Из цикла «Отрывки из книги «Обретая себя»», темы: Меир Левин, Душа, Музыка
Четыре года тому назад тому назад мой друг Хаим Коэн впервые привел меня на студию звукозаписи. Первая написанная мною песня про Рыбницкого ребе* требовала завершения. Мы тренировались с Хаимом десятки часов. Ведь все мои познания в теории музыки сводились к дурацкой считалке «до-ре-ми-фа-соль-ля-си — кошка села на такси». Мне невероятно льстило, что аккомпанирует сам Хаим. Мы заказали время в студии и встретились там. Мне все было в новинку: статичное пребывание у микрофона, требования «не завышать, не занижать, петь в тональности “соль”, но я достаточно быстро стал осваиваться. Более того, мне там нравилось. Звукоинженер, молодой, талантливый парень Дима, был немножко ошарашен. Я вообще сомневаюсь, есть ли в мире прецедент, когда “даже не любитель” врывается в “святая святых” и начинает там что-то делать: писать музыку, аранжировать, петь. Однако Дима — вежливый молодой человек, да и деньги мы хозяину платили. Иногда все-таки он не выдерживал и подтрунивал над текстами. Следующие две песни я записывал с неизвестно откуда взявшимся хасидом, прекрасным гитаристом и композитором. (Он пришел просить, чтобы ему нашли невесту.)
И вот во время записи произошла следующая история. Прозвучали первые аккорды и первые слова песни:
С вершины Света лился голос нежный, Струился серебристою рекой.
Дима стал оглядываться. Видно, ему, как и мне, стало казаться, что мы не в студии. И что совершенно ясно, откуда льется Свет. И вокруг прозрачное голубое небо. И нет войны и ненависти. И голос проникает в самые укромные закоулки человеческой души, и это уже не песни и аккорды, а что-то совсем другое. Дима стал невероятно серьезным.
Песня продолжалась:
Свободно голос дивный раздавался, И каждый был ему серьезно рад, И тон ему мотивом отзывался, Не ведая тревоги и преград…
Глаза у Димы горели. Он попросил нас выйти из студии. И стал музицировать, медленно перебирая клавиши.Оцепенение продолжалось около часа. И это была нерадостьмузыканта, нашедшего удачную мелодию. Я смотрел и видел человека, поющего песнь Всевышнему. Потом сказка кончилась. Дима стал снова ироничным, светским, молодым, талантливым музыкантом. И снова в студии зазвучала просто “музыка, музыка, музыка”.
Но ради того, чтобы увидеть, как человек поет свою песнь Всевышнему, стоило записывать диск.
* Рыбницкий ребе — один из мудрецов и праведников ХХ века, живший в Молдавии, затем в Израиле и США.
Рав Моше Пантелят,
из цикла «От Синая до наших дней»
Передача Устной Торы от Гилеля до раби Йегуды Анаси.
Рав Моше Пантелят,
из цикла «От Синая до наших дней»
Структура Мишны и цепочка передачи Торы от Синая до раби Йегуды Анаси.
Рав Реувен Пятигорский,
из цикла «Великие раввины»
Реувен Пятигорский о рабби Шимоне бар Йохай
Рав Александр Кац,
из цикла «Еврейские мудрецы»
Биография прославленного чудотворца и праведника.
Рав Моше Пантелят,
из цикла «От Синая до наших дней»
Первая попытка записи Устной Торы.
Рав Цви Вассерман
Из лекции, прочитанной на подпольном семинаре по иудаизму в Ленинграде.
Рав Александр Кац,
из цикла «Еврейские мудрецы»
Глава мудрецов в период после разрушения Второго Храма
Рав Реувен Пятигорский,
из цикла «Великие раввины»
Великий мудрец и учитель, начал учиться в 40 лет и достиг невиданного уровня и величия в Торе.
Рав Моше Ойербах,
из цикла «История еврейского народа»
Составление мишны, барайты и мидрашей
Рав Моше Ойербах,
из цикла «История еврейского народа»
В 3898 (138) году, после смерти Адриана римским императором стал умеренно настроенный Антонии Пий (Пий Благочестивый). Преследования евреев постепенно прекратились
Рав Реувен Пятигорский,
из цикла «Великие раввины»
Раби Меир, известный как Бааль Анес (Чудотворец) — величайший мудрец эпохи Мишны
Рав Александр Кац,
из цикла «Еврейские мудрецы»
«...в поколении р. Меира не было подобного ему в мудрости»