Он родился и рос слабым и больным ребенком — настолько, что долгое время не мог выйти из дома. Еще в детстве его любимым занятием стало изучение святых книг, которых у них в доме было множество.
Со временем детский интерес превратился в постоянное и практически единственное занятие — изучение Торы в компании отца и деда, великих мудрецов своего поколения. Эта учеба была настолько интенсивной и вдумчивой, что его отцу приходилось нанимать ему «друзей», чтобы те, разговаривая с сыном, не давали ему окончательно оторваться от мирской реальности.
Его семья покинула Европу — они ехали в землю Израиля, и это путешествие было долгим. В ходе поездки семья остановилась на две недели в красивом портовом городе, который не мог не заинтересовать любого подростка. Однако все эти две недели он провел в бейт-мидраше, не обращая внимания на красоту города.
В земле Израиля его семья поселилась в Иерусалиме. Это было тяжелое время, семье не хватало даже самого необходимого, но юноша продолжал упорно учиться — несмотря на голод и лишения.
Все годы своей молодости он страдал от различных болезней, и его матери приходилось постоянно заботиться о нем. Были случаи, когда никто вокруг (ни доктора, ни, тем более, родители), не мог сказать, что будет дальше, и будет ли мальчик жить. Но даже это не могло помешать — он продолжал учиться, даже будучи прикованным к кровати.
Он пережил страшную войну, унесшую жизни миллионов евреев Европы. Он стал свидетелем всех войн, которые происходили на Святой земле за последние 70 лет (в ходе двух из них он находился практически на линии фронта), и одна из них унесла жизнь его дочери. Он говорил, что пролитая еврейская кровь не давала ему покоя, и душа его страдала от боли. Но, несмотря на все это — он продолжал изучать Тору.
Когда на святой Земле было основано государство, многим оно показалось спасением и триумфом нашего народа. А он продолжал учиться, не замечая ликования вокруг.
На протяжении всей его жизни родные и близкие, для которых его величие в Торе было совершенно очевидно, всеми силами поддерживали его. Мать не пускала гостей семьи в комнату, где он учился. Его тесть (великий праведник) всячески поощрял общение своей дочери с подругами — чтобы та не отвлекала мужа от учебы. Его жена, праведная и мудрая женщина, всю свою жизнь оберегала его от лишнего беспокойства и назойливости многочисленных посетителей. Его дети и внуки знали, что когда их отец и дед встречает их из школы или готовит им еду, нельзя отнять ни одной лишней драгоценной минуты его учения.
Когда свет его мудрости и величия в Торе стал очевиден для всего мира, поток посетителей его более чем скромного дома дополнили важные персоны: чиновники и бизнесмены, послы иностранных государств. Но даже для них он закрывал книгу ровно на то время, что требуется для беседы, не больше. Его посетители не были в обиде, ведь они хотели получить настоящее мнение Торы, благословение подлинного мудреца и праведника, и своими глазами видели человека, жизнь которого была полностью посвящена служению Всевышнему.
Большую часть жизни он провел, сидя в ближайшем к дому бейт-мидраше, погруженный в учебу. Он не возглавлял ешиву, не выступал публично, изредка принимая участие в съездах раввинов и семейных торжествах. Многие годы о его уникальном величии в Торе знал лишь очень небольшой круг близких людей. Сам он говорил, что безвестность — большая удача для мудреца Торы.
Когда в последние дни жизни он тяжело заболел, за него молились миллионы евреев по всему миру, а когда его святая душа была призвана в Небесную Ешиву, проводить его пришло около полумиллиона человек со всех концов земли Израиля…
Для большинства людей нашего поколения это покажется невозможным: разве мог считаться величайшим мудрецом и главой поколения человек, который большую часть своей жизни провел в затворничестве? Разве способен человек, ведущий такой образ жизни, отвечать на вопросы по темам, о которых он просто не мог знать: о современных технологиях, политике? Ведь он не слушал радио, не читал газет?! И не просто отвечать, но и во многих случаях быть последней инстанцией и единственной надеждой на истинный ответ! Как могло его мнение значить больше мнения экспертов с университетскими дипломами?
