Из цикла «Пути мира и добра», темы: Обида, Месть, Суд, Прощение, Ицхак Сильвер, Отношения между людьми
Рамхаль в своей книге «Месилат Йешарим» пишет, что одна из причин, по которой человеку очень тяжело расстаться с планами мести, заключается в том, что в его сердце не затихает боль от полученной обиды, и ему кажется, что месть его успокоит. Если же человеку удастся перебороть себя и отказаться от планов мести, то боль и воспоминания об обиде уйдут сами по себе.
Отказаться от желания мстить очень сложно, если мы не осознаем и не замечаем, что все события несут в себе особый смысл. Однако, понимая, что все происходящее контролируется Всевышним, и нередко это всего лишь отголосок прошлых событий и наших проступков, мы с легкостью убираем руки от меча возмездия. Именно поэтому наша главная задача — открыть свое сердце для этого понимания. Кроме того, стоит обратить внимание на то, какую пользу приносит нам эта заповедь: если многие из нас будут более сдержанными, и не будут хранить злобу, мир, несомненно, изменится к лучшему.
Рамбам пишет, что для мудрых людей месть — просто пустая трата времени, поскольку многое из происходящего видится им чем-то незначительным. И, несмотря на то, что мы не всегда можем отстраненно посмотреть на ситуацию, нам стоит положиться на наших великих учителей и просто принять на веру это золотое правило.
Несмотря на то, что дети обязаны почитать и уважать своих родителей, в случае, когда отец или мать приказывают не прощать или мстить кому-либо, ребенок не обязан слушаться их. Это касается любого действия, связанного с нарушением одной из заповедей Торы.
Кроме того, разрешается предпринимать и другие действия (разумеется, в рамках Торы), чтобы вернуть деньги или избежать какого-либо ущерба.
Изабелла все время обижает свою одноклассницу Адассу. Кроме того, она уже давно не возвращает ей деньги, которые попросила взаймы во время летнего похода.
Адассе разрешается обратиться к учителю или другому ответственному лицу, чтобы попросить о помощи. Это не будет называться местью, если все ее действия (и мысли) направлены только на то, чтобы вернуть деньги и получить защиту, а не для того чтобы отомстить. Кроме того, Адасса может пересесть на другое место, не играть вместе с Изабеллой и, таким образом, избавиться от ее нападок. Это также не называется местью.
Пример:
— Сара! Пожалуйста, дай мне, на секунду ластик.
Варианты ответа:
а) — С чего это вдруг? Вчера, когда мне нужен был карандаш, ты мне не дала, а теперь ты просишь ластик? — нарушен запрет «не мсти».
б) — Несмотря на то, что ты вчера не дала мне карандаш, что было очень неприятно, я не буду отвечать тебе тем же. Бери! — нарушен запрет «не храни злобу».
² ² ²
Михаил не мог танцевать на свадьбе своего внука. Двадцать два года назад, в Пурим, он попал в автокатастрофу и потерял обе ноги. С тех пор он прикован к инвалидной коляске. Это произошло по вине одного водителя по фамилии Пьянковский. Несмотря на то, что Михаил получил очень большую компенсацию, он не может забыть день, который изменил всю его жизнь. Вместе с тем, Михаил продолжает видеться с тем человеком, не выражая при этом никакой злобы и не думая о мести. В сердце у него не осталось боли и негодования. Он постоянно молится о восстановлении Храма и Иерусалима, когда все инвалиды и больные станут здоровыми.
Господин Обижанский, староста синагоги, очень жалеет о том, что на глазах у всех присутствующих оскорбил раввина во время чтения Торы в Шабат. Он и сам не понимает, что с ним случилось: уже тринадцать лет он является старостой синагоги, и никогда не совершал подобного, тем более, человек, которого он унизил, — раввин и большой знаток Торы. Раввин, со своей стороны, воспринял оскорбления, как посланное Свыше испытание, а господина Обижанского — как посланника Всевышнего, посредством которого его наказывают за грехи. Он не собирается мстить старосте, и даже не злится на него в сердце, но он и не прощает его из-за того, что была оскорблена сама Тора. (Ведь говорится, что знаток Торы — это «ходячий» свиток Торы.) Когда Обижанский придет просить у раввина прощения, и, таким образом, честь Торы будет восстановлена, раввин с радостью простит его.
