праотца Авраама (Леках тов, Берешит 47:18). Как указывают знатоки сокровенного учения, в нем воплотилась «искра души» ангела Уриэля, которая до этого пребывала в пророке Ханохе (см.), ученике первого человека Адама (см.). А поскольку Ханох был похож на Адама, то и Яаков в значительной степени перенял духовный облик первого человека (Бава меция 84а; Зоар 2, 111а; Седер адорот).
С детства Яаков проявлял особую тягу к Б-жественной мудрости: до тринадцати лет он изучал пути служения Творцу под руководством своего деда Авраама (Берешит 25:27; Седер олам раба 1; Сефер аяшар). Занимался также с отцом Ицхаком, который проявлял к нему особую строгость и требовательность, предпочитая ему старшего сына Эсава (Берешит 25:27—28; Шмот раба 1:1).
В 2121 году /1639 г. до н.э./ в возрасте тринадцати лет Яаков отправился в ешиву Шема и Эвера, где когда-то учились его дед и отец (Берешит раба 63:10). Там он приобщился к прямой традиции, идущей от первого человека, сотворенного руками Б-га — ведь Шем, сын Ноаха (см.), был ближайшим учеником своего прадеда Метушелаха (см), а Метушелах — учеником Адама (Бава батра 121б).
В день, когда в 2123 году /1637 г. до н.э./ праотец Авраам завершил свой земной путь, Яаков выкупил у своего старшего брата Эсава право первородства, предполагающее особые обязанности в служении Творцу (Берешит 25:7—8, 30-33; Бава батра 16б; Бемидбар раба 4:8; Седер адорот). Одновременно Яаков приобрел у Эсава его долю первенца в семейной усыпальнице — пещере Махпела, где уже были похоронены Авраам и Сара. Яаков составил купчую грамоту, в которой расписались Эсав и свидетели (Сефер аяшар, Толдот). Братья, в сущности, поделили между собой все Творение: Эсав избрал себе этот мир, в котором люди едят, пьют, занимаются делами, женятся и рождают детей, а Яаков — мир Грядущий (Элияу зута 19).
В том же 2123 году в земле Кнаан начался суровый голод, и семья Ицхака переселилась в столицу филистимлян Герар, где был хлеб. После того как период неурожая закончился, они возвратились в Беэр-Шеву (Берешит 26:6, 23).
В 2126 году /1634 г. до н.э./ Яаков продолжил занятия в ешиве Шема и Эвера и оставался там в течение тридцати двух лет. В 2158 году /1602 г. до н.э./, после смерти Шема, он вернулся к отцу, который к этому времени обосновался в Хевроне (Седер олам раба 1; Сефер аяшар, Толдот; Седер адорот). И здесь Яаков непрерывно учился в своем шатре, постигая кабалистические книги Адама и Ханоха, а также изучая Книгу Творения (Сефер Йецира), составленную его дедом Авраамом (Зоар хадаш, Итро 37).
Главными качествами Яакова были правдолюбие и стремление к истине (эмет), как сказано: «Ты дашь правду Яакову» (Миха 7:20). И поэтому вся его жизнь была посвящена постижению высшей мудрости и выполнению законов Б-га (Берешит раба 95:3; Ялкут Шимони, Толдот 110).
Яаков вошел к отцу «против своей воли, сгорбившись и в слезах» — но он не мог преступить волю Б-га (Берешит раба 65:15, Раши; Ор ахаим, Берешит 27:8). А когда, заподозрив подмену, отец спросил: «Кто ты, сын мой?», Яаков ответил: «Я — твой первенец, Эсав» (Берешит 27:18—19). В мидраше объяснено, что на самом деле, отвечая отцу, он подразумевал следующее: «(Это) я, (а) твой первенец — Эсав». Слово «я» намекало также на то, что в будущем именно потомкам Яакова, а не Эсава будут даны десять заповедей, которые начинаются со слов «Я — Б-г». И хотя Ицхак понял его ответ в прямом смысле, со стороны Яакова это не было ложью (Берешит раба 65:18, Эц Йосеф).
И даже когда отец ощупал руки Яакова, он не смог различить обмана, поскольку Ривка предусмотрительно обернула руки сына шкурками козлят — и его руки казались такими же волосатыми, как у Эсава. И еще раз спросил отец: «Ты ли это, сын мой Эсав?!». И когда Яаков вторично ответил: «Я», Ицхак произнес свое благословение: «…Будут народы служить тебе, и поклонятся тебе нации. Станешь ты господином над своим братом. …Проклинающий тебя будет проклят, а благословляющий тебя — благословен» (Берешит 27:21—29). Получив благословение отца, Яаков сразу же ощутил сияние духовного света и почувствовал необыкновенный прилив физических сил (Пиркей дераби Элиэзер 32).
От Ицхака было скрыто, кто находится перед ним, чтобы он благословил Яакова по неведению — как бы не от себя, а от Б-га. И поскольку отец хотел передать Эсаву то, что с Небес предназначалось Яакову, Творец повернул события таким образом, чтобы Яаков получил свою долю (Зоар 1, 139а, 143б).
Как только Яаков покинул шатер отца, туда сразу же вошел Эсав. Обнаружив обман, Ицхак «содрогнулся в великом ужасе», но в тот же миг он постиг в пророческом озарении, что это благословение не сможет перейти ни к кому иному, кроме Яакова и его потомства, и подтвердил: «Пусть же будет он (т.е. Яаков) благословен!» (Берешит 27:33, Рамбан). Отец сказал Эсаву: «Пришел твой брат и с умом взял твое благословение» (Берешит 27:35). И стало ясно, что за «обман» будет наказан не Яаков, а Эсав, который в течение долгих лет вводил отца в заблуждение, скрывая от него свое истинное лицо. А Яаков лишь способствовал тому, чтобы исправить последствия многолетнего лицедейства Эсава и восстановить истинное положение вещей (Ялкут Шимони, Толдот 115; Михтав меЭлияу 1, с. 94—95).
И поскольку основными качествами Яакова были правдолюбие и стремление к истине, все его испытания заключались в том, что ему приходилось, выполняя волю Творца, действовать на грани лжи и обмана, — подобно тому, как праотец Авраам, основным качеством которого было милосердие (хесед), должен был в своих десяти испытаниях совершать поступки, выглядевшие как проявления жестокосердия. И подобно праотцу Аврааму, Яаков должен был совершать чуждые своей природе поступки исключительно во имя Небес, ни на йоту не примешивая к ним никаких личных мотивов (Михтав меЭлияу т. 3, с. 155, т. 4, с. 19—20, т. 5, с. 113—114).
В тот же день, 14 нисана 2171 года, Яаков бежал из Хеврона — от гнева своего брата Эсава, получившего от отца грозное благословение: «Своим мечом будешь жить» (Берешит 27:40). В течение четырнадцати лет Яаков скрывался в доме своего наставника Эвера. И все эти годы он изучал Б-жественную мудрость с таким увлечением и самоотверженностью, что ни разу не ложился в постель, а если его одолевал сон, он дремал немного, облокотившись на стол с книгами (Седер олам раба 2; Мегила 17а; Сефер аяшар, Толдот; Берешит раба 68:11, Эц Йосеф).
В 2185 году /1575 г. до н.э./ Яаков вернулся в Хеврон, чтобы навестить родителей (Сефер аяшар, Толдот). Его появление пробудило прежнюю ненависть в сердце Эсава, замыслившего убить брата. И тогда Ривка устроила так, чтобы Ицхак срочно отослал Яакова на ее родину, в Харан, чтобы он взял себе в жены одну из дочерей ее брата Лавана (Берешит 27:41—28:5).
И вот, Яаков, которому к тому времени исполнилось 77 лет, должен был впервые покинуть Святую Землю. В самом начале пути он посетил Беэр-Шеву, где в течение долгих лет стоял гостеприимный шатер его деда Авраама, а затем шатер отца Ицхака, — ведь именно около Беэр-Шевы Ицхаку впервые открылся Б-г, запретив ему покидать землю, которая в будущем будет отдана во владение его потомкам. Но на Яакова этот запрет не распространялся (Берешит 28:10; Берешит раба 68:5; Сефер аяшар, Толдот).
Через два дня пути от Беэр-Шевы он заночевал на горе Мория, недалеко от места, где был вознесен на жертвенник его отец Ицхак (Берешит 28:11, Раши; Пиркей дераби Элиэзер 35; Седер адорот). В пророческом сне Яаков увидел лестницу, стоящую на земле, но вершиной достигающую небес (Берешит 28:12). Лестница опиралась на землю около Беэр-Шевы, середина нависала над горой Мория, а вершина уходила в небо далеко на севере (Раши, Берешит 28:17). По лестнице опускались и поднимались ангелы, и это были сарим (высшие ангелы) всех семидесяти народов (Берешит 28:12; Зоар 1, 149б).