Ответ в том, что постижение окружающего мира великим мудрецом Торы выше того, чему учат в университетах. Погружаясь в Тору и максимально отрешаясь от материального мира, человек способен открыть многие тайны мироздания, недоступные формальным наукам. Более того — служение Всевышнему и изучение Торы дает человеку уникальное истинное понимание даже в тех вопросах, которые (для непосвященного человека) кажутся неразрешимыми. Они открывают истинную картину происходящего и формируют правильный взгляд на вещи. И важно понять, что дело здесь не в советниках и окружении — великий мудрец Торы даже в полном одиночестве способен разрешить сложнейший вопрос. Помощь Свыше и глубочайшее постижение Торы в конечном итоге дают ему возможность отвечать на вопросы, недоступные для научных экспертов.
Все сказанное выше касается одного человека, нашего с вами современника — великого мудреца Торы и главы нашего поколения, рава Йосефа-Шалома Эльяшива. Этот человек жил в одно время с нами, и при этом в совершенном отрыве от нашего поколения. Да, он был совершенно «другой», не похожий на современников. Он жил Торой настолько глубоко, что нам трудно поверить в то, что такое возможно в нашем поколении. Свет его праведности озарял наш народ, а глубочайшие знания в Торе помогали найти верную дорогу и установить закон для нескольких поколений сыновей Израиля.
В преддверии первой годовщины смерти этого выдающегося человека, предлагаем вашему вниманию небольшой очерк о его долгой жизни, посвященной настоящему служению Всевышнему и Его Торе.
Детство и юность
Отец рава Йосефа-Шалома, рав Авраам, был одним из лучших студентов ешивы Поневеж под руководством рава Ицхака Рабиновича (рав Ицеле Поневежер), а затем учился у великого Хафец Хаима. Впоследствии, после получения должности раввина в белорусском городе Гомель, его прозвали Гомелер Ров (рав из Гомеля). Кроме этого, он являлся автором книги «Бикурей Авраам», первая часть которой вышла, когда ее автору еще не было 18 лет.
Мать рава Эльяшива, ребецн Хая-Муша, была дочерью величайшего мудреца Торы и каббалиста последних поколений — рава Шломо Эльяшива, прозванного «Бааль а-Лешем» (по названию его основного труда — «Лешем Шево ве-Ахлама»).
Рав Йосеф-Шалом Эльяшив родился в рош-ходеш нисан 5670 (1910) года. Он был единственным ребенком в семье (у его родителей была дочь, но она умерла задолго до его рождения).
Как уже говорилось, он рос довольно слабым и болезненным ребенком, который практически не выходил из дому. Это, однако, не мешало юному Йосефу-Шалому демонстрировать невероятную сообразительность и память — то, что он слышал, он мгновенно запоминал и был в состоянии точно пересказать даже спустя долгое время, а также сделать логический вывод из изученного. В семье рано поняли, какие способности в мальчике стоит развивать прежде всего, и отец, рав Авраам, стал первой хаврутой и наставником сына. Он часто сажал сына рядом с собой, когда принимал людей с различными алахическими вопросами, и периодически обращал внимание юного Йосефа-Шалома на логику того или иного вынесенного решения.
Когда отца не было дома, ребецн Хая-Муша, наоборот, пересаживала болезненного ребенка учиться подальше от посетителей и гостей, которые могли его заразить.
Великий дед — Лешем — также принимал непосредственное участие в воспитании внука. Когда у Йосефа-Шалома в учебе возникал трудный вопрос, он «берег» его именно для деда. Кроме того, у Лешема была обширная библиотека, и внук был ее постоянным читателем.
Когда раву Эльяшиву было 11 лет, семья переехала в Эрец-Исраэль. В процессе путешествия им пришлось в течение двух недель задержаться в Одессе — красивом и современном городе того времени. Однако все время, что семья пробыла в Одессе, юный Йосеф-Шалом провел в синагоге, где учился с утра и до позднего вечера.
У ворот Иерусалима семью Эльяшив встречала группа выдающихся мудрецов Торы святого города — о прибытии великого каббалиста, рава Шломо Эльяшива, было объявлено заранее. Многие выдающиеся мудрецы Торы из Иерусалима стали близкими учениками Лешема.
У рава Йосефа-Шалома были особые отношения с великим дедом. Он был единственным внуком Лешема, которому было позволено помогать и участвовать в учебе каббалиста. Лешем отдавал должное способностям внука, тогда двенадцатилетнего мальчика, он называл его «ребенком, обладающим пониманием взрослого», и не раз подчеркивал, что его дочь, ребецн Хая-Муша, удостоилась великого сына.
