От Центрального парка к Синаю 4

Чего только я не предпринимал, чтобы избавиться от своих страхов. Я думал, что смогу увлечься народной музыкой, затеряться в своеобразном мире народных мелодий. У меня образовалась большая коллекция граммофонных пластинок (вы еще помните такие штуки?) и двенадцатиструнная, а также шестиструнная гитара. Моими героями стали Пит Сигер, Лидбелли, Вуди Гэтри, Одетта. Бывало, я напевал песни и говорил себе: «Вот она, правда. Это может стать фундаментом моей жизни».

Я втянулся в «социальную работу». Однажды в выходные дни большая группа учеников нашей школы устроила многочасовую демонстрацию перед зданием магазина Вулворт на углу Бродвея и 231-й улицы в Бронксе. Владельцев этой фирмы обвиняли в дискриминации негров. Я опять сказал себе: «Вот она, правда. Это может стать фундаментом моей жизни».

Позже, в Мичиганском университете, я изготовлял плакаты и участвовал в протестах против войны во Вьетнаме.

Для того чтобы решить свои проблемы, я пробовал разные «стратегии». Теперь, в ретроспективе, они кажутся диковинными. Например, я фокусировал свои глаза на каких-нибудь объектах, таращил глаза на любые вещи в течение долгого времени. Я думал, что таким образом смогу воздействовать на свой беспокойный ум. Но из этого ничего не получалось.

Однажды мой друг Йош и я провели лето, путешествуя на попутном транспорте по диким местам штата Вайоминг. Вдали от шума цивилизации мы пытались найти некую безупречную чистоту. Я опять пытался убедить себя в том, что и это может стать фундаментом моей жизни. Но в глубине души я знал, что это не так.

Я также писал стихи и изучал «большую литературу». На какое-то время это отвлекло меня от моих проблем, но я знал — «Мистер Хайд» прячется где-то на заднем плане и всегда угрожает мне возвратом в прежнее состояние. Я никак не мог отделаться от него, и все мои попытки скрыться куда-нибудь оказывались несостоятельными. Я убегал от своего страха, но страх всегда преследовал меня, прятался прямо за моей спиной. Я не мог убежать от него.

Ко всему прочему, я не хотел идти на компромисс, соглашаясь на полуправду. В глубине души я знал, что поскольку я нахожусь на земле один единственный раз, необходимо добиться реального успеха, а не слушать всякие лживые рассуждения. Поймите меня правильно: я старался, пробовал, но мои стратегии были неадекватными, они не приносили результатов. Они не соответствовали той проблеме, которая терзала меня изнутри, приводила в вечно испуганное состояние и оставляла в полном одиночестве.

«Ахат шоалти меэт АШЕМ[1] — Об одном просил я Б-га», — говорит царь Давид, — «пребывать все дни своей жизни в доме Б-га».

Это все, что было мне нужно. Моя душа жаждала мира, хотела пребывать в безопасности в предназначенном ей доме. Но я не мог согласиться с этим. Нет, я сам хозяин своей судьбы; я знаю, что следует делать; я могу разобраться в том, что такое жизнь. Если быть откровенным, получается, что я считал себя больше, сильнее и умнее самого Б-га. Я знал все обо всем.

А сейчас я покажу вам величие Б-га, Б-га Израиля, который — несмотря на все наше противодействие — остается нашим Отцом и нашим Защитником. Давайте посмотрим, как я проводил свои дни, как я жил? Не имея понятия о Торе, я был полностью оторван от своего народа и своего наследия. Я претендовал на то, что знаю, как жить — но жил в Аду.

Как реагировал Б-г на мое сопротивление, на мое противодействие? Презирал ли он меня?

Дорогие друзья, пожалуйста, внимательно прочитайте то, что будет сказано далее, и вы убедитесь в невероятной доброте и любви нашего Создателя и Защитника, Б-га Авраама, Ицхака и Яакова. В то время, когда я спорил с Ним и презирал Его Тору, Он подготавливал мне путь к свободе, миру, правде, счастью, настоящему счастью, которое откроется мне далеко в будущем. Я не сознавал этого, но Б-г вел меня за руку. Все мои трудности и страхи были чем-то вроде пастушьих прутьев, колющих, толкающих, при необходимости бьющих — и в то же время подталкивающих меня в правильном направлении. Эти прутья причиняли боль, потому что я сопротивлялся. Но все они направлялись Рукой Б-га.

* * *

Наступило время, когда я пошел в десятый класс.

Я хочу, дорогие друзья, чтобы вы оценили величие Ам Исроэль, еврейского народа, чьи сыновья и дочери вырастают в непорочности, и чьи дети имеют привилегию изучать Тору вместо того, чтобы подвергаться различным тяжелым испытаниям, из которых почти невозможно выйти неповрежденными. Сейчас обсуждают ситуацию в средних школах. Понимаем ли мы, что произошло с американской школой? Чему учат там американских детей? Учатся ли они тому, как надо эффективно жить в созданном Б-гом мире, или тонут в болоте нравственной деградации? Мне удалось спастись из этой огненной печи, но я был на волосок от гибели. Я спасся только благодаря особой милости Б-га. Я был исключительно впечатлительным, ранимым подростком, поэтому американская система ценностей и культура были для меня постоянным источником беспокойства. Я представлял собой редкое исключение, а для большинства евреев американская система обучения — это прямая дорога к освобождению от ценностей Торы, нечто вроде паутины, из которой почти невозможно вырваться, спастись.

Одна девушка, новичок, поступила в нашу школу на один класс ниже моего. Ее звали Линда Вилленси, и сразу после приезда она привлекла к себе всеобщее внимание. Все ученики старших классов хотели встречаться с ней. Она была не только красивой, но и очень милой девушкой. С ее приходом наша школа стала как-то светлее. Никакой претенциозности, никаких штучек. Все учителя любили ее; она была толковой, сообразительной ученицей. По моему мнению, она было само совершенство.

Вы думаете, я преувеличиваю? Если вы сомневаетесь в моей объективности, посмотрите, что было написано в ежегоднике выпускного класса школы, когда Линда закончила учебу: «Линда, я сомневаюсь в том, появится ли еще когда-нибудь в филдстонской школе нечто подобное такой хорошей, славной девушке, как ты. С наилучшими пожеланиями, Фен Фуллер». Вы думаете, что Фен Фуллер — это влюбившийся в Линду выпускник нашей школы? Отнюдь, Фенуик Б. Фуллер был многоуважаемым Президентом средней школы и учителем французского языка!

Однако весь этот блеск и великолепие я наблюдал издалека. Я не мог разговаривать с девушками. Любая необычная, утонченная, красивая и популярная девушка была для меня недосягаемой. На такую девушку я мог только бросать ревнивые взгляды. Невозмутимые, хладнокровные парни могли делать все, что хотели. Я стоял в углу и наблюдал за проходящим мимо меня парадом жизни.

Обратите, пожалуйста, внимание, дорогие друзья, на всемогущую руку Б-га, невидимо действующую в нашем мире, спасая тех, кто взывает к Нему. Где-то в моей разбитой, жаждущей душе возникло желание обратиться к Б-гу. Я пробормотал нечто похожее на молитву, что-то такое вроде: «Я мечтаю о том, чтобы был кто-нибудь, где-нибудь, Кто мог бы помочь мне». Что произошло? В доспехах Этической Культуры появилась маленькая трещина, небольшой намек на послушание, смирение, несколько тайных слез.

[1] Теилим 27:4

с разрешения издательства Швут Ами