В этом пророческом видении ему также были показаны четыре царства, которые на протяжении истории будут властвовать над его потомками, народом Израиля, — их восхождение к вершине власти и падение. Сначала он увидел, как сар Вавилона поднимается по лестнице на семьдесят ступеней, а затем падает — и это были семьдесят лет вавилонского владычества над Израилем. Затем сар Мидии и Персии поднялся на пятьдесят две ступени — и был сокрушен. Вслед за ним поднялся на сто восемьдесят ступеней сар Греции — и был сброшен. Наконец, начал свой подъем сар царства Эдом, основанного потомками брата Яакова — Эсава. Он поднимался все выше и выше, провозглашая: «Взойду я на облачные высоты, уподоблюсь Б-гу»[1] (Пиркей дераби Элиэзер 35; Ваикра раба 29:2).
Увидев, на какую головокружительную высоту поднялся ангел Эсава, Яаков взмолился перед Всевышним: «Владыка Вселенной! Не дай злодею Эсаву осуществить вожделение его сердца! Не дай осуществиться его преступному замыслу!». Талмуд объясняет, что Яаков просит защитить своих потомков от «Германии Эдома — ведь если им удастся осуществить свои замыслы, они разрушат весь мир» (Мегила 6аб, Агаот Ябец; Берешит раба 75:9; Михтав меЭлияу 3, с. 203).
Когда стало казаться, что возвышению Эсава не будет предела — т.е. не будет конца его власти над еврейским народом, — Яаков испугался: «Неужели этот не упадет никогда?!» Ответил ему Всевышний: «Не бойся, мой слуга Яаков! Даже если он поднимется по этой лестнице до Небес, Я Сам сброшу его вниз, когда придет срок!». И действительно, ангел Эсава обрушился, достигнув почти самой вершины лестницы. И тогда Всевышний сказал Яакову: «Теперь и ты поднимись!» В этот час, — продолжает мидраш, — испугался наш праотец Яаков, и сказал: «Как бы, не дай Б-г, и мне не рухнуть, как рухнули эти!» Ободрил его Всевышний: «Не страшись! Если ты поднимешься, не упадешь никогда!» Но, как заключает мидраш, «Яаков не поверил и не поднялся» (т.е. не поверил в себя — в то, что сможет удержаться на высоте, ни разу не согрешив). Сказал ему Б-г: «Если бы поверил и поднялся, больше не спустился бы. Но теперь, когда не поверил и не поднялся, в будущем твои сыновья будут порабощены этими четырьмя царствами» (Ваикра раба 29:2, Эц Йосеф). И в другом мидраше также говорится: «Если бы Яаков поднялся, не было бы того рабства и той зависимости от народов, в которой мы сейчас пребываем» (Шохер тов 78:6).
По определению Маараля из Праги, праотец Яаков мог, поднявшись на высочайший духовный уровень, прямо в пророческом откровении исправить корень будущего греха, который приведет его потомков к изгнанию, — и тогда оно не наступило бы (Нецах Исраэль 20). Однако после того как Яаков не решился подняться, Творец мира показал ему разрушение Первого Храма, возведенного на горе Мория, затем — возведение Второго Храма и вновь разрушение — на этот раз руками потомков Эсава (Берешит раба 69:7; Шохер тов 78:6). И, тем не менее, Всевышний обещал Яакову, что никогда не уничтожит его народ (Ваикра раба 29:2). В этом пророческом сне Яаков впервые услышал обращенный к нему голос Творца: «Я Г-сподь, Б-г твоего деда Авраама и Б-г Ицхака, дам тебе и твоим потомкам землю, на которой ты лежишь. Станет твое потомство многочисленным, подобно праху земли, и распространишься ты на запад, на восток, на север и на юг, и благословятся благодаря тебе и твоим потомкам все племена земли. Я — с тобой, и Я буду оберегать тебя везде, куда ты ни пойдешь, и возвращу тебя в эту землю, ибо Я не оставлю тебя, пока не выполню всего, что Я тебе обещал» (Берешит 28:13—15).
Пробудившись от вещего сна, Яаков в трепете произнес: «Это место вселяет великий ужас! Здесь должен быть Храм Б-га, и это — врата Небес» (Берешит 28:17).
Тем временем, узнав, что Яаков бежал, Эсав отправил вдогонку своего сына Элифаза с десятком слуг, поручив им зарубить Яакова мечом. Элифаз устроил засаду на пути Яакова возле города Шхема, но у него не хватило духу убить своего дядю. Он лишь забрал всё его имущество, рассудив: «нищий — что мертвый» (Сефер аяшар, Толдот; Раши, Берешит 29:11; Седер адорот).[2]
[1] Ср. Йешая 14:14.
[2] Существует также мнение, в соответствии с которым Яаков сначала уже достиг рубежей Харана, но затем вновь возвратился в страну Кнаан, чтобы помолиться на горе Мория. Он молился там с наступлением вечерней мглы, и, заснув после молитвы, увидел пророческий сон: лестницу до Небес и на ней ангелов. И понятно, что, согласно этому толкованию, Яаков был ограблен Элифазом у Шхема еще до того, как добрался до рубежей Харана, и тем более до своего пророческого видения (см. Хулин 91б, Раши; Раши, Берешит 28:17).
У колодца возле города Харан Яаков встретил Рахель — племянницу своей матери Ривки. Ее отец Лаван, брат Ривки, пригласил его в свой дом. Через месяц Яаков, полюбивший Рахель, попросил у Лавана ее руки, и они договорились, что до свадьбы Яаков должен отработать за нее семь лет (Берешит 29:9—19; Сефер аяшар, Ваеце).
В 2187 году /1573 г. до н.э./, после двух лет жизни в Харане, Яаков узнал о смерти своего наставника Эвера и скорбел по нему долгие дни (Седер олам раба 2; Мегила 17а; Сефер аяшар, Ваеце; Седер адорот).
В 2191 году /1569 г. до н.э./ завершились семь лет работы, и Лаван устроил свадебный пир, на который пригласил всех горожан. Но вместо Рахели обманщик Лаван спрятал под свадебной фатой свою старшую дочь Лею (Берешит 29:21—23). Поскольку Лея и Рахель были сестрами-близнецами, еще в пору их детства старшую из них, Лею, предназначали в жены старшему из двух братьев-близнецов Эсаву, а Рахель — Яакову. Но Лея выплакала глаза, моля Творца, чтобы она не досталась в жены нечестивцу. И в заслугу ее сердечной молитвы она не только была избавлена от нечестивца Эсава, но и стала первой женой праведного Яакова (Берешит раба 70:16; Мидраш Танхума /Бубер/, Ваеце 12; Бава батра 123а).
И хотя Рахель, хорошо знавшая коварный характер своего отца, заранее договорилась с Яаковом о тайных знаках, которые позволят ему отличить ее от сестры даже под покровом ночи, — все же, когда Лаван, действительно, совершил подмену, она не только не предупредила Яакова, но и сообщила эти тайные знаки своей сестре, чтобы Лея, которая только исполняла указания отца, избежала позора (Мегила 13б; Бава батра 123а). Всю ночь Яаков называл свою невесту именем «Рахель», а она отвечала ему: «Это я», и лишь утром он увидел, что с ним Лея (Берешит 29:25). Но когда Яаков спросил у нее, почему она его обманула, Лея, хорошо знакомая с историей его семьи, ответила: «Не бывает наставника без учеников! Твой отец спрашивал у тебя: “Ты ли это, сын мой Эсав?!” а ты отвечал ему: “Это я” (Берешит раба 70:19)».
Тогда Яаков обвинил в обмане Лавана, но тот объяснил, что в их стране «не принято отдавать замуж младшую дочь прежде старшей». Лаван предложил, что, как только завершится свадебная неделя, Яаков возьмет в жены также и Рахель, а затем отработает за нее еще семь лет. Спустя неделю Яаков женился на Рахели (Берешит 29:25—30, Раши).
И хотя Яаков негодовал на Лею за обман, он не мог дать ей развод, так как они находились в доме ее отца (Берешит раба 71:2, Эц Йосеф). А поскольку ее мотивы были чисты, — ведь она поступила так только ради того, чтобы стать женой праведника, — Творец смилостивился над ней и первой даровал ей потомство (Рамбан, Берешит 29:31). 14 кислева 2192 года /1569 г. до н.э./ у Яакова и Леи родился сын-первенец, названный Реувеном (см.). 28 тевета 2193 года /1567 до н.э./ у них родился второй сын Шимон (см.). 16 нисана 2194 года /1566 до н.э./ родился третий сын — Леви (см.), а 15 сивана 2195 года /1565 до н.э./ — четвертый сын Йеуда (см.) (Берешит 29:32—35; Седер адорот акацар).