Святой город Иерусалим тех лет был в гораздо большей степени богат духовно, чем материально. Множество выдающихся мудрецов Торы украшали город, большинство еврейских жителей которого жили очень бедно. Отец рава Йосефа-Шалома несколько раз посылал своего сына учиться в ешивы. Это были прославленные ешивы святого города… но юному Йосефу-Шалому не удавалось задерживаться в них надолго. Его «постоянными партнерами» в учебе были только книги, к тому же уровень его познаний в Торе уже тогда был выше, чем у большинства учеников ешив.
В конце концов, рав Авраам стал нанимать сыну «друзей» — мальчиков из ешив, которые должны были «общаться» с Йосефом-Шаломом. Они приходили к нему домой и пытались восполнить недостаток общения, однако новости «улицы» рава Эльяшива не интересовали, а потому «общение» сводилось к тому, что нанятые «друзья» устраняли за счет Йосефа-Шалома пробелы в собственной учебе.
В конце концов, стремясь уединиться и спокойно заниматься Торой, рав Йосеф-Шалом нашел себе постоянное место учебы — бейт-мидраш «Оэль Сара», недалеко от их дома в квартале Меа Шеарим. Это место стало для него вторым домом на многие десятилетия его долгой жизни.
Его учеба
Многие думают, что родиться в семье мудрецов Торы уже достаточно для того, чтобы ребенок сам стал мудрецом Торы. Отчасти это правда — в доме, наполненном Торой, ребенок способен многое усвоить. Однако это совсем не гарантия того, что он вырастет талмид-хахамом. Без усилий со стороны самого ребенка (даже если его отец — величайший мудрец Торы) ничего не получится. Тора — тяжелый труд, но тот, кто трудится, всегда в выигрыше, ибо его усилия многократно окупаются.
Говоря о раве Йосефе-Шаломе, многие прежде всего выделяют его неповторимое постоянство в учебе. Это справедливо — с юности и до очень преклонных лет он учился не менее 16—18 часов в день. Уединенно, окруженный книгами, иногда запираясь и отворачиваясь от окон, дабы никто не мог ему помешать.
Однако не менее важно рассказать и о том, как он учился: нараспев, в полный голос, придавая диалогам из Гемары характерные интонации. Его учеба напоминала красивую песню, и было очевидно, что она доставляла ему невероятную и ни с чем несравнимую радость.
Один хасид из Меа Шеарим рассказывал, как в годы своей юности «шпионил» за равом Эльяшивом — ему было интересно посмотреть на юношу, который не учится в ешиве и при этом обладает репутацией незаурядного знатока Торы. Он спрятался в укромном месте в бейт-мидраше «Оэль Сара» и начал наблюдать.
Рав Эльяшив учился, как всегда, нараспев и с выразительной интонацией, переходя от Гемары и комментаторов к книгам ришоним, а затем ахроним. Так продолжалось несколько часов. Внезапно спокойное выражение его лица сменилось тревожным. Что-то пошло не так: рав Эльяшив принес очередную порцию книг, и, быстро просмотрев их, очевидно, остался не удовлетворен. Какой-то вопрос тяготил его, и он не мог найти решение. Прошло еще несколько часов, и за это время рав Эльяшив прошел вопрос снова — начиная с Гемары, и далее — по книгам ришоним и ахроним. В конце концов, с совершенно измученным видом, он встал, подошел к арон а-кодешу, и, припав лицом к занавеси, заплакал…
Вторая история связана с великим мудрецом Торы нашего поколения, равом Азриэлем Ойербахом (сыном великого рава Шломо-Залмана Ойербаха). После его помолвки с ребецн Леей, дочерью рава Йосефа-Шалома Эльяшива, он должен был отправиться на встречу с отцом своей невесты.
Будучи хорошо осведомленным об обычаях рава Йосефа-Шалома, он в назначенные 5 часов вечера стоял рядом с «Оэль Сара». Однако, услышав внутри бейт-мидраша голоса, оживленно обсуждавшие какой-то талмудический вопрос, он постеснялся зайти, дабы не прерывать учебу.
Таким образом, ему пришлось простоять до позднего вечера, ожидая, когда рав Йосеф-Шалом закончит учебу. Каково же было удивление рава Азриэля, когда он увидел рава Йосефа-Шалома, в одиночестве выходящего из бейт-мидраша, и выключающего за собой свет.
