Мойше-Довид и Ребе из Черновцов

Еврей ни на секунду не забывает про Йерушалаим, и еврей никогда не забывает по шабат. Многие из нас могут сказать: «Владыка мира! У меня есть рыба для субботы, у меня есть халы для субботы… Но где же мне достать субботу для субботы?» Вы знаете, не каждому это дано — получить субботу для субботы. Потому что можно соблюдать субботу, соблюдать все ее законы, а вкуса субботы ни разу не почувствовать. Вкус субботы — это что-то очень особенное…

Этому учат нас наши мудрецы — не только соблюдать субботу и хранить ее святость, но и получать онег шабес, субботнее блаженство — этот подарок Небес. И вот история для вас.

Всем было известно, что у Раби Хаима бар Шломо из Черновцов, который жил двести лет назад, была с шабатом особая связь. Для него шабат — это было всё! Вы спрашивали у него, что значит «берешит» (то есть «в начале»), и он отвечал вам — «суббота!» Вы спрашивали у него, что значит «бара» (то есть «сотворил») — реб Хаим говорил: «Какой может быть вопрос? Конечно, это значит — “суббота!”» Для него всё было — суббота…

А в сам шабат, когда жена реб Хаима зажигала свечи, с ним что-то происходило — не физически, а как-то иначе: он казался на целую голову выше и весь светился изнутри. Он просто был не в этом мире!

Как-то один простой иделе (еврей) с окраины города, по имени Мойше-Довид — еврей, который едва умел молиться, читал по слогам, а писать и вовсе почти не умел, провел субботу в доме реб Хаима. На следующую субботу, когда он пришел в синагогу, где он всегда стоял в последнем ряду, незаметный и скромный, — никто не мог отвести от Мойше-Довида глаз: он светился изнутри, его свет озарял всё вокруг, и всем было видно, что он находится в другом мире! Он получил тот самый онег шабес, субботнее блаженство. И здесь начинается наша история.

Мойше-Довид был так беден… У него было семеро детей, которым нечего было есть. Однажды он сказал жене:

— Чем нам кормить детей? Сколько можно жить в нищете? Может быть, накопим 500 рублей, обзаведемся на них небольшим хозяйством — а там, глядишь, и разбогатеем?

И вот несколько лет Мойше-Довид, его жена и семеро детей трудились до изнеможения, не ели, не пили, не спали, ничего не покупали — и наконец скопили 500 рублей.

Взял Мойше-Довид драгоценные пятьсот рублей и отправился в Черновцы искать подходящий домик с хозяйством. Не покупать же первый попавшийся — ходит, ищет, смотрит… Наступила пятница, день клонился к вечеру, а пятьсот рублей все еще были в руках Мойше-Довида. Негоже с деньгами в субботу разгуливать по городу — надо их положить в надежное место. К кому же идти, как не к святому реб Хаиму?

Придя к раби из Черновиц, Мойше-Довид рассказал ему всю свою историю и попросил подержать деньги до исхода субботы. Реб Хаим отвечал:

— Конечно, я буду рад тебе помочь, ты можешь оставить деньги у меня. Но где же ты будешь есть в субботу?

— Меня никто не приглашал на трапезы…

— Так пожалуйста, оставайся на субботу у нас!

В это время отворяется дверь, и заходит женщина — вся в слезах. Она плачет, плачет, плачет так, что ее слезы достигают Небес:

— Ребе! Мои силы на исходе, я больше так не могу… Вы помните моего мужа — ребе Авремеле? Все думали, что он богат… Наша дочь обручилась с сыном самого богатого человека Черновцов. Вы знаете, что Авремеле покинул этот мир несколько недель назад — и только тогда я поняла, что он на самом деле беден. В воскресенье дочка выходит замуж, и если отец жениха увидит, что я даже не могу заплатить за свадьбу, никакой свадьбы просто не будет… Ребе, ребе, простите меня, что я пришла так поздно, перед самым шабатом… Но та малая толика гордости, что у меня осталась, — не давала мне идти просить денег…

Она все плакала, плакала горькими слезами, а Мойше-Довид повернулся к раби Хаиму:

— Ребе, пожалуйста, дайте этой женщине мои пятьсот рублей!

Ребе вскричал:

— Что ты, не дай Б-г! Каждая копейка этих денег — кровь твоих детей, ты не можешь сделать этого!

Мойше-Довид вместо ответа просто берет деньги и протягивает их женщине:

— Я еще молод, и заработаю еще, и снова скоплю. А твоя дочь может и не найти себе другого мужа. Мазаль тов!

Женщина поблагодарила и ушла, а Ребе из Черновиц сказал вот что:

— Дорогой мой Мойше-Довид, Б-г обогатит тебя сверх всех твоих мечтаний, и ты увидишь, как стоят под хупой твои правнуки. Это все обязательно будет. Но я хочу дать тебе одно особое благословение — от моего сердца к твоему. Ты представляешь, что ты сделал для этой женщины? Если бы ты не дал ей эти деньги, на что был бы похож шабат бедной вдовы, которая знает, что после субботы она должна будет всем признаться: «мы слишком бедны для свадьбы…»? А каким был бы шабат у ее дочери, невесты, которая бы думала про своего жениха: «Наверно, он вовсе не любит меня, раз отказывается жениться на мне, если мама не заплатит за свадьбу». А ты подарил шабат двум людям — поэтому я благословляю тебя, чтобы Вс-вышний дарил тебе шабат всю твою жизнь.

В следующую субботу Мойше-Довид пришел в свою синагогу — и как же он сиял после благословения Ребе из Черновцов…

А через четыре недели после этого Мойше-Довид был уже так богат (и он сам не понимал, как это получилось!), что смог построить бейт-мидраш в городе Черновцы, который стал называться бейт-мидраш Мойше-Довида. Я спрашивал у старожилов Черновцов — и они подтвердили мне, что все так и было: что этот дом учения построил человек, отдавший свои с трудом накопленные 500 рублей бедной вдове, а через месяц ставший миллионером.

До Второй мировой войны простоял этот бейт-мидраш и был виден, а после — я в этом уверен — он стал частью Иного мира, где он стоит и поныне. Но это не конец истории.

Спустя сто пятьдесят лет, когда нацисты разрушили Черновцы, все потомки Мойше-Довида чудесным образом выжили, пройдя через Освенцим, приехали в Америку без гроша в кармане и чудом — они сами не могут объяснить как — через четыре недели стали богачами: так продолжало действовать благословение святого Ребе из Черновцов. Я услышал эту историю от человека, который был их другом.

И я благословляю всех вас, мои друзья… Если вы хотите почувствовать вкус субботы — есть только один путь: подарите субботу кому-то…

Перевод Батшевы Эскин