Тем временем Рахель, увидев, что Всевышний затворил ее чрево, дала в жены Яакову свою служанку Билу, которая была дочерью Лавана от рабыни. 9 элуля 2195 /1565 г. до н.э./ года Била родила Якову сына Дана (см.), а 5 тишрея 2197 года /1564 г. до н.э./ — еще одного сына Нафтали (см.). Тогда и Лея, почувствовав, что перестала рожать, дала Яакову в жены свою служанку Зилпу, которая также была дочерью Лавана от рабыни. 10 хешвана 2197 года Зилпа родила Яакову сына Гада (см.). Вскоре после этого, 10 ава 2197 года у самой Леи родился пятый сын — Иссахар (см.). На следующий год, 20 швата 2198 года /1562 г. до н.э./ Зилпа родила еще одного сына — Ашера (см.). Еще через год, 7 тишрея 2199 года /1562 г. до н.э./ у Леи родились сын Звулун (см.) и дочь Дина. И, наконец, 27 тамуза 2199 /1561г. до н.э./ года, после восьми лет бесплодного супружества, Рахель родила Яакову своего сына-первенца, которого назвали Йосеф (см.) (Берешит 30:3—24; Пиркей дераби Элиэзер 36; Седер адорот акацар).
Таким образом, одиннадцать сыновей Яакова и его дочь Дина родились в течение тех семи лет, которые он работал за Рахель (Седер олам раба 2; Ибн Эзра, Берешит 30:23). В конце этого периода к Яакову пришли посланцы от матери, которая призывала его вернуться домой (Сефер аяшар, Ваеце). Однако, уступая просьбе Лавана, разбогатевшего благодаря усердному труду зятя, Яаков остался работать на него еще на несколько лет. Но теперь он получал в награду за свой труд часть приплода овец и коз: тех, которые рождались пятнистыми, крапчатыми, с полосами или темными отметинами. За шесть лет Яаков чрезвычайно разбогател: у него собрались двести отар овец и стад коз — он продавал свой скот и приобретал во множестве рабов, ослов и верблюдов (Берешит 30:25—42; Сефер аяшар, Ваеце; Эц Йосеф, Берешит раба 73:11). Но сыновья Лавана обвиняли Яакова в том, что он нажился за счет их отца, да и сам Лаван относился к зятю все с большим недоверием и подозрением (Берешит 31:1—2).
В течение всех двадцати лет, проведенных у Лавана, Яаков был лишен дара пророчества (Оцар Ишей аТанах, Яаков) — ведь дом Лавана являлся средоточием идолопоклонства, магии и обмана (Зоар 1, 164б, 2, 64б; Раши, Берешит раба 31:7). И лишь в 2205 году /1555 г. до н.э./, на исходе последнего года пребывания в доме Лавана, Яаков вновь удостоился пророческого откровения, и Всевышний повелел ему: «Возвращайся на родину, в землю твоих отцов, и Я буду с тобою» (Берешит 31:3; Седер адорот).
В тот же день Яаков со своей семьей и стадами тайно ушел от Лавана. И хотя на седьмой день пути Лаван в сопровождении своих родичей и слуг нагнал их у гор Гилъада, он не решился напасть на стан беглецов, поскольку накануне ночью ему явился в вещем сне Творец мира и предостерег, чтобы он не причинял Яакову вреда (Берешит 31:17—24; Сефер аяшар, Ваеце).
Пребывание Яакова у Лавана и его бегство стали прообразом пребывания его потомков в египетском рабстве и исхода евреев из Египта. Ведь подобно тому, как в доме Лавана родилось большинство родоначальников двенадцати колен, в Египте из семьи Яакова сложился многомиллионный народ Израиля. И подобно тому, как число овец Яакова умножилось от семидесяти до шестисот тысяч, так от семидесяти членов его семьи, пришедших в Египет, произошло шестьсот тысяч взрослых еврейских мужчин, вышедших из Египта. Как Яаков пришел к Лавану с пустыми руками, а ушел с бесчисленными стадами, так и сыны Израиля, пришедшие в Египет в годы голода, покинули эту страну, унося ее сокровища. И как Лаван настиг Яакова на седьмой день пути, так и полчища фараона настигли евреев на седьмой день исхода. Но ни Лаван, ни фараон со своим войском не сумели причинить беглецам вреда (Агро, Тикуней аЗоар 3; Мимаамаким, Берешит 28).
Приблизившись к Святой Земле, Яаков направил посланцев к брату Эсаву, чтобы известить его о своем возвращении. Но посланцы вернулись с полдороги и сообщили, что Эсав уже движется навстречу в сопровождении четырехсот вооруженных воинов (Берешит 32:4—7). Дело в том, что, как только Лаван узнал о бегстве Яакова, он через своих гонцов предупредил Эсава о его приближении. Это известие возбудило в сердце Эсава прежнюю ненависть: он вооружил шестьдесят своих домочадцев — сыновей и слуг, а также взял с собой 340 воинов из страны Сеир, где он жил в то время, и стремительно повел свою дружину навстречу Яакову с намерением убить его (Пиркей дераби Элиэзер 37; Сефер аяшар, Ваеце; Седер адорот).
Услышав о приближении войска Эсава, «Яаков очень испугался и опечалился» (Берешит 32:8). «Испугался», как бы Эсав не убил его, а «опечалился» тому, что в предстоящей схватке ему самому придется убивать других, — и в их числе мог оказаться его родной брат Эсав. А это принесло бы великое горе отцу Ицхаку (Берешит раба 76:2, Эц Йосеф; Раши, Берешит 32:8).
Талмуд объясняет, что, хотя Всевышний и обещал Яакову: «Я — с тобой, и Я буду оберегать тебя везде, куда ты ни пойдешь» (Берешит 28:15), Яаков полагал, что это обещание предполагает сохранение им праведности. И он опасался, не совершено ли им за минувшие двадцать лет некое прегрешение, которое привело к отмене обещания (Брахот 4а, Раши). А в святой книге Зоар указано, что Яаков «не хотел положиться на спасительное чудо, которое мог бы сделать для него Творец, поскольку считал, что не достоин того, чтобы ради него был изменен естественный порядок вещей: ведь все эти двадцать лет, проведенные у Лавана, он не заботился о своих родителях и не изучал книги мудрецов, а также одновременно взял в жены двух сестер», вопреки тому, что в будущем такой брак будет запрещен Торой. И хотя «для каждого из этих прегрешений имеется объяснение», все же Яаков «постоянно пребывал в трепете» (Зоар 1, 168а). Таким образом, его страх перед Эсавом был порожден именно «страхом (перед последствиями) невольно совершенных грехов» (Рамбан, Берешит 32:12—13). К тому же, Яаков испытывал ужас при мысли о том, что, если Эсаву удастся убить его и его детей, то план Творения не сможет осуществиться: ведь он знал из пророчества, что от него должны произойти народ Израиля, а затем и Машиах. И если бы из-за его грехов цепь, ведущая к конечному избавлению, оборвалась в самом начале, на него легла бы вся ответственность за крушение этого плана (Михтав меЭлияу 5, с. 73).
И все же страх перед Эсавом ограничивал пророческое восприятие Яакова. Как поясняет Рамбам, любые душевные несовершенства служат «завесой, отделяющей человека от Всевышнего» — и даже самые праведные из пророков обладали недостатками, которые суживали их понимание духовных миров и лишали полного постижения истины. Так, у пророка Элияу (см.) таким недостатком была яростная гневливость, у царя Шломо (см.) — «слишком страстное любовное вожделение», у царя Давида (см.) — излишняя жестокость, а у праотца Яакова — его страх перед Эсавом (Шмона праким 7).
И вот, готовясь к встрече с Эсавом, Яаков разделил своих спутников и стада на два лагеря, полагая, что, «если Эсав нападет на один стан и поразит его, другой стан спасется» (Берешит 32:9—10). Вместе с тем, он страстно молил Творца: «Избавь меня от руки моего брата, от руки Эсава, ибо я боюсь его — как бы он не напал и не убил меня и матерей с детьми! Ведь Ты же сказал: Я дам тебе благо и сделаю твое потомство подобным песчинкам моря, которых так много, что невозможно пересчитать» (Берешит 32:10-13). И, наконец, он отправил вперед богатые подарки, чтобы подкупить и задобрить брата (Берешит 32:14—21).
Яаков также вооружил своих слуг, но оружие было спрятано под одеждой, так как он подготовился к трем различным путям спасения: молитвой, подкупом, и, только если первые два пути не принесут избавления, войной (Коэлет раба 9:25, Эц Йосеф).
Под покровом ночи Яаков вброд переправил свой стан через водный поток Ябок (Берешит 32:23—24). А когда он вернулся на покинутый берег, чтобы проверить, не осталось ли там забытых овец или вещей, на него напал неизвестный, которого он посчитал разбойником, — и они сражались на протяжении всей ночи (Берешит 32:25; Берешит раба 77:2). «Разбойником», попытавшимся убить Яакова в этой ночной схватке, был Сэмаэль, сар (ангел-покровитель) Эсава (Танхума, Ваишлах 8; Берешит раба 77:3; Раши, Берешит 32:25). Они бились столь неистово, что пыль, поднятая ими с земли, достигала небесной выси (Хулин 91а; Раши, Берешит 32:25).