Рав Эльяшив увидел растерянного юношу и спросил: «Вы сын рава Шломо-Залмана?» Рав Азриэль робко ответил: «Да». «Но почему же вы не вошли в назначенное время?» Юноша ответил: «Я услышал голоса внутри бейт-мидраша, вероятно вы с кем-то учились, и я не хотел прерывать учебу».
«Голоса» внутри бейт-мидраша принадлежали раву Эльяшиву. Его манера учебы — с интонацией, четко произносить слова изучаемого текста ввели в заблуждение будущего зятя.
Защитник его Торы
Когда великий праведник рав Арье Левин искал пару для своей дочери Шейны-Хаи, он не испытывал недостатка в кандидатах: лучшие ученики прославленных ешив, из наполненных Торой и святостью семей, вряд ли отказались бы от такой партии. Однако все несомненные достоинства этих молодых людей меркли в сравнении с одним очень замкнутым и мало кому известным юношей. Рав Арье Левин был одним из первых и ближайших учеников великого Лешема в Иерусалиме, и любимый внук каббалиста был хорошо ему знаком.
Рав Эльяшив, при всех своих великих достоинствах, не был желанным женихом. Не учившийся в ешиве, замкнутый, почти не общающийся с окружающими юноша вызывал скорее сочувствие, чем симпатию. Но его будущую жену, ребецн Шейну-Хаю, это не испугало. Она доверяла своему отцу, а тот говорил, что рав Йосеф-Шалом — это не муж, а огромное сокровище, которое достается далеко не каждой женщине.
Их свадьба состоялась, и ребецн Шейна-Хая в полном смысле стала хранителем Торы своего мужа. Она оберегала его, как свое самое ценное сокровище. При всех талантах, величие рава Эльяшива в Торе было бы просто немыслимо без его мудрой и праведной жены, заслугу которой трудно переоценить.
Многим будет совершенно непонятно — в чем достоинства человека, который 17 часов в день учит Тору, и, соответственно, очень мало времени выделяет на домашние дела. Для ребецн Шейны-Хаи этого вопроса просто не существовало. Святость ее мужа для нее была сравнима со святостью свитка Торы, который надлежит оберегать и относиться к нему уважительно.
Их соседи вспоминали, как рав Йосеф-Шалом неоднократно пытался помочь своей жене в домашних делах, но в ответ слышал мягкое и непреклонное: «Йосеф-Шалом, ты идешь в “Оэль Сара”». Его учеба была для нее важнее помощи. Если он задерживался на обед, она брала еду и шла в бейт-мидраш, где они вместе обедали. Это время было свято: бывали случаи, когда рав Йосеф-Шалом вынужден был прерывать учебу, но общению с супругой, особенно во время совместных трапез, никто не мог помешать.
Большой мудрец Торы, рав Моше Мордехай Шульзингер, вспоминал, как однажды пришел с важным и тяжелым вопросом к раву Эльяшиву, но не застал его дома — тот уже ушел учиться. Ребецн, поняв, что рав Шульзингер сейчас пойдет в бейт-мидраш, где учится ее муж, стала его отговаривать: «Поймите, ему очень важно учиться. Он отворачивается от окна и даже запирает дверь, чтобы никто не смог ему помешать». Рав Шульзингер объяснил, что его вопрос касается сложного и принципиально важного места в Талмуде, и никакого прекращения учебы не случится, но ребецн была непреклонна: «Он должен учиться. В последнее время к нему часто приходят люди с вопросами, и он опасается, что даст неправильный ответ. Потерпите, пожалуйста, ему очень нужно учиться в спокойствии».
Говоря о ребецн Шейне-Хае, невозможно не упомянуть ее безграничный хесед (доброта). Причем это качество она проявляла не только внутри семьи. В наше время сложно поверить, но когда-то такая обыденная вещь, как холодильник, была редкостью и дорогой роскошью. В доме семьи Эльяшив он впервые появился вообще чудом — один из сыновей выиграл деньги в лотерею, и решил помочь всей семье, купив холодильник. Первое, что сделала ребецн Шейна-Хая, когда в доме появился холодильник, — разослала соседям, которым все еще не была доступна подобная роскошь, записки о том, что отныне они могут хранить свои продукты у них.
Когда ребецн тяжело заболела, это было ударом для рава Йосефа-Шалома. Привычная учеба нараспев и с выражением сменилась… тишиной. Когда ребецн была в больнице, рав постоянно прерывал учебу и спрашивал у домочадцев, есть ли новости из больницы.