Рахамим уже долгое время терпит выходки своего соседа Йоава. Последним ударом было то, что Йоав сделал пристройку, которая загородила весь свет в кухню. Жена все время жалуется и просит принять какие-то меры. Кроме этого, после того как была сделана пристройка, домочадцы Йоава могут видеть все, что происходит в доме Рахамима. Теперь окна в салон периодически приходится закрывать. Кроме того, шум стройки и неубранный строительный мусор создают неудобства всем жильцам и, конечно, Рахамиму. Он все время успокаивает жену и говорит, что лучше ему продолжать молиться, чем вступать с Йоавом в конфликт. Рахамим знает, что его сосед очень жесткий и грубый человек, и разговор с ним не закончится без громкого скандала или потерь, поэтому он видит перед собой только один путь — молитву. «Я буду просить Бога, чтобы Он расправился с этим негодяем» — успокаивает Рахамим свою жену.
Получается, что Рахамим «передал» обвинение в Небесный суд прежде, чем обратился к раввинскому суду на земле, что неправильно, как было сказано выше, пока у него есть возможность решить проблему через раввинский суд.
В момент конфликта человеку тяжело молчать и не реагировать на то, что его обижают и оскорбляют, поэтому Тора не запрещает отвечать той же монетой обидчику.
Когда же речь идет о родителях, Тора запрещает реагировать на их замечания (и даже оскорбления) в той же форме и тем же тоном.
Все вышесказанное относится к обычным людям. Однако мудрому человеку следует быть более сдержанным, чтобы не вовлечь себя в бурю эмоций и не начать злиться. Что же касается особенно праведных людей, то они полностью контролируют себя и вовсе не реагируют на нападки и оскорбления, из-за опасения разозлиться в большей степени, чем это необходимо.
Подобно тому, как в законах лашон а-ра (злословия) при некоторых обстоятельствах разрешается говорить о другом человеке, точно также иногда разрешается и мстить при отсутствии других способов повлиять на человека и на ситуацию в целом.
[1] Так, по имени греческого философа, который превыше всего ценил плотские наслаждения, называют людей, которые не только не исполняют заповеди, но и отрицают основы веры.
Санхедрин — высший еврейский суд.
Пуа Штайнер,
из цикла «Навеки мой Иерусалим»
Впереди — изрыгающие огонь мортиры, позади — банды арабов, и со всех сторон — снайперы. На этот раз чуда не произошло, море врагов не расступилось перед нами.
Пуа Штайнер,
из цикла «Навеки мой Иерусалим»
Арабский легион продолжал наступать. Вот постепенно исчезла паутина под потолком и перед глазами встала иная картина.
Пуа Штайнер,
из цикла «Навеки мой Иерусалим»
А был ли Котель по-настоящему нашим? Разве не управляла нами тяжелая рука англичан? Разве не подвергались мы возле Стены постоянным унижениям и оскорблениям?
Пуа Штайнер,
из цикла «Навеки мой Иерусалим»
Снова была война, и вновь ожили наши воспоминания. Затхлая кладовая, мощные взрывы, кошмарные разрушения.
Пуа Штайнер,
из цикла «Навеки мой Иерусалим»
Все сильнее становилась пальба, все чаще пролетали снаряды. Но все равно настроение у нас было приподнятым.
Рабби Н. Новик
Из книги «Пророчества Торы: Израиль сегодня и завтра»
Пуа Штайнер,
из цикла «Навеки мой Иерусалим»
Арабы творили там все, что им заблагорассудится, а английские военнослужащие, присланные британскими властями специально для поддержания порядка, при любом инциденте неизменно смотрели в другую сторону
Пуа Штайнер,
из цикла «Навеки мой Иерусалим»
Евреи вынуждены бежать из Старого города, чтобы не стать жертвами арабов
Пуа Штайнер,
из цикла «Навеки мой Иерусалим»
Раненые продолжали идти непрерывным потоком. Некоторых втаскивали на носилках и укладывали на пол или на кровать.
Пуа Штайнер,
из цикла «Навеки мой Иерусалим»
В 1920 году верховная власть Великобритании в Палестине получила официальное признание в форме мандата, предоставленного Лигой Наций. Британия должна была управлять делами в стране до тех пор, пока коренное население — еврейское и арабское — не достигнет политической зрелости и готовности к независимому самоуправлению.
Пуа Штайнер,
из цикла «Навеки мой Иерусалим»
Я старательно прислушивалась, пытаясь определить, кто же беседует в столь поздний час. Впрочем, это недолго оставалось загадкой, поскольку голоса становились все громче и громче.
Пуа Штайнер,
из цикла «Навеки мой Иерусалим»
Смотровая площадка на горе Сион всегда была переполнена людьми. Может быть, героине удастся увидеть оставленный дом?