И хотя противнику не удалось одолеть Яакова, он сумел повредить его бедро (Берешит 32:26). Этот удар, нанесенный по участку тела, связанному с продолжением рода, имел далеко идущие исторические последствия. Сар Эсава «поразил праведников и праведниц, …которые в будущем произойдут от Яакова»: в «поколении истребления» (доро шель шмад), когда потомки Эсава попытаются уничтожить весь еврейский народ, вместе с отступниками, которые поддадутся растлевающему влиянию скверны, исходящему от сара Эсава, погибнут и многие праведные евреи, верно несущие службу Б-гу (Берешит раба 77:3, Эц Йосеф; Рамбан, Берешит 32:25—26; Михтав меЭлияу 2, с. 114).
На рассвете противник Яакова запросил мира и благословил его, сказав: «Впредь тебя будут называть не Яаков, а Израиль, ибо ты устоял и перед ангелом, и перед людьми» (Берешит 32:27—29). Комментаторы Торы поясняют, что, одержав победу над ангелом, Яаков достиг высочайшего совершенства, возможного в этом мире, и новое имя — ישראל (Исраэль) — отражало тот духовный уровень, на который он поднялся: владыка (сар) над ангелами (элим) (Сефорно, Берешит 32:29; Михтав меЭлияу 2, с. 218).
А когда окончательно рассвело, Яаков обнаружил, что к нему приближается сам Эсав в сопровождении своего войска (Берешит 33:1). Яаков двинулся навстречу старшему брату и, подходя, семь раз поклонился до земли (Берешит 33:3). Как объяснено в святой книге Зоар, Яаков поклонился не Эсаву, а Шехине, которую он увидел перед собой после победы над саром Эсава (Зоар 1, 171б).
В Торе повествуется, что в момент этой встречи Эсав повел себя совершенно неожиданно: он подбежал к Яакову, обнял его, «бросился ему на шею и поцеловал его» (Берешит 33:4). Яаков познакомил Эсава со своими женами и детьми и уговорил принять от него дары (Берешит 33:5—11).
Увидев богатство Яакова, Эсав изумленно спросил: «Как же так, брат?! Ведь, когда ты покупал у меня первородство, ты сказал, что твоим уделом будет Грядущий мир, а моим — этот, земной. Так откуда же у тебя все блага этого мира: и жены, и дети, и стада, и рабы, и рабыни?! Почему ты используешь блага этого мира для своего удовольствия, подобно мне?!». «Творец дал мне все, что необходимо, пока я нахожусь в этом мире», — объяснил ему Яаков. В ту же минуту Эсав сделал несложный расчет: «Если уж Творец дал Яакову столько в этом мире, который ему не принадлежит, то сколько же Он даст ему в Грядущем мире, который станет его уделом?!» И Эсав предложил: «Давай станем компаньонами — мы вместе приобретем власть над этим миром и разделим наше богатство пополам, и так же поступим с нашим уделом в Грядущем мире — ты возьмешь половину, и я возьму половину» (Тана девей Элияу зута 19). «Давай пойдем вместе!» — призвал Эсав, приглашая Яакова к себе, в страну Сеир. Но Яаков, сославшись на слабость детей и обилие стад, убедил брата пойти вперед. Он также наотрез отказался от предложенной ему Эсавом охраны. Вместе с тем, Яаков обещал, что медленно пойдет за Эсавом, чтобы поселиться с ним в Сеире (Берешит 33:12—15; Сефер аяшар, Ваишлах). На самом деле Яаков лишь стремился отделаться от Эсава, — он сознательно сообщил Эсаву неверное направление своего пути, чтобы без него возвратиться в Хеврон, в дом отца (Авода зара 25б; Сефер аяшар, Ваишлах).
В силу ряда причин Яаков не стремился к тому, чтобы сразу завоевать власть над миром, осуществив благословение отца: «Будут народы служить тебе, и поклонятся тебе нации, будешь ты Г-сподином над твоим братом…» (Берешит 27:29). Но он отложил осуществление этого благословения до конца времен, когда оно понадобится его потомкам, на которых поднимутся войной все народы. И поэтому-то Яаков сказал Эсаву: «Пусть пойдет мой господин впереди (лифней — дополнительное значение “раньше”) своего слуги, я же буду двигаться медленно» — он имел в виду, чтобы Эсав властвовал над этим миром раньше него — «впереди» него. И таким образом Яаков дал понять брату: «Я перетерплю века и тысячелетия изгнания под твоей властью, пока не придет мое время властвовать над горой Эсава (т.е. над страной потомков Эсава), — и тогда царство будет у Б-га» (Зоар 1, 172а).
Обещание Яакова: «…А я буду двигаться медленно, …пока не приду к моему господину в Сеир» (Берешит 33:14) осуществится в дни Машиаха, по завершении «войны Гога и Магога», когда потомки Яакова будут судить потомков Эсава за то зло, которое те причинили сынам Израиля (Берешит раба 78:14; Раши и Радак, Овадья 1:21; Рамбан, Берешит 33:14).
И в том, как праотец Яаков повел себя при этой встрече с Эсавом, мудрецы Израиля видели важное наставление, связанное со стратегией поведения еврейского народа в последнем изгнании. Так, глава Санхедрина раби Йеуда Анаси и другие духовные лидеры его поколения — первого после подавления римлянами восстания Бар-Кохбы — перед тем, как отправиться в Рим, к императорскому двору, чтобы защищать там права еврейской общины, углубленно изучали рассказ Торы об этой встрече с Эсавом. Следуя примеру праотца Яакова, они не позволяли римлянам сопровождать себя и, даже когда захватчики проявляли благоволение, избегали излишнего сближения с ними (Берешит раба 78:15; Рамбан, Берешит 33:14). Более того, в соответствии с этим поступком Яакова была установлена алаха: если попутчиком оказался нееврей, которого можно подозревать в недобрых намерениях, следует назвать ему такую цель своего пути, которая находится намного дальше действительной, — чтобы он полагал, будто у него есть еще достаточно времени для осуществления своего злого умысла (Авода зара 25б, Раши; Шульхан арух, Йорэ деа 153:3).
Ведь, в соответствии с определением мидраша, «закон известен: Эсав ненавидит Яакова» (Сифрей, Баалотха 69). Даже когда создается впечатление, будто Эсав или его потомки проявляют благоволение и даже любовь к евреям, — на более глубоком уровне они хранят в своем сердце ненависть к народу Израиля (Раши, Берешит 33:4).
В тот же день, освободившись от назойливой опеки Эсава, Яаков вступил в пределы святой земли. Летом 2205 года он разбил лагерь недалеко от города Шхема, в месте, названном им Суккот (Шалаши). Поле, на котором он возвел себе дом и устроил многочисленные навесы для скота, было приобретено им за пять шекелей серебра у поданных царя Шхема, Хамора. Семья Яакова провела в этом месте около полутора лет — лето, зиму и еще одно лето (Берешит 33:17, Раши; Седер олам раба 2; Мегила 17а; Сефер аяшар, Ваишлах; Седер адорот).
Яаков оказал значительное влияние на жителей города: он научил их чеканить собственные монеты и создал упорядоченную систему торговли, что в значительной степени подняло престиж Шхема среди соседних городов-государств (Шабат 33б, Бен Йеояда). Кроме того, ему удалось приблизить многих жителей Кнаана к вере в единого Б-га (Берешит раба 84:4).
В 2206 году /1554 г. до н.э./ сын шхемского царя Хамора по имени Шхем похитил семилетнюю дочь Яакова Дину, которая вместе со своей матерью Леей пришла в город на женский праздник. Сын царя надругался над ней, а когда Яаков прислал за дочерью своих слуг, насильник стал принуждать ее к ласкам и поцелуям прямо на их глазах, а затем прогнал их. Тогда Яаков отправил к пленной дочери двух своих служанок, чтобы они ухаживали за нею и оберегали ее (Берешит 34:1—2; Сефер аяшар, Ваишлах; Седер адорот). В тот же день царь Хамор и его сын явились к Яакову, и царь попросил руки Дины для своего наследника. «Душа моего сына, Шхема, возжелала твою дочь! — объявил царь. — Давайте породнимся с вами, вы будете отдавать нам ваших дочерей, а наших дочерей возьмете себе. …Поселитесь (с нами) и ведите торговлю — и станет (эта страна) вашим владением!» (Берешит 34:6—10).
Яаков не ответил царю ни слова, но его сыновья, прибегнув к хитрости, объяснили: «Мы не можем отдать свою сестру необрезанному — ведь это для нас позор! Только если все ваши мужчины сделают обрезание, мы будем вправе отдавать за вас своих дочерей — мы поселимся с вами и станем одним народом. А если нет, тогда мы заберем нашу девочку и уйдем» (Берешит 34:13—17).
