Публиковался на Толдоте 17 марта 2005 года
Раби Меир Симха Акоэн из Бриска (сокращенно Рамаш, 1843—1926). Один из самых ярких талмудистов последнего времени. Родился под Вильной, до 45 лет скромно жил в Белостоке, занимаясь исключительно учением, и уже тогда приобрел имя крупного знатока Торы. Долго отказывался от приглашений занять раввинскую должность. Но затем переехал в Двинск, где жил знаменитый раби Йосеф Розин (Рогачевский). Сам раби Меир Симха происходил из «литовской» семьи, а Рогачевер был хасидским лидером, но это не помешало им объединить усилия и превратить Двинск в крупный центр изучения Торы, куда на протяжении десятилетий съезжались толпы евреев со всех концов Восточной Европы. Из крупных его сочинений отметим «Мешех хохма» на Пятикнижие и «Ор самеах» («Свет радости», на «Мишне-Тора» Рамбама). Последняя книга приобрела такую известность, что ее имя перешло на автора.
Раби Меир Симха — из того рода еврейских мудрецов, которые, живя высокоинтеллектуальной жизнью, в то же время оставили в памяти народа неизгладимый след — именно в силу неизбывной энергии своего характера и мягкого отношения к простым людям. О нем написано сотни историй, он слыл необычайно остроумным, эрудированным и доброжелательным человеком.
С детства его занимало только учение. Однажды со свечой в руках он залез после вечерней молитвы на антресоли синагоги, где хранились старые книги. Назавтра евреи заметили свет наверху и, увидев мальчика, предложили ему спуститься. Тот подумал, что служка собирается закрывать двери, и стал просить дать ему еще пять минут закончить книгу. Он даже не заметил, что прошли почти сутки…
Его любили самой преданной любовью. Когда большевики начали гонения против верующих евреев, ЧК взяла его прямо на улице. Что началось в городе! Работа транспорта была парализована. Во всех советских учреждениях толпились евреи с пейсами, требуя освобождения своего рава. Его отпустили, но за границу ушла весть, будто бандиты убили великого праведника. Центральные западные газеты напечатали некрологи. (Их потом перевели раву; говорят, он сидел и сокрушался, так правдиво и жалостно было написано.) Но, когда выяснилось, что все в порядке, те же газеты вышли с праздничными заголовками: «Агаон Рамаш жив!» (Раби на это сказал: что было делать, я тоже радовался вместе с ними.)