После семи дней траура по любимой супруге, рав Эльяшив настоятельно попросил детей и старших внуков покинуть его дом и вернуться к семьям: отец хорошо знал своих детей, и понимал, что те постараются компенсировать ему ту «защиту», которую обеспечивала ребецн. Однако эта опека могла стоить им отношений со своими семьями и времени изучения Торы. Такую цену рав Эльяшив не готов был заплатить за собственное спокойствие, предпочтя остаться практически в одиночестве (старшие внуки приходили и помогали ему по дому).
Смерть супруги наложила отпечаток на рава Эльяшива. И даже его учеба уже была не такой, как прежде. Нет, постоянство и самоотдача были при нем… но голос его Торы потерял радость. Слова мудрецов (Йевамот, 62б): «Тот, кто живет без жены — живет без радости» приобрели зримое очертание. Человек, для которого Тора наполняла всю жизнь, просто не мог вести себя иначе…
Выдающийся законоучитель
В наше время, когда портреты рава Эльяшива украшают многие еврейские дома, а на полках магазинов есть множество книг, опирающихся на его алахические постановления, трудно поверить, что когда-то мало кто знал его лично, а о его истинном величии в Торе догадывались только самые близкие люди. Тем не менее, большую часть его жизни именно так и было.
Несмотря на это, невозможно не упомянуть и то время, когда рав Эльяшив из мудреца Торы, который учился в одиночестве и взаперти, превратился в выдающегося законоучителя, главу поколения и весьма заметную общественную фигуру.
Описывать величие рава Эльяшива в Торе можно бесконечно. Его знания, казалось, не имели границ. Очень многие свидетели описывали одну и ту же ситуацию: рав Эльяшив разбирал тяжелый вопрос, приводя все новые и новые доводы из различных мест в Талмуде и книгах законоучителей, и при этом не имел перед собой даже одной книги из тех, что упоминал. Его память была феноменальна, а выводы редко оставляли место для возражений. При этом, однажды, когда один рав из-за границы хотел взять у рава Эльяшива номер телефона (рав консультировал раввинов и судей бейт-динов по всему миру), тот не смог вспомнить нескольких цифр номера и обратился за помощью к ребецн. Уникальная память, хранившая многие тысячи листов сложнейших книг, отказывалась удержать номер телефона… Воистину — Тора заполняла все естество этого уникального человека!
Величие и скромность
Несмотря на величие в Торе и огромную известность по всему миру, рав Эльяшив продолжал жить очень скромно. Уйдя с поста судьи Высшего раввинского суда Израиля, он отказался принимать какие-либо новые высокие должности. Он занимал формальный пост рава небольшого бейт-мидраша «Тиферет Бахурим» в Меа Шеарим, который унаследовал от своего отца, и вел там свои регулярные уроки. Впрочем, эта должность была более чем скромной, если учесть все предлагавшиеся раву посты.
Однажды рава Эльяшива, присутствовавшего на каком-то важном собрании, спросили, нравится ли ему посещать подобные события. Рав честно ответил: «Для устроителей этого мероприятия было бы лучше, если бы я провел это время за учебой». К собственной известности он относился как к неизбежному злу, и терпел его не больше необходимого времени, стремясь как можно скорее вернуться к учебе.
Один богатый американский еврей стремился всеми силами помочь раву Эльяшиву. Поняв, что скромность рава перевесит все его старания, он решил помочь бейт-мидрашу «Тиферет Бахурим», в котором рав давал свои уроки. Он попросил габаев посоветоваться с равом Эльяшивом и составить ему смету необходимых работ.
Через некоторое время он получил смету… на 50 долларов. В письме от габаев было сказано, что эти деньги нужны на покупку новых часов для бейт-мидраша: они должны были быть достаточно большими, чтобы пожилые посетители урока и сам рав Эльяшив могли лучше рассмотреть время на них. Меценат выписал чек на требуемую сумму. А через несколько дней получил письмо, в котором была стошекелевая купюра и записка от габаев о том, что им удалось найти требуемое по более низкой цене.
Рав Эльяшив не брал денег за ответы на вопросы. Многие обращались к нему за благословением и при этом хотели взамен помочь раву деньгами — благословения рав давал, но деньги оставались у их владельцев.