Замысел Яакова и его сыновей заключался в следующем: они рассчитывали, что царь не примет их предложения. Ну, а если все мужчины Шхема сделали бы обрезание — как это и произошло, — то братья намеревались, воспользовавшись тем, что шхемские стражники ослаблены болезненной операцией, силой забрать Дину из дворца, убив царского сына за совершенное злодеяние, а затем уйти подальше от города (Рамбан, Берешит 34:13). Но когда на третий день после обрезания сыновья Яакова пришли за Диной, царские стражи оказали сопротивление, и два сына Яакова — Шимон и Леви — в ярости убили не только сына царя, но и его слуг, а затем и всех мужчин города, и забрали из города все ценности и стада (Берешит 34:25—29).
Яаков разгневался на сыновей за то, что они истребили людей, не согрешивших перед ними: им следовало убить одного только Шхема, совершившего насилие. И, кроме того, эти люди сделали обрезание, чтобы объединиться с семьей Яакова, — и, возможно, впоследствии многие из них обратились бы к Б-гу (Рамбан, Берешит 34:13).
Вскоре после этих событий цари семи окружающих городов созвали свои дружины, чтобы отомстить непрошенным пришельцам за разорение Шхема. Узнав об этом, Яаков с горечью сказал двум своим сыновьям: «Вы меня погубили, сделав ненавистным для жителей этой страны… У нас ведь немного людей, а они могут, напав на нас, истребить всю нашу семью!» Но Шимон и Леви возразили: «Никому не позволено поступать с нашей сестрой, как с блудницей» (Берешит 34:30-31; Сефер аяшар, Ваишлах).
При приближении десятитысячного кнаанского войска Яаков, как и перед встречей с Эсавом, снова вооружил своих слуг. Не дожидаясь нападения, он повел свой небольшой отряд навстречу врагу, а его уста шептали слова молитвы: «По милости Твоей всели страх перед нами в сердца всех этих царей, чтобы нам с ними не воевать». Кроме того, заранее были посланы стремительные гонцы в Хеврон, чтобы попросить Ицхака молиться об избавлении. И сражение не состоялось: на военном совете, собранном перед битвой, кнаанские цари ощутили внезапный страх. Они вспомнили, как дед Яакова, Авраам расправился с могучим войском Нимрода, и как сыновья Яакова уничтожили целый город. «Эти евреи немногочисленны, но с ними Б-г!» — решили цари и, затаив в сердцах неутоленную жажду мести, возвратились каждый в свой город (Сефер аяшар, Ваишлах; Седер адорот).
В начале 2207 года /1554 г. до н.э./, следуя прямому повелению Всевышнего, Яаков отправился со своей семьей к югу, в место, названное им Бейт-Эль (Дом Б-га). Там он построил жертвенник и прожил невдалеке от него в течение полугода (Берешит 35:1—7; Седер олам раба 2; Мегила 17а; Сефер аяшар, Ваишлах; Седер адорот). В Бейт-Эле до него дошло из Хеврона известие о кончине его матери Ривки, и Яаков горько оплакал ее (Берешит 35:8, Рамбан; Берешит раба 81:5; Сефер аяшар, Ваишлах; Седер адорот).
И когда он пребывал в скорби по матери, ему вновь открылся Творец, подтвердив, что после битвы с саром Эсава ему было добавлено имя «Израиль» (Исраэль). И Творец обещал ему: «Землю, которую Я даровал Аврааму и Ицхаку, Я отдам тебе и твоему потомству, которое будет после тебя» (Берешит 35:9—12).
По завершении дней скорби, Яаков поспешил со своей семьей в Хеврон, к овдовевшему отцу. По пути, 11 хешвана 2207 года, когда караван Яакова приближался к городу Бейт-Лехем, у Рахели начались тяжелые роды. Она дала жизнь сыну, названному Биньямином (см.), но при родах умерла в возрасте тридцати семи лет (по другой версии, ей уже было 45 лет). Яаков похоронил горячо любимую жену у дороги, поставив над ее могилой обелиск (Берешит 35:16—20; Седер олам раба 2; Сефер аяшар, Ваишлах; Седер адорот акацар; Ягель либейну).
Через некоторое время после смерти Рахели Яаков переместил свое ложе в шатер служанки Рахели — Билы. Оскорбленный этим Реувен, первенец Яакова от Леи, перенес постель отца в жилище своей матери. За этот поступок Яаков лишил его права первородства в пользу первенца от Рахели — Йосефа (Берешит 35:21—22; Шабат 55б; Сефер аяшар, Ваишлах; Седер адорот).
Вскоре караван Яакова достиг Хеврона, и он разбил свой стан рядом с шатром отца (Берешит 35:27; Сефер аяшар, Ваишлах; Седер адорот). В течение нескольких последующих лет Яаков обучал сыновей, передавая им основы Б-жественной мудрости (Шмот раба 1:1). Особое внимание он уделял занятиям со своим первенцем от Рахели — Йосефом, которому он вверил все сокровенные знания, полученным от Шема и Эвера (Берешит раба 84:8; Рамбан, Берешит 37:3).
В 2213 году /1547 г. до н.э./ Яаков и его сыновья вновь перегнали свои стада к Шхему, где были обильные пастбища. Они разбили лагерь на поле, купленном Яаковом еще по прибытии из Харана. И тогда цари семи окрестных городов снова собрали свои войска, чтобы отомстить за жителей Шхема. Старшие сыновья Яакова вывели на бой отряд, состоящий из 102 вооруженных слуг, а сам Яаков поддерживал сыновей молитвой. И вдруг среди дня погасло солнце, и с гулом содрогнулась земля! В войске семи царей началась паника, ибо ратникам показалось, что с цоканьем тысяч копыт и грохотом колесниц к ним приближается могучее войско Яакова. Сыновья Яакова преследовали разбегающихся воинов семи царей до их городов. А спустя некоторое время посрамленные кнаанские цари пришли к Яакову с многочисленными дарами и заключили с ним союз. После этого Яаков возвратился в Хеврон к отцу, но его старшие сыновья по-прежнему часто перегоняли стада на обильные пастбища возле Шхема (Сефер аяшар, Ваишлах; Ялкут Шимони 133; Седер адорот).
В 2214 году /1546 г. до н.э./ в Хевроне умерла Лея (Седер олам раба 2, Беур Агро; Сефер аяшар, Ваишлах; Седер адорот), и Яаков похоронил жену в семейной усыпальнице — пещере Махпела, рядом со своей матерью Ривкой (Эрувин 53а; Зоар 3, 164а).
В эти годы овдовевший Яаков особенно приблизил к себе юного Йосефа, который ухаживал за ним: при ходьбе Яаков опирался на его руку и почти с ним не расставался — в связи с этим Йосеф не уходил пасти стада на дальние пастбища. А во время совместного изучения священных книг Яаков восхищался мудростью юноши, который постигал глубочайшие тайны так, будто был старцем, прожившим долгую жизнь (Берешит 37:3, Рамбан). Этот «сын старости» стал его утешением и отрадой: когда Яаков смотрел на Йосефа, ему казалось, что он вновь видит перед собой безвременно ушедшую из жизни Рахель, которую он так любил, — ведь Йосеф перенял исключительную красоту и очарование своей матери (Зоар 1, 216а).
Вместе с тем именно эта особенная любовь Яакова к одному из двенадцати сыновей стала основной причиной приближающегося трагического конфликта: ведь человеку ни в коем случае не следует предпочитать одного своего ребенка перед другими (Берешит раба 84:8). Яаков с болью осознавал, что отношения между Йосефом и остальными братьями становятся все более отчужденными и даже враждебными. Семнадцатилетний Йосеф часто жаловался ему на братьев, которые, как ему казалось, нарушали законы Творца (Берешит 37:2, Раши и Сифтей хахамим). А старшие братья ненавидели его за наушничество и завидовали тому, что «отец любит его больше, чем всех остальных» (Берешит 37:4). Дополнительным поводом для раздора стали вещие сны Йосефа, о которых он с простодушной доверчивостью рассказывал отцу и братьям: в этих снах он видел в различных аллегорических образах, как остальные братья, а также отец, признают его власть над ними (там же 37:5—10). И хотя в присутствии других сыновей Яаков упрекал Йосефа за его сновидения, он понимал, что в них скрыты пророческие откровения, и эти сны сбудутся — поэтому Яаков записывал сны сына в особый свиток, как записывают пророчества (там же 37:10-11; Берешит раба 84:12, Эц Йосеф и Перуш Маарзо).
Однажды, в 2216 году /1544 г. до н.э./, когда старшие сыновья долго не возвращались с дальних пастбищ возле Шхема, Яаков, опасаясь, как бы на них вновь не напали окружающие Шхем племена, послал Йосефа, чтобы проведать братьев (Берешит 37:12—14, Таргум Йонатан; Сефер аяшар, Вайешев; Седер адорот). Несмотря на свою старость и слабость, Яаков взялся проводить Йосефа до дороги, идущей от Хеврона на север. По пути он разъяснил сыну подходящий случаю закон Торы: старейшины города отвечают за благополучие его гостей, а когда гости покидают город, их обязаны проводить, чтобы с ними не случилось несчастья, — и на этом они расстались (Бааль Атурим, Берешит 37:14).
Через несколько дней к Яакову возвратился один из сыновей, Нафтали, с окровавленной верхней одеждой Йосефа, которую, по его словам, братья нашли в пустыне. «Дикий зверь растерзал его! — в горе возопил Яаков. — Растерзан Йосеф!» — и он упал на землю в глубоком оцепенении (Берешит 37:32—33; Сефер аяшар, Вайешев). Очнувшись, Яаков разорвал на себе одежды, облачился в рубище и в течение долгих дней скорбел по любимому сыну, — и никто не в состоянии был его утешить (Берешит 37:34—35). Позднее он отправил сыновей в пустыню на поиски останков Йосефа, но они ничего не нашли (Сефер аяшар, Вайешев).
Яаков был наказан исчезновением Йосефа за то, что «собрался жить в покое» — ему вдруг показалось, что все жизненные испытания и трудности остались позади, и он стал подумывать о мирной и спокойной старости. А когда праведники «собираются жить в покое», Всевышний недоуменно спрашивает: «Неужели им недостаточно того благого удела, который уготован им в Грядущем мире, что они ищут спокойной жизни и в этом мире?!» (Раши, Берешит 37:2).
А в святой книге Зоар указывается, что Яаков был наказан болью потери сына за ту боль, которую он причинил своему отцу, получив от него благословение обманом. Тогда Ицхак, узнав, что его главное благословение украдено, «содрогнулся в великом ужасе» (Берешит 27:33) — и подобный же ужас испытал Яаков, когда сыновья положили перед ним окровавленную рубашку Йосефа, сказав ему: «Мы нашли это» (Зоар 1, 144б). И как Яаков обманул отца, выдав себя за старшего брата, — а для этого он обмотал свои руки шкурками козлят, — так и сыновья обманули Яакова, показав ему рубашку Йосефа, пропитанную кровью зарезанного ими козленка (там же 185б-186а).
Вместе с тем, Яаков не поверил в то, что Йосеф погиб, и именно поэтому он не мог утешиться: ведь если человек действительно умирает, то боль потери постепенно ослабевает. А тут отцовское сердце подсказывало Яакову, что Йосеф по-прежнему жив, но с ним произошла большая беда (Софрим 21:9). Однако потрясение, пережитое Яаковом, было столь сильным, что с минуты, когда ему сообщили об исчезновении Йосефа, он утерял дух пророчества (руах акодеш), — ведь Шехина не пребывает на человеке, охваченном глубокой скорбью. И поэтому в течение двадцати двух последующих лет Яаков не мог узнать, что на самом деле произошло с его любимым сыном (Берешит раба 91:6, Эц Йосеф; Зоар 1, 216а). А по мнению другого мидраша Яаков был лишен пророческого дара за то, что выслушивал злоречие Йосефа, доносившего ему на своих братьев (Оцар ишей аТанах, Яаков).
И, возможно, Яаков все же подозревал, что сыновья скрывают от него правду, ибо все эти годы он упрекал себя за то, что отправил Йосефа одного, зная, с какой ненавистью относятся к нему братья (Зоар 1, 210б).
За два года, прошедшие после исчезновения Йосефа, оставшиеся сыновья Яакова создали свои семьи, и у него родились внуки (Сефер аяшар, Вайешев), — но траура по Йосефу он не прерывал (Зоар 1, 189а).
А в 2228 году /1532 до н.э./ завершил свой жизненный путь отец Яакова, Ицхак, которому уже исполнилось180 лет. Яаков и специально прибывший со своей семьей Эсав похоронили отца в пещере Махпела (Берешит 35:28—29; Эрувин 53а; Седер адорот).
Когда дни скорби по отцу завершились, Яаков и Эсав поделили оставленное наследство: по взаимному соглашению между ними все имущество Ицхака перешло к Эсаву, а Яаков унаследовал вечное право на страну Кнаан — от египетской реки до Евфрата. Забрав свою долю наследства, Эсав окончательно оставил Святую Землю и обосновался в Сеире, на родине своих жен (Берешит 36:6—8; Пиркей дераби Элиэзер 38; Сефер аяшар, Вайешев; Ялкут Шимони, Ваишлах 138; Седер адорот).
В 2236 году /1524 г. до н.э./, через двадцать лет после исчезновения Йосефа, в земле Кнаан случился неурожай и начался голод (Берешит 41:54; Седер адорот). Узнав, что в Египте есть запасы зерна, Яаков направил туда десятерых старших сыновей, оставив в помощь себе только Биньямина (Берешит 42:1—4).
Несколько недель спустя сыновья возвратились с зерном — но лишь вдевятером, без Шимона. Они рассказали, что грозный правитель Египта обвинил их в том, будто они пришли в его страну в качестве кнаанских соглядатаев. На допросе им пришлось рассказать об отце и оставшемся с ним младшем брате Биньямине. И тогда правитель, взяв Шимона в заложники, приказал им для подтверждения истинности своих слов привести к нему Биньямина (Берешит 42:29—34).
Выслушав сыновей, Яаков горестно воскликнул: «Вы меня оставите без детей! Йосефа нет! Шимона нет! А теперь хотите взять Биньямина?!» И, несмотря на настойчивые уговоры, он не отпустил младшего сына (Берешит 42:36—38). Однако через два месяца, когда привезенное из Египта зерно закончилось, и вся семья обступила Яакова, умоляя спасти от голода, ему пришлось смириться с необходимостью и отправить Биньямина вместе с остальными девятью сыновьями в Египет. Яаков передал с ними письмо к правителю Египта, в котором просил отпустить его сыновей с миром (Берешит 43:1—14; Сефер аяшар, Микец; Седер адорот).
На этот раз все одиннадцать сыновей возвратились и принесли невероятную весть: Йосеф жив, и он — тот правитель, который властвует над Египтом — самой могучей державой мира (Берешит 45:26).
Услышав об этом, Яаков на короткое время лишился чувств, а затем, когда его перенесли на постель, в течение долгих часов лежал неподвижно, не в силах поверить такому счастью. Сыновья рассказали ему о том, как Йосеф открылся им, а затем указали на окно, за которым стояли многочисленные повозки с зерном и различными дарами от Йосефа. При виде этих повозок Яаков окончательно пришел в себя и, воспрянув духом, воскликнул: «Мой сын Йосеф еще жив! Пойду и увижу его прежде, чем умру» (Берешит 45:26—28, Рамбан).
Именно при виде повозок Яаков окончательно поверил сыновьям. Ведь последней темой, которую он изучал с Йосефом, был закон об ответственности старейшин города за жизнь путников, — и если в пустынном месте находили убитого человека, то, согласно закону Торы, старейшины ближайшего города должны были принести в искупление совершенного преступления телицу (Дварим 21:1—9). И Яаков понял, что сын передает ему знак: он помнит и изученные в юности законы Б-га, и святой язык, ведь слово агалот означает как «повозки», так и «телицы». А дополнительным намеком послужило также и то, что в повозки были запряжены именно телицы (Берешит раба 94:3, 95:3, Эц Йосеф; Раши, Берешит 45:27).
И в тот момент, когда Яаков окончательно поверил, что любимый сын жив и сохранил верность Б-гу, он после двадцати двух лет скорби ощутил, что к нему возвращается дух пророчества (Таргум Ункелус, Берешит 45:27; Авот дераби Натан 30:4).
Через три дня праздничных торжеств, посвященных доброй вести об Йосефе, Яаков отправился в Египет вместе со всей своей семьей и многочисленными стадами. По пути, в Беэр-Шеве, он вновь удостоился пророчества, и Всевышний сказал ему: «Не бойся спуститься в Египет, ибо там Я произведу от тебя великий народ» (Берешит 46:1—6; Сефер аяшар, Ваигаш).
В соответствии с предопределением Творца, еврейский народ должен был сформироваться именно в Египте, и поэтому приход Яакова в эту страну был неотвратим. По образному выражению мудрецов, «Яакову предстояло спуститься в Египет в железных цепях», как изгнаннику, — подобно Йосефу. Но благодаря особым духовным заслугам Яакова, он был избавлен от «железных цепей» и пришел в Египет как бы по своей воле, ведомый любовью к сыну (Шабат 89б). Яаков уподобился корове, которая не хотела идти на бойню, но, когда перед ней туда погнали ее теленка, она слепо поспешила вслед за ним. Так и Яаков повел свой род в изгнание, следуя за Йосефом (Берешит раба 86:2).
Впереди каравана Яаков послал одного из сыновей — Йеуду, чтобы подготовить в Египте место для совместного изучения законов Б-га, ведь эти занятия не должны были прерываться даже на короткое время (Берешит 46:28, Раши; Берешит раба 95:3).
