«И пошел, и встретил его на горе Всевышнего» (4, 27).
Худенький подросток взвалил на плечо дорожный мешок. Нет, ему не тяжело — хоть и хрупко плечо, да мешок почти пуст: какое имущество у бедного еврейского мальчишки? У него нет денег даже на извозчика. Придется добираться до Кельма пешком. Йерухам простился с родителями; грусть расставания почти полностью растворилась в радостном волнении — ведь скоро он будет учиться в ешиве!
Пройдет много лет, и этот юноша станет известен всему еврейскому миру как ребе Йерухам из Мира, но пока… он еще совсем молод и впервые оставляет свой теплый дом, любящих родителей и пускается в дальний путь — чтобы учить Тору.
Несколько дней он шел, терпеливо снося дорожные невзгоды, и наконец, добрался до места. В Кельм приходили многие бахурим, желающие подняться в изучении Торы и еврейской этики.
Добравшись до скамьи в ешиве, Йерухам сразу принялся за учебу. Юноша полностью отдавался учению, не замечая ничего вокруг, забывая обо всем на свете… Даже написать письмо родителям.
А мама, между прочим, волновалась за сына. Она ожидала хоть какой-нибудь весточки, письма, привета, переданного с оказией… ничего. «Может, он болен, может, ему что-нибудь нужно», — переживала «а-идише мамэ». В конце концов, решила поехать навестить сына. Легко сказать — поехать! А деньги? Несколько недель собирала копейки, отказывая себе в необходимом, да еще и занять пришлось — и вот женщина уже едет на телеге в Кельм. Дорога была трудной, уже началась зима, шел снег, но для еврейской мамы это все было неважно.
Она добралась до ешивы глубокой ночью. Тьма окутала все вокруг, и только в Бейт Мидраше светились окна. Женщина решила пойти на эзрат нашим, чтобы дождаться утра. Она еще не успела присесть, как услышала из эзрат гварим чей-то одинокий голос.
Голос, нараспев повторяющий слова Торы, сладкий напев, успокаивающий душу, врачующий раны… Она приблизилась к перегородке, чтобы взглянуть на еврея, который учится (и как учится!) в такой поздний час — и увидела своего сына. Йерухам сидел над раскрытой Гмарой, чуть раскачиваясь в такт напеву, лицо его было сосредоточенным и радостным одновременно. Он не замечал, что давно ночь, не чувствовал, что огонь в печи погас и стало холодно, не видел, что остался один в доме учения… был весь там, в Святой Торе.
Женщина смотрела на эту картину, на это воплощение мечты каждой еврейской мамы несколько минут, а может, часов… Потом вытерла слезы и бесшумно вышла на улицу. Она уехала домой с первый извозчиком. Даже не поздоровавшись с сыном. Разве можно было помешать такому учению?!!
Дома она сказала: «У него все хорошо. Нет, он ни в чем не нуждается. И мне больше ничего не нужно. Есть Тора — есть всё».
Рав Моше Пантелят,
из цикла «От Синая до наших дней»
Передача Устной Торы от Гилеля до раби Йегуды Анаси.
Рав Моше Пантелят,
из цикла «От Синая до наших дней»
Структура Мишны и цепочка передачи Торы от Синая до раби Йегуды Анаси.
Рав Реувен Пятигорский,
из цикла «Великие раввины»
Реувен Пятигорский о рабби Шимоне бар Йохай
Рав Александр Кац,
из цикла «Еврейские мудрецы»
Биография прославленного чудотворца и праведника.
Рав Моше Пантелят,
из цикла «От Синая до наших дней»
Первая попытка записи Устной Торы.
Рав Цви Вассерман
Из лекции, прочитанной на подпольном семинаре по иудаизму в Ленинграде.
Рав Александр Кац,
из цикла «Еврейские мудрецы»
Глава мудрецов в период после разрушения Второго Храма
Рав Гедалия Шестак,
из цикла «Еврейская история со времен постройки второго Храма»
Рав Моше Ойербах,
из цикла «История еврейского народа»
Составление мишны, барайты и мидрашей
Рав Моше Ойербах,
из цикла «История еврейского народа»
В 3898 (138) году, после смерти Адриана римским императором стал умеренно настроенный Антонии Пий (Пий Благочестивый). Преследования евреев постепенно прекратились
Рав Реувен Пятигорский,
из цикла «Великие раввины»
Раби Меир, известный как Бааль Анес (Чудотворец) — величайший мудрец эпохи Мишны
Рав Реувен Пятигорский,
из цикла «Великие раввины»
Великий мудрец и учитель, начал учиться в 40 лет и достиг невиданного уровня и величия в Торе.