Одна крупная благотворительная организация каждый год фотографировала рава Эльяшива (и других больших мудрецов Торы) на исходе Йом-Кипура для своей кампании по сбору пожертвований. Эти люди помогали (и помогают) тысячам в земле Израиля, и рав Эльяшив уделял им время для фотографирования.
Фотограф, увидев, что стол перед равом Эльяшивом пуст (на нем не было привычных книг — рав сделал Авдалу, но еще не начал учиться), предложил положить хотя бы одну раскрытую Гемару. На эту идею рав Эльяшив ответил: «Вы полагаете, что после Неилы (последняя молитва святого дня Йом-Кипур) — это самое подходящее время, чтобы обманывать?»
Однажды в доме рава Эльяшива потребовалось сделать сложный ремонт, связанный с заменой и наладкой электропроводки. Помочь раву вызвался один из постоянных посетителей его урока в «Тиферет Бахурим», и по совместительству — профессиональный электрик. (Хочется особенно обратить внимание молодого поколения — нет никакого противоречия в том, чтобы быть квалифицированным электриком и при этом посещать уроки Торы высочайшего уровня.) Предвидя желание ученика помочь, рав Эльяшив заранее выяснил через одного из старших внуков стоимость подобных работ, и пока электрик не согласился получить за свои услуги реальную рыночную оплату (без всяких скидок для любимого наставника), рав не заключил с ним договор.
Непоколебимая вера
Рассказ о великом мудреце Торы и нашем современнике, главе и наставнике нашего поколения — раве Йосефе-Шаломе Эльяшиве, можно продолжать бесконечно долго, ведь людей, лично знавших его, великое множество. Свидетелями жизни этого великого человека так или иначе были все, кто читают эти строки. Он жил в наше время, это человек нашего поколения, хотя и совсем не похожий на него.
Разгар Шестидневной войны, когда Иерусалим был линией фронта… Разрывы бомб и снарядов сбивали пыль с потолка убежища и заставляли дрожать его толстые стены. Когда дрожь стен и разрывы ощущались особенно близко, люди в убежище начинали читать Теилим. В остальное время они сидели подавленные, пытаясь расслышать в окружавшем гуле войны голоса из портативного радиоприемника. Когда удавалось что-то расслышать, они начинали обсуждать услышанные новости. И так — до следующего мощного обстрела, когда снова принимались за Теилим и попытки успокоить плачущих от страха детей. Спертый жаркий воздух и пыль лишь усугубляли обстановку.
Лишь один человек не обсуждал новости, и даже не интересовался ими. Он сидел в дальнем углу убежища рядом с небольшой лампочкой и спокойно изучал том Талмуда. Этим человеком был рав Йосеф-Шалом Эльяшив.
Он вел себя совершенно спокойно. Его лицо не выражало никакого волнения. Создавалось впечатление, что он уверен: с людьми в убежище ничего не произойдет. Более того, равнодушие к новостям наводило на мысль о том, что исход войны ему также известен.
Когда в приемнике прозвучала новость об освобождении Котеля (Западной стены), один из соседей по убежищу решился подойти к раву — для рава Эльяшива Стена Плача была особенным местом. Он говорил, что тот, кто хотя бы раз в месяц не посещает Котель, подобен тому, кто не навещает престарелую мать. Человек сообщил раву радостную новость. Рав Йосеф-Шалом внимательно выслушал его, прервавшись, а затем… вернулся, как ни в чем не бывало, к своему прежнему занятию.
Это трудно понять — как можно оставаться равнодушным в такой момент?! Как можно не замечать ликования вокруг, как можно не замечать войну?! Для рава Йосефа-Шалома Эльяшива были очевидными совсем другие расчеты. Человек, живущий Торой, полностью убежден в милости Всевышнего и в том, что именно Его Тора защищает наш народ. Он не прервал своей учебы в момент всеобщего ликования — ведь война не закончилась и еврейская кровь продолжала литься. Он не ликовал со всеми — ведь человеку, строящему свою жизнь на абсолютной преданности Творцу, очевидно, что Храм будет отстроен, а захват Котеля — лишь временный успех, но не окончательная победа.
Этот великий человек покинул наш мир 28 тамуза, в дни великой скорби нашего народа — дни бейн а-мецарим. Но вся его жизнь — это образец того, как можно исправить грехи прошлого и настоящего, и привести наш народ к его истинному величию — через непоколебимую веру во Всевышнего и постоянное изучение Торы.
Печатается с разрешения «Беерот Ицхак»