Через некоторое время Йосеф пригласил отца в столицу Египта, где Яаков предстал перед фараоном. Фараон был поражен его видом: во всем своем государстве он никогда не встречал такого старого человека. На вопрос о возрасте Яаков ответил: «Дней моей жизни сто тридцать лет — недолги и злополучны были дни моей жизни и не достигли лет жизни моих отцов» (Берешит 47:9). Таким образом он подчеркнул, что его почтенному возрасту не следует удивляться, так как это короткий срок по сравнению с долголетием его отца и деда, — а поскольку в его жизни было много забот и горя, он состарился и поседел раньше них и потому выглядел таким древним старцем (Рамбан, Берешит 47:8—9).
В конце встречи Яаков благословил фараона (Берешит 47:10), — и благодаря этому благословению вскоре начался разлив Нила, завершилась засуха и прервались годы голода (Сифрей, Экев 38; Танхума, Насо 26; Сота, Тосефта 10:3; Зоар 1, 249а).
Вся семья Яакова поселилась в земле Гошен, называемой также Раамсес (Берешит 47:11). Наряду с другими сыновьями и внуками, рядом с Яаковом постоянно находились и сыновья Йосефа, Менаше (см.) и Эфраим (см.), пришедшие к нему, чтобы изучать законы Б-га и Его Тору (Сефер аяшар, Вайехи; Седер адорот). Семнадцать лет, проведенных Яаковом в Египте, были самыми счастливыми в его жизни — без несчастий и без страданий (Зоар 1, 216аб; Мимаамаким 1, 35).
И, вероятно, до конца жизни Яакову так и не рассказали о том, что на самом деле произошло с Йосефом: дело было представлено ему так, будто сын заблудился в поле, а те, кто его нашли, схватили его и продали в рабство. Ведь братья не желали признаваться в своем грехе, опасаясь, что отец в гневе их проклянет, а праведник Йосеф тоже не стал выдавать их (Рамбан, Берешит 45:27; Леках тов; Седер адорот).
В 2255 году /1505 г. до н.э./, почувствовав приближение смерти, Яаков стал просить у Творца, чтобы его смерть не была внезапной и чтобы ей в течение нескольких дней предшествовала болезнь. Тогда вокруг него соберутся все дети, и в том числе, Йосеф, постоянно занятый государственными делами, и Яаков успеет передать им самые сокровенные тайны, связанные с будущим их потомков, и благословить их перед смертью (Бава меция 87а, Раши; Берешит раба 65:9; Ялкут Шимони, Лех 77, Хаей Сара 105).
Вскоре Яаков заболел, и, узнав об этом, к нему прибыл Йосеф со своими сыновьями. Яаков благословил внуков, положив правую руку на голову младшего — Эфраима, а левую — на голову старшего, Менаше. А поскольку Йосеф подумал, что отец из-за слабости и слепоты их перепутал, Яаков объяснил ему, что потомки Эфраима достигнут большего величия, — и, действительно, из колена Эфраима вышел Йеошуа бин Нун (см.), под руководством которого сыны Израиля завоевали Святую Землю (Берешит 48:1—20, Раши). Затем Яаков сказал Йосефу: «Вот я умираю, но Б-г будет с вами и возвратит вас в землю ваших отцов» (Берешит 48:21).
В последние минуты жизни Яаков подозвал к себе всех сыновей, сказав: «Соберитесь, и я возвещу вам, что случится с вами в грядущие времена, подойдите и слушайте, сыны Яакова!» (Берешит 49:1—2). Яаков намеревался сообщить детям о грядущем конечном освобождении, которое произойдет в дни Машиаха, но в этот миг дух пророчества оставил его (Песахим 56а; Берешит раба 96:1, 98:2; Шохер тов 31:7; Раши и Рамбан, Берешит 49:1).
Яаков с тревогой предположил, что Шехина оставила его потому, что кто-либо из окружающих его сыновей тайно отвернулся от Б-га и недостоин пророчества, — ведь и от его деда Авраама произошел нечестивый Ишмаэль, а от его отца Ицхака — нечестивый Эсав. И тогда, чтобы рассеять его тревогу, сыновья произнесли: «Шма Исраэль… — Слушай, наш отец Израиль! Г-сподь — наш Б-г, Г-сподь един! Как для тебя Он един, так и для нас един!». И Яаков с благодарностью ответил: «Барух шем кевод мальхуто леолам ваэд — Благословенно славное имя Его царства во веки веков!» (Песахим 56а, Раши).
Будущее было скрыто от сыновей Яакова потому, что, если бы его потомки узнали, какой долгий и трагический путь предстоит пройти народу Израиля до конечного избавления, то многие отчаялись бы, не выдержав груза предстоящих грозных тысячелетий (Эц Йосеф, Берешит раба 98:2).
Лишившись возможности приоткрыть тайну, Яаков использовал свои последние мгновения, чтобы напутствовать каждого из сыновей по отдельности (Берешит 49:3—28). Он лишил права первородства своего старшего сына Реувена за его неуважение к ложу отца (там же 49:3—4). Это право перешло к Йосефу, которому Яаков завещал дополнительный надел первенца в земле Кнаан: в будущем при разделе святой земли потомки сыновей Йосефа получат такую же долю, как и потомки сыновей самого Яакова (там же 48:22, Рамбан; Берешит раба 97:6). В Талмуде объяснено, что право первородства было изначально предназначено для сына Рахели, но затем вследствие обмана, совершенного Лаваном, оно перешло к первенцу Леи, — а теперь Яаков реализовал первоначальный замысел Б-га (Бава батра 123а).
В качестве правителя над всем своим родом Яаков поставил Йеуду, предсказав: «Не отойдет скипетр от Йеуды» — и действительно, из колена Йеуды выйдут великие цари Израиля Давид и Шломо (см.), а затем и царь-Машиах, который будет править в эпоху конечного избавления и которому, как предсказал Яаков, «будут повиноваться народы» (Берешит 49:8—10, Рамбан). А особые права первенца при служении Творцу Яаков передал Леви, потомки которого станут коэнами, несущими служении в Храме (Берешит раба 98:4).
В заключение Яаков завещал сыновьям похоронить его в стране Кнаан, в наследственной усыпальнице праотцев — пещере Махпела. Затем он выпрямился на постели, и его душа покинула тело, — ему было 147 лет (Берешит 49:29—33). Все сыновья в знак скорби разорвали свои одежды, а Йосеф припал к безжизненному телу отца и целовал его, взывая: «Ави! Ави! — Мой отец! Мой отец!» (Берешит 50:1; Сефер аяшар, Ваехи).
Яаков был одним из шести величайших праведников всех времен, умерших особой смертью, которую знатоки тайного учения называют «поцелуем Шехины». Тела людей, умерших подобным образом, неподвластны тлению (Бава батра 17а, Раши; Дерех эрец зута 1).
По приказу Йосефа искусные мастера умастили тело Яакова благовониями (Берешит 50:2—3; Зоар 1, 250б-251а). Йосеф возложил на голову отца золотой венец и вложил в его руку золотой скипетр, и ему были оказаны прощальные почести, как умершему царю (Сефер аяшар, Вайехи). В течение семидесяти дней жители Египта прощались с Яаковом и скорбели о нем (Берешит 50:3).
Затем, выполняя последнюю волю усопшего, золотой саркофаг с его телом перевезли в страну Кнаан — его провожали в последний путь все его потомки, а также знатные вельможи Египта и конная гвардия фараона, которая следовала впереди процессии (Берешит 50:7—9; Сефер аяшар, Вайехи). Согласно завещанию Яакова, почетное право нести саркофаг было предоставлено лишь его сыновьям и внукам: Йеуда, Иссахар и Звулун располагались с восточной стороны, впереди саркофага, Реувен, Шимон и Гад — с южной, Эфраим, Менаше и Биньямин — с западной, а Дан, Ашер и Нафтали — с северной, и в таком же порядке колена Израиля располагались впоследствии в Синайской пустыне вокруг Шатра Откровения. Леви не прикасался к саркофагу отца, потому что в будущем его потомкам предстояло переносить ковчег завета и служить в святом Храме. А Йосефа заменяли два его сына, так как он, согласно завещанию отца, был освобожден от переноса саркофага из почтения к его сану правителя Египта (Берешит раба 100:2; Бемидбар раба 2:8; Сефер аяшар, Вайехи).
В земле Кнаан, в месте, называемом Горен аатад, была устроена величественная траурная церемония (Берешит 50:10), в которой приняли участие все кнаанские цари. И, когда они увидели, как Йосеф возложил свою корону правителя на саркофаг отца, они также сняли свои короны и украсили ими саркофаг Яакова — всего тридцать шесть корон. К этой скорбной церемонии присоединился и Эсав, который, услышав о смерти брата, тоже пришел в страну Кнаан со своими многочисленными потомками (Сота 13а; Сефер аяшар, Вайехи).
Наконец, траурная процессия достигла Хеврона, однако путь к усыпальнице праотцев преградили сыновья и внуки Эсава, которые утверждали, что право на погребальную пещеру принадлежит старейшине семьи Эсаву. А когда Йосеф напомнил, что Яаков еще при жизни купил у Эсава право на пещеру и на всю страну Кнаан, тот возразил: «Ты лжешь! Я не продавал ничего из того, что принадлежит мне в этой стране». Чтобы мирно разрешить этот спор, один из сыновей Яакова, Нафтали, поспешил обратно в Египет, чтобы принести хранившуюся там купчую грамоту на пещеру, на которой были подписи свидетелей. Но, не дожидаясь его возвращения, Эсав и его потомки напали на семью Яакова. В этой схватке один из внуков Яакова, Хушим, сын Дана, пробился к тщательно охраняемому Эсаву и отсек ему мечом голову, — благодаря этому сыновья Яакова одержали решительную победу (Сота 13а; Сефер аяшар, Ваехи; Ялкут Шимони 162; Седер адорот акацар).
На пятнадцатый день месяца тишрея 2256 года /1505 г. до н.э./, в первый день праздника Суккот, тело Яакова было с почетом погребено в пещере Махпела, рядом с Леей (Берешит 50:13; Сота 13а; Седер адорот). Таким образом, захоронения в пещере были расположены в следующем порядке: Адам, его жена Хава, Сара, Авраам, Ицхак, Ривка, Лея и Яаков — захоронение мужчин рядом с мужчинами, а женщин — с женщинами (Зоар 3, 164а; Седер адорот). И после Яакова в этой пещере больше никого не хоронили (Рамбан, Берешит 49:30-31).
После смерти Яакова в Египте продолжились годы засухи и голода, прерванные в его заслугу: два года голода миновало до его прихода, а затем еще пять после его смерти — ведь «когда из мира уходит праведник, уходит и благословение» (Сифрей, Экев 38; Сота, Тосефта 10:3; Рамбан, Берешит 47:18).
·
И хотя Яаков скончался на глазах своих сыновей, его тело набальзамировали, а затем погребли в пещере Махпела, наши мудрецы утверждают, что «праотец Яаков не умер» (Таанит 5б; Зоар 1, 248б; Раши, Берешит 49:33), — а тем, кто совершил поминальный обряд и похоронил Яакова, «только казалось, что он умер, но он был жив, …и он останется живым навсегда» (Раши, Таанит 5б).
Знатоки сокровенного учения поясняют, что души праведников могут облачаться во «второе одеяние» — некую оболочку, имеющую форму земного тела, но состоящую из более тонкой материи. В этом «втором одеянии» они имеют возможность появляться в нижнем мире, среди живых, чтобы выполнить какое-либо поручение Творца, — а по возвращении в Мир Душ они, как правило, «снимают эти одеяния и остаются обнаженными». Но душа праотца Яакова постоянно облачена в тело из тонкой материи — и поэтому мудрецы сказали, что «праотец Яаков не умер». Но его «первое одеяние» — т.е. тело, состоящее из грубой материи, действительно, было набальзамировано и погребено, как и указано в соответствующих строках Торы (Рамбан и р. Бхайе, Берешит 49:33; Михтав меЭлияу 1, с. 309).
Величайший знаток сокровенного учения Маараль из Праги указывает, что «Яаков был более свят, чем все другие праведники» (Хидушей агадот, Хулин 91б). Лик Яакова — самого совершенного из людей — был «высечен на престоле Славы Всевышнего» (Берешит раба 82:2). Ангелы, которые «поднимались и спускались» по лестнице, показанной Яакову в пророческом сне, «поднимались, чтобы посмотреть на его изображение наверху», у престола Славы, «и опускались, чтобы посмотреть на его облик внизу», т.е на самого спящего Яакова (Хулин 91б, Раши) — настолько сильно их притягивали его святость и духовное совершенство (Таргум Йонатан, Берешит 28:12; Михтав меЭлияу 2, с. 214—215). Творец сказал праотцу Яакову: «Ты настолько Мне дорог, что Я поместил твое изображение на престоле Своей Славы, и ангелы прославляют Меня твоим именем, говоря: Благословен Г-сподь, Б-г Израиля, извечно и во веки веков» (Танхума, Бемидбар 19).
Более того, в Талмуде указывается, что Всевышний назвал Яакова «владыкой» (эль) (Мегила 18а), сказав ему: «Я — Владыка высших миров, а ты — владыка земного мира» (Зоар 1, 138а; р. Бхайе, Берешит 33:20).
Маараль из Праги поясняет, что Всевышний передал сотворенный Им нижний мир людям, как сказано: «А землю Он отдал сынам человеческим» (Теилим 115:16), — чтобы они «властвовали над рыбами морскими и над птицами небесными, и над скотом, и над всей землей…» (Берешит 1:26), а всех людей Творец отдал под власть народа Израиля, ведь написано: «…Поставит тебя Г-сподь, твой Б-г, главою всем народам земли» (Дварим 28:1). И поскольку народ Израиля произошел от праотца Яакова и зовется его именем, Творец провозгласил Яакова «владыкой земного мира» — ведь все обитатели нижнего мира отданы под его власть (Гур арье, Ваишлах).
Однако эта власть была дана на определенном условии: в мидрашах подчеркивается, что реализация благословения «Станешь ты господином над твоим братом», которое получил Яаков от отца, будет зависеть от степени преданности потомков Яакова законам Торы. Ведь Эсав тоже получил от отца благословение: «Своим мечом будешь жить» (Берешит 27:40), и сила «меча» Эсава будет зависеть от заслуг Яакова: если потомки Яакова сбросят с себя ярмо Торы и заповедей, тогда потомки Эсава приобретут власть над ними и станут «карающим бичом», возвращающим заблудившихся сынов Израиля к своему еврейству и Торе (Берешит раба 67:7; Михтав меЭлияу 4, с. 38).
Таким образом, по свидетельству наших мудрецов, основную канву истории человечества составило противостояние между потомками Яакова и Эсава. В мидраше указано: «В заслугу того, что Эсав уступил землю Кнаан своему брату Яакову, ему было дано во владение сто стран от Сеира до Рима» (Пиркей де-раби Элиэзер 38) — т.е. именно потомки Эсава правили Древним Римом, и они разрушили Иерусалимский Храм и изгнали потомков Яакова из святой земли (Рамбан, Берешит 36:43).
Маараль из Праги объясняет, что события этого последнего изгнания, которое называют галут Эдом (т.е. изгнание среди потомков Эсава), закодированы в Торе, в первую очередь, в судьбе праотца Яакова, — ведь каждый из праотцев олицетворяет определенную эпоху в истории народа Израиля: Авраам — начальный период, Ицхак — период двух Храмов, а Яаков — эпоху последнего изгнания и конечного избавления (Маараль, Дерех хаим 5:4; Мимаамаким, Берешит с. 192). И в том, что, готовясь к встрече с Эсавом, Яаков разделил свой караван на «два стана», наши мудрецы находят указание на то, что он знал: всё его потомство никогда не погибнет от рук Эсава, и в любом случае «другой стан спасется» (Берешит 32:9). Но хотя потомки Эсава никогда не смогут стереть имя Израиля с лица земли, они принесут много горя сынам Израиля, рассеянным по их странам, уничтожая целые общины и захватывая их имущество (Рамбан, Берешит 32:9).
Этот принцип «двух станов» оставался в силе на протяжении всего последнего галута. Сохранилось удивительное предсказание р. Хаима Воложинера, одного из ближайших учеников Виленского Гаона: «Наступит время, когда духовные центры европейского еврейства будут разрушены, а ешивы искоренены, — но они будут восстановлены в далекой Америке, которая станет последним станом еврейского народа на пути к геуле (конечному избавлению)», — и это предсказание передавалось из уст в уста на протяжении полутора веков (Толдот бейт Воложин).
А Хафец Хаим однозначно связал подступающую трагедию европейского еврейства с многовековым противостоянием потомков Яакова и Эсава. В 5693 /1933/ году, когда к власти в Германии пришел вождь нацистов и во всеуслышание заявил, что его главная цель — бороться против «мирового еврейства», один из ближайших учеников Хафец Хаима спросил мудреца, какая судьба ожидает евреев Германии и Восточной Европы. Хафец Хаим ответил, что нацисты не сумеют уничтожить весь еврейский народ, ведь уже предопределено в Торе: «Если нападет Эсав на один стан и поразит его, другой стан спасется». Спрашивающий понял, что опасность очень близка, и задал другой вопрос: если «фюреру» удастся, не дай Б-г, поразить наш стан, то где будет «стан спасения». Хафец Хаим ответил: «Это тоже сказано в Писании (Овадья 1:17): “И на горе Сион будет спасение, …и получит народ Яакова во владение свое наследие” (Маасей